Вызовы современного российского общества и Нижегородская епархия
Русской Православной Церкви

Шиманская О. К.

Публичный статус религиозных организаций в Российской Федерации определяется в статьях 14 и 28 Конституции, декларирующих светский характер государства и свободу совести. Провозглашенная отделительная модель государственно-конфессиональных отношений корректируется на практике исторической традицией и объективными условиями общественного бытия. Говоря о традиции, прежде всего следует отметить, что православие было государственной религией Российской империи до 1917 г. Объективные условия бытия свидетельствуют о спаде в процессах секуляризации общественного сознания. Секуляризация, то есть обмирщение и вытеснение ценностями атропоцентризма теоцентризма, это часть волнообразного процесса общемировой религиозной динамики, ибо религия, будучи хорошо компенсирующейся системой, способна к возрождению, созданию новых форм в пределах длительно существующих конфессий или к образованию новых религиозных движений. Возврат к религиозным ценностям, переживаемый в нашей стране сегодня, свидетельство тому, что очередная волна секуляризации подошла к концу и Россия находится в зоне потухающей секуляризации[1]. Об усилении религиозного фактора свидетельствуют инициативы субъектов различного уровня, связанные с утверждением тех или иных религиозных ценностей, идей, практик, институций. Самым наглядным показателем выступает рост религиозных объединений, расширение социально-демографического контингента верующих, освоение религиозными объединениями новых форм социальной деятельности.

Основой деятельности и целью любой религиозной организации является исповедание веры, нравственное совершенствование человека и спасение его души. Во взаимоотношениях конфессий с современным светским государством и обществом эти основания и цели проявляется в миссии церквей, деноминаций и новых религиозных движений и социальном служении.

В мировой истории религии и церкви всегда выполняли важные социальные функции, защищая слабых и обездоленных от сильных, призывая к милосердию, опекая детей и стариков, попечительствуя о развитии образования и культуры. Крушение советского государства привело к колоссальным и разным по характеру изменениям жизни народов всего постсоветского пространства. В контексте нашей темы следует отметить: во- первых, снятие ограничений с деятельности религиозных организаций, приведшее к возрождению религиозной жизни, бурному их росту; во- вторых, в условиях краха советской идеологии и ценностного вакуума именно религиозные деятели, основываясь на вероучении, последовательно ориентируют личность и общество на этику, мораль, гуманность, сохранение культурного наследия; в- третьих, переход к рыночной экономике ослабил функции социальной защиты со стороны государства своих граждан. К этому добавляются и объективные вызовы современного мира: региональные войны и межэтнические столкновения, террористическая угроза, экологический кризис и климатические катастрофы, потрясающий миросистему в целом экономический кризис и др.

Мы можем говорить о наличии комплекса объективных и субъективных вызовов всем социальным стратам, группам, организациям и элитам. Ответы на эти вызовы в теории и практике пытаются найти, и по-своему дают, религиозные организации, зарегистрированные на территории Российской Федерации. Прежде всего усилия богословов и теологов разных религиозных направлений на рубеже ХХ–ХХI вв. были направлены на разработку социальных концепций. На юбилейном Архиерейском соборе в августе 2000 года были приняты «Основы социальной концепции Русской православной церкви». В этом же 2000 году были приняты «Основные положения социальной программы российских мусульман». Вслед за этим в 2003 году Конгрессом еврейских религиозных организаций и объединений России (КЕРООР) была разработана социальная концепция для российских иудеев. В декабре 2003 г. увидел свет документ «Социальная позиция протестантских церквей России». Таким образом, самые крупные по количеству адептов религиозные направления нашей страны заявили о своих позициях по спектру общезначимых проблем современного мира: о желательных для них моделях государственно-конфессиональных отношений; о взаимоотношении религии и науки; соотношении этики, права и собственности; отношение к браку и семье; экологических проблемах; глобализации и сохранении национальных культур и др. Социальное служение как ответ на вызов времени становится все более востребованным и теоретически обоснованным.

Какие же ответы на вызовы времени дает одна из крупнейших и динамично развивающихся епархий Русской православной церкви Московского патриархата — Нижегородская епархия?

Прежде всего, как мы уже отмечали, смысл существования церкви — это исповедание веры, катехизация и духовное просвещение россиян, приобщение их к православию, его Символу веры, духовным ценностям, и достижение спасения души. Эти задачи решаются путем восстановление приходов и полноценной приходской жизни, расширение молитвенного служения в монастырях, миссионерскую деятельность и создание системы православного образования разного уровня. Это первостепенные задачи Православной церкви с точки зрения православного богословия и церковной администрации, решение которых может быть основой расширения социального служения церкви в современном обществе и нашем регионе.

За последние два десятилетия прогресс в восстановлении инфраструктуры церкви в Нижегородской области значителен. На 31 декабря 2009 г. епархия насчитывает 570 действующих церковных зданий и помещений[2]. На приходах и монастырях епархии несут послушание 538 клириков. По количеству действующих храмов Нижегородская область занимает третье место в России после двух столичных регионов. Все это подчеркивает особую значимость РПЦ МП в нашем регионе, определяет ее влияние на религиозные процессы, на общественную жизнь и региональную власть.

Деятельность архиепископа Георгия (Данилова, род. 1964, возглавляет епархию с 2002 г.) в Нижнем Новгороде ознаменовалась активизацией строительства храмов, начало чему положил его предшественник авторитетный иерарх Русской православной церкви митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов, 1924–2001). Восстановление историко-культурных памятников культового назначения получает государственную поддержку, связанную с историей Нижегородского ополчения 1612 г. и новым государственным праздником Днем народного единства 4 ноября, а также расширением формата празднования «Александровских дней», посвященных памяти Александра Невского,— программы «Ильинская слобода» и «Городец ХХI век». Их цель, по словам заместителя полпреда президента РФ в ПФО Владимира Зорина, содействие семье и школе в воспитании духовности и патриотизма у подрастающего поколения на примере Александра Невского[3]. По нашему мнению, темпы храмостроительства практически исчерпали себя в последние десятилетия, когда верующие и священнослужители понимали под духовным ренессансом в первую очередь открытие порушенных в годы атеизма храмов, а государство активно помогало в восстановлении исторических зданий, возглавляя процесс общественного покаяния перед церковью и отечественной культурой. Восстанавливались культовые здания, построенные в дореволюционный период, однако процесс урбанизации ХХ столетия изменил число и структуру городов и сел. Поэтому секретарь Нижегородской епархии протоиерей Игорь Пономарев говорит в одном из интервью: «Я думаю, что в Нижнем Новгороде необходимо построить еще 25–30 храмов, учитывая уже существующее количество. У нас имеются обращения от населения, особенно от жителей так называемых спальных районов»[4],— ибо они расположены в городе и по области неравномерно. И все же вряд ли епархии удастся выйти на идеальный уровень 1917 г., когда она насчитывала 898 храмов. Причина в изменении структуры жизни общества, аграрная Россия, где каждое село имело храм,— ушла в прошлое, многие села оживают только в летний период, других просто нет на карте. Наращивание инфраструктуры РПЦ в области проходило при поддержке государства, связанной с возрождением историко-культурного наследия, возвращением к традициям православной духовности, патриотизма, крепкой семьи и общественно полезной деятельности. Цели и задачи государства и церкви в этом направлении совпадали и в целом по своим ответам соответствовали вызовам времени.

В то же время, принимая во внимание только статистические данные роста числа приходов, можно впасть в известную мистификацию по поводу реального возрождения веры и христианских ценностей в нашем обществе. Как известно, Православная церковь не ведет подсчетов своих прихожан. Социологи же руководствуются двумя неоднозначными количественными показателями: самоидентификацией респондентов с теми или иными мировоззренческими установками во время опросов (от 51 до 76% определяют себя православными в разных опросах) и численностью граждан, посещающих храмы во время праздничной пасхальной литургии (1,5% москвичей)[5]. Кредит доверия к церковным структурам продолжает оставаться высоким, но это не ведет к значительному увеличению числа постоянно практикующих верующих, то есть тех, кто знает и понимает Символ веры, постоянно посещает церковь, исповедуется, соблюдает посты, руководствуется в повседневной жизни вероучением. Игумен Иннокентий (Павлов) приводит цифру — 4,5% общего количества людей, назвавших себя верующими[6]. То есть численный рост не привел пока еще к ожидаемому руководством и священством церкви росту духовному, к воцерковлению массы россиян, обретению ими христианских ценностей как основы своей личной и общественной жизни. И вместо христианской общины верующих, соборностью новообращенные сталкиваются преимущественно с ритуальным характером русского православия и зачастую с неканоническими формами обрядоверия.

Подлинный духовный рост церкви ее современные архитекторы связывают с возрождением монастырей, ибо монашеская жизнь и молитвенное служение, аскетическое духовное подвижничество со времен Отцов церкви считались более значимыми, чем мирское служение: брак и воспитание детей, разные формы социальной работы в «церковной ограде». На территории Нижегородской области, по данным «Нижегородских епархиальных ведомостей», сегодня действует 15 монастырей: 8 мужских, 7 женских, насчитывающих 604 насельника: 39 в мужских, 565 в женских обителях[7].
Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский женский монастырь — один из почитаемых в православии и самый крупный в области по числу несельниц (около 400). Восстановление монастыря, новое строительство получило государственную поддержку. Торжества, посвященные столетию со дня канонизации преп. Серафима Саровского в 2003 г., посетил не только патриарх Алексий II, но и президент РФ В.В. Путин. 22 июля 2009 г. монастырь посетил президент РФ Д.А. Медведев. Восстановлен по федеральной программе «Городец ХХI век» и освящен 12 сентября 2009 г. патриархом Кириллом (Гундяевым) Феодоровский монастырь в г. Городце — место кончины Александра Невского. Быстрые темпы строительства связаны с расширением формата празднования «Александровских дней», впервые прошедших на родине Александра Невского в Переяславле-Залесском, а в 2009 г.— на Нижегородчине.

При этом средний показатель насельников мужских монастырей по области около 5 человек. Лучше обстоят дела в женских монастырях, где, за исключением Дивеевской обители, среднее число насельниц — 24–25 человек. Хотя в области есть значимые исторические духовные центры: Вознесенский Печерский мужской монастырь (ХIV в.), имеющий церковно-археологический музей; Макарьево- Желтоводский женский монастырь (первая половине ХV в.). Можно говорить о сохраняющейся «женской религиозности», которую отмечают социологи. Гендерная структура насельников монастырей совпадает с выборками, где среди верующих приоритет женщин их 63,9% по сравнению с 36% мужчин[8]. Новые косвенные данные приведены в анализе посетителей православных выставок-ярмарок, носящих полусветский характер: «Сравнение доли мужчин и женщин среди посетителей выставки и городского населения Нижегородской области показывает, что мужчин (27%), пришедших на выставку, значительно меньше, чем женщин (73%)»[9].

При таком количестве насельников меньшая часть монастырей являются хорошо «раскрученными» паломническими центрами, своего рода туристическими православными достопримечательностями с развитой туристической инфраструктурой, разнообразной сувенирной продукцией и привлеченным штатом вольнонаемных экскурсоводов и других служащих. Большая же их часть своими силами с трудом может обслуживать многочисленные принадлежащие им монастырские здания, уповая на помощь государства в их восстановлении и поддержании. Этот традиционный патернализм порождает сервилизм и препятствует возрождению высокой духовности жизни монастырей, эталоном коей в истории являются, например, Троице-Сергиева лавра, Оптина пустынь и др. Архиепископ Георгий подчеркивает большой простор для совершенствования: «Прежде всего это касается развития и укрепления духовной жизни в монастырях… Второе важное направление — развитие православного образования»[10]. Подъемом монастырей, возрождением их деятельности Русская православная церковь и на территории Нижегородской епархии пытается дать ответ распространяющейся массовой культуре и бездуховности. Будет ли этот ответ действенным, выведет ли высокая православная духовность современное российское общество из состояния нравственного кризиса, как не раз она выводила российскую цивилизацию из масштабных цивилизационых кризисов — покажет будущее. Пока еще слишком мал исторический период для решительных утверждений. Во всяком случае и здесь церковь опирается на Писание, отцов церкви и свою историю, знающую подъемы и спады монашеского подвижничества.

В образовательно-просветительской деятельности Нижегородская епархия стремится возвратиться к дореволюционной образовательной модели, в которой она занимала ведущие позиции, а Закон Божий изучался во всех типах школ. В 1917 г. в епархии насчитывалось около 520 учебных заведений. Сегодня церковь стремится к присутствию в государственных образовательных учреждениях и создает собственные образовательные структуры. Теологические факультеты с заочной формой обучения открыты в Нижегородском и Арзамасском госпедуниверситетах (109 студентов). С 1993 г. при Благовещенском монастыре было открыто духовное училище, преобразованное в 1995 г. в семинарию, а с 1998 г. перешедшее на пятилетний срок обучения. Действуют два духовных училища: Нижегородское женское и Выксунское. На базе медицинского колледжа открыто Свято-Елисаветинское отделение сестер милосердия. К концу 2009 г. в епархии действуют 200 приходских воскресных школ, 10 православных гимназий, один православный детский сад. В декабре 2007 г. состоялось открытие Славяно-греко-латинского кабинета ПФО при Нижегородском государственном лингвистическом университете им. Н.А. Добролюбова. Кабинет занимается переподготовкой, организацией курсов повышения квалификации и оказывает методическую поддержку учителям православных гимназий из всех регионов ПФО по курсам древнегреческого, современным иностранным языкам, Отечественной истории и русской литературе. В мае 2009 г. первая группа из 12 учителей успешно закончила курсы повышения квалификации по церковно-славянскому и латинскому языкам[11]. Из четырнадцати епархий, входящих в состав ПФО по своей активности в образовательной сфере к Нижегородской и Арзамасской приближается лишь Оренбургская и Бузулукская, где действует 5 православных гимназий.

Представители церкви говорят о недостаточном количестве священнослужителей и необходимости качественной подготовки, повышения их образовательного уровня. Основная роль в разрешении этой проблемы все же должна принадлежать не теологическим факультетам, а духовным семинариям. Опыт личного общения, участие в научных конференциях Нижегородской духовной семинарии (НДС), изучение Трудов НДС, выходящих ежегодно с 2003 г., журнала «Дамаскин», дипломных работ выпускников, позволяют сделать вывод о высокой профессиональной подготовке профессорско-преподавательской корпорации НДС[12], ее открытости к диалогу, неформальному отношению к своей деятельности, применении новых технических средств, таких как создание постоянно обновляющегося сайта НДС, форумов в Интернете, для общения со студентами по интересующим их вопросам (например: интернет-группа кандидата богословия, директора семинарской библиотеки А.В. Дьяконова по новым поступлениям и обсуждению литературы).

В Трудах НДС наряду с традиционными богословскими проблемами: патрологии, догматического богословия, пастырского богословия, истории Русской православной церкви, церковного искусства, гомиолетики, сектоведения и др. много места уделяется философии, истории русской религиозной философии, филологии, что подчеркивает широту интересов профессорско-преподавательского состава и разносторонность подготовки семинаристов. Публикуются здесь материалы конференций, где участвуют и светские специалисты, а также лучшие дипломные и научные работы студентов. Высокое качество публикаций и материалов, быстрое реагирование на актуальные проблемы современной жизни демонстрирует журнал НДС «Дамаскин»[13].

В 2001 г. Нижегородская епархия провела, получившую неоднозначные отклики международную научно-практическую конференцию «Тоталитарные секты — угроза ХХI века». Против применения понятия «тоталитарные секты» выступает известный сектовед, кандидат богословия Р.М. Конь. Рассматривая определение понятия «секта» в русском богословии второй половины ХVIII — начала ХХ века, он отмечает размытость и неопределенность этого понятия. Со времени принятия христианства на Руси лжеучения отпадавшие от православия именовались «ересями», но с конца ХVIII в. наряду с понятием «ересь» практически в качестве синонима начинает употребляться латинский термин «секта», здесь данный термин является простым заимствованием из западного богословия в значении «ересь». Исследование понятийно-терминологического вопроса в сектоведении, подчеркивает богослов, имело общенаучное значение и практическую цель: «установление подлинной природы сектантства открывало возможность для поиска и построения эффективной методологии борьбы с заблуждениями»[14]. В современном богословии, отмечает Р.М. Конь, обращает на себя внимание не известная ранее православному богословию доктрина о тоталитарных сектах как новом религиозном явлении и новая терминология, при этом: «к тоталитарным отнесены практически все секты, за исключением, пожалуй, лишь баптистов и пятидесятников»[15]. Богослов убедительно доказывает, что появление новых религиозных движений не уникальное явление нашего времени, на протяжении всей своей истории церковь сталкивалась с такими новообразованиями и давала им оценку на основе святоотеческого наследия, определяя их как ереси, ибо ничего нового сектанты не предлагают, «желая либо подменить собою православие, либо ассимилировать христианство»[16]. Понятие «тоталитарные секты» принадлежит западному антикультистскому движению и распространяется в России в 90- е гг. ХХ в. Западные антикультисты разработали учение о «промывании мозгов» и «контролировании сознания», поэтому принадлежность к тоталитарным сектам определяется по двум критериям: времени возникновения и наличию нарушения прав человека. Здесь права человека провозглашены в качестве мировоззренческого стандарта и поставлены выше христианских ценностей, в то время как, права человека, с позиции теоцентризма, не абсолютная, а изменчивая величина, ибо непостоянен сам человек и представления о его правах может быть пересмотрено в отличие от неизменной истинности христианства. «Тоталитарная теория сектантства, ее критерии в отношении сектантства,— пишет Р.М. Конь,— не согласуются с преданием Церкви. Если признать право на ее существование, то она должна относиться к социологии религии, а не к богословию». Современное отечественное религиоведение находится в стадии пересмотра понятийного аппарата, но едино в своем призыве к тщательности в использовании терминов и отказу от употребления понятия «тоталитарная секта», как ненаучного, оценочного и в то же время ведущего к большим погрешностям в правоприменении законодательства о свободе совести и религиозных организациях. НДС проводит научно-богословские конференции, семинары, «круглые столы», приглашая на них не только богословов, но и светских ученых. Для углубления сектоведческих знаний, умения полемизировать к участию в дискуссиях привлекаются представители других конфессий адвентисты, пятидесятники и др.

Православный некоммерческий просветительский центр «Глагол» выпускает газету «Нижегородские епархиальные ведомости», журналы: «Православное слово», «Нижегородская старина», «Дамаскин» — издание НДС; женский «Моя надежда», детский «Саша и Даша». На региональном телевидении ННТВ вещает телекомпания «Образ», о православии на Нижегородчине бывают выпуски на канале «Культура» в программе «Свете тихий». Действует культурно-просветительское радио «Образ» и радиоканал «Преображение». Как отмечает доцент НДС Д.В. Семикопов, чаще всего предлагаются две миссионерские модели: 1) возрождение традиционной модели общества, построение «нового Средневековья», чему есть свои предпосылки; 2) возвращение к опыту древней Церкви, апостольских общин и поиск новых форм для катехизационной и миссионерской практики. Первая модель во многом утопична и балансирует между протестантским космополитизмом и изоляционизмом и сектантством, отказывающимся от социального служения. Увлечение же использованием в миссионерских целях явлений современной массовой культуры размывает границы церкви: «Необходимо и патриотическое воспитание, и поиск путей сотрудничества со светской властью, и взаимодействие со светской культурой в тех ее проявлениях, которые не противоречат христианской духовности»[17],— то есть нужно использование лучшего из представленных моделей.

Катехизаторская и миссионерская работа в молодежной среде дает свои результаты, как показало исследование А.В. Аникиной «Молодежь в ситуации свободы совести и свободы вероисповедания»[18]. Сегодня верующими считают себя 50,4% респондентов (студентов и аспирантов), «и да, и нет» — 36,7%, неверующими — 5,1%, затруднились с ответом — 7,8%. Так называемая «культурная религиозность» стимулирует согласие на государственную поддержку религиозных объединений у существенной части молодежи, в то же время культивация «культурной религиозности» связана с позицией СМИ, образовательными программами церкви и государственной инициативой. Общественное сознание россиян сегодня раздвоено между признанием значимости православных ценностей как экзистенциальных констант личности и надежной на их роль в интеграции социума и светской, прагматической и все более усиливающейся индивидуалистической практикой повседневной жизни. Мы, таким образом, наблюдаем российский парадокс ниспадающей динамики процессов секуляризации. Расширение поля образовательной и катехизаторской деятельности Нижегородской епархии — один из тех ответов на современные вызовы, в котором уже видны успехи. Отдел образования епархии утвердился как весомый субъект образовательного процесса в регионе, разрушив монополию светской школы на образовательные процесс. Безусловно, это приводит к разным оценкам, особенно в вопросе, касающемся методов закрепления церкви в образовательно-просветительской деятельности, где также привлекается государственный ресурс.

Современное возрождение социального служения РПЦ: «Видится многими опрошенными в повсеместном открытии церковно-приходских школ для детей и взрослых, создании при монастырях различных приютов для детей-сирот, детей из неблагополучных семей, разработка программ по реабилитации алко- и наркозависимых»[19]. Открытие православных образовательных учреждений, воскресных школ неуклонно растет в последние годы по мере роста числа храмов, то есть более всего церковь активна в пастырском окормлении и катехизации. Говоря в целом о социальной деятельности Русской православной церкви, известный социолог Н. Митрохин отмечает: «Масштабы диаконической работы РПЦ весьма скромны — учрежденных ею больниц, домов престарелых, приютов очень немного»^[20]. Необходимость активизации социальной деятельности очевидна священству церкви, в этом направлении предпринимаются определенные шаги. Семь лет в Нижнем Новгороде действует христианский православный центр детства и родовспоможения во имя преп. Серафима Саровского, волонтеры православного молодежного движения «Милосердие» попечительствуют над детскими больницами города. При храме преп. Сергия Радонежского работает под руководством свящ.о. Игоря Балабанова и координатора социальных проектов отдела по делам миссии и молодежи Нижегородской епархии О.В. Балабановой православный центр глухих и слабослышащих, проводятся литургии с сурдопереводом. С 2009 г. при храме активно действует нижегородская областная общественная организация «Инновационный центр: в XXI век с 21 хромосомой “Сияние”», объединяющая 20 семей с детьми с синдромом Дауна. Ее цель — используя инновационные методики раннего развития и духовного пробуждения, помочь детям с синдромом Дауна научиться жить в социуме и приносить пользу обществу, развивать в обществе толерантность к людям с подобными особенностями, поддержать и объединить их родителей.

В сентябре 2008 г. при храме Сергия Радонежского открыт консультационный пункт по работе с наркозависимыми, работающий по апробированной уже программе «Осознание», руководителем реабилитационного процесса выступает свящ.о. Валентин Марков. Миссионерский отдел Нижегородской епархии совместно с областной общественной организацией по борьбе с наркоманией и алкоголизмом выпускает профилактические информационные листовки. Еженедельно в храме служатся молебны, собирающие наркоманов и алкоголиков, перед иконой «Неупиваемая чаша»[21]. Некоторые приходы опекают тюрьмы. Например, прихожане церкви Похвалы Пресвятой Богородицы опекают женскую колонию № 2. Настоятель этой церкви свящ. Александр Михайлов говорит о том, что в ИК- 2 сейчас около полутора тысяч женщин, богослужения и беседы посещают около 80 человек и к ним надо проявлять и жесткость, и требовательность, и участие и снисхождение[22]. «Если священник для осужденных отец,— говорит помощник руководителя отдела по взаимодействию с уголовной исправительной системой, преподаватель НДС свящ. Евгений Панюшкин,— то миряне должны выполнять для них роль старших братьев и сестер, способных поддержать и чему-то научить»[23]. Думается, церковь разработкой и реализацией своих социальных проектов, хотя и находящихся в самом начале, также отвечает на вызовы времени, поскольку государство сегодня придерживается курса сворачивания социальных программ. И такой ответ церкви, как активизация социальных программ, исключительно востребован обществом, в котором в разряд социально уязвимых попадают не отдельные группы, а целые социально-демографические слои, такие как дети и старики.

Взаимодействие с силовыми структурами и заявления представителей церкви о создании на основе вероучения новой государственной идеологии, являясь ситуативными ответами на вызовы времени, не могут не вызывать тревоги у светских ученых и широкой общественности и в церкви, и за ее оградой.

Силовые структуры — это опора государственной власти и правопорядка, на их стороне обязательная сила закона. Можно ли рассматривать их как социально уязвимые группы, требующие церковной опеки и поддержки? Епархиальные СМИ и сотрудники правоохранительных органов рассматривают свое сотрудничество в качестве направления социальной деятельности, подчеркивая: «У нас в Нижегородской епархии, взаимоотношения с МВД и внутренними войсками очень хорошие»[24]. По благословению правящего архиерея на базе Нижегородской академии МВД проводились в 2007 г. сборы, собравшие вместе представителей воинских частей, ГУВД, областного военкомата, милиции на транспорте, МЧС, пожарных и священников, окормляющих эти структуры. Начальник ГУВД В. Братанов обращается к правящему архиерею с просьбой в оборудовании переносного храма-палатки для отрядов милиции, дислоцирующихся на Кавказе. С 2001 г. действует соглашение между епархией и Нижегородской академией МВД по духовно-нравственному воспитанию курсантов, в принятии присяги участвует архиепископ Георгий. По мнению руководства тем самым «Мы планомерно создаем условия обретения нашими курсантами традиционного, т.е. православного духовного опыта и основывающегося на нем правосознания»[25]. Армии, МВД импонирует державническая и патриотическая позиция церкви, православие рассматривается ими как замещение советского мировоззрения. Русское православие охранительно по своей природе, силовики тоже охранители порядка и государственности, что объясняет их приверженность к консервативным социальным проектам. К чертам сходства военизированных структур и РПЦ относятся их закрытость, иерархизм и централизованное руководство. Традиция бюрократической и иерархической жизнедеятельности укоренена в истории. Церковь стремится к использованию государственного ресурса для укрепления своих позиций, а критикуемые в СМИ силовики нуждаются в положительном образе православия для укрепления доверия в обществе.

Этот альянс вызывает опасения не только у представителей других конфессий, но и у всех граждан, работа с силовиками — это сфера государственно-конфессиональных отношений, а не диаконической деятельности. От религиозных деятелей общество ожидает нравственных оценок событий современности, а сближение церкви с органами власти лишает ее автономии в социальной деятельности, свободы выражения мнений и развития церковного учения об обществе и человеке, что, как свидетельствует опыт прошлого, не является благом для церкви.

В одной из редакционных статей свящ. Василий Спирин пишет: «Начинается эпоха стабилизации, что для большинства представителей российского общества связано с обращением к православным ценностям, на которых тысячу лет держалось наше государство. Это и есть новая идеология, которую мы искали в течение последних десятилетий, а с учетом беспутного ХХ столетия — почти целый век. Богодарованное достоинство личности, священный статус семьи, созидательная деятельность на благо общества, наконец, “любовь к отеческим гробам”, то есть истинный, нелицемерный патриотизм — вот те христианские ценности, которые способны объединить все российское общество»[26]. Нам бы тоже хотелось разделять оптимизм редактора «Нижегородских епархиальных ведомостей», но наше локальное исследование уже не позволяет сделать этого. К тому же в этой роли, утверждает игумен Иннокентий (Павлов): «Православная Российская церковь оказалась менее всего состоятельной»[27], что и показали события 1917 года. И будущее, которое богослов видит у Русской православной церкви, это вероучение, которое и есть подлинная идентичность, возвращение к апостольскому формату малого стада, соединенного общей верой в воскресение Христово и любовью друг к другу: «Это как раз предполагает активное свидетельство своей веры через сам образ христианской жизни, когда не словом одним, но именно делом люди показывают, что они живут во Христе, водимые Святым Духом»[28]. И самый главный ответ на вызовы времени, на наш взгляд, ожидаемый от церкви и верующими и неверующими в возрождении приходской жизни, когда община православных объединена верой и едина во множестве своем. Когда православная вера питает человека, является побудительным мотивом его жизни и нравственного искания и служения ближним и дальним, а не внешним атрибутом, поддерживаемым в том числе и таким внешним фактором, как государство, в истории меняющее свои формы и идеологические пристрастия. Современное российское общество многоэтнично, поликонфессионально, глубоко затронуто секуляризационными процессами и в социальном плане дифференцировано условиями капитализма, к которому масса россиян оказалась не готова и не выработала защитных механизмов. Что и определяет наш скепсис по вопросу о православных ценностях как к единственному, основному, исторически оправданному и апробированному объединительному фактору общественного развития и адекватному ответу Русской православной церкви на вызовы времени.