Айдар Хабутдинов

Государственно-конфессиональная политика толерантности в отношении православия в Татарстане

Празднование 1000-летия Казани в средствах массовой информации подавалось как юбилей старейшего из ныне существующих мусульманских городских центров России (кроме Кавказа), единственной былой столицы мусульманского государства, сегодня являющейся столицей национальной республики в составе России. Такой подход страдает определенной односторонностью. Миллениум Казани включал в себя передачу верующим и реставрацию Казанско-Богородицкого монастыря для хранения списка Казанской иконы Божией Матери, открытие после реставрации Благовещенского Собора в Казанском Кремле. Официально в 2005 г. Казанская епархия отмечала 450-летний юбилей. 21 июля 2005 г. Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II заново освятил Благовещенский собор Казанского Кремля. В этот же день прошел Крестный ход от Благовещенского собора к Крестовоздвиженскому корпусу Казанско-Богородицкого монастыря, где Патриарх передал в дар епархии ватиканский список Казанской иконы Божией Матери. Тогда же за заслуги перед РПЦ МП, выразившиеся, в частности, и в открытии 9 монастырей в Татарстане (8 — в Казани и окрестностях), М. Шаймиев был удостоен патриархом Алексием II ордена Сергия Радонежского I степени — награды, которой удостаиваются видные церковные и государственные деятели. Ведь в 1995 году именно согласно указу Президента Татарстана было решено «обеспечить передачу здания Благовещенского собора в хозяйственное ведение историко-архитектурного и художественного музея-заповедника «Казанский Кремль» для осуществления реставрации». Сегодня слева от алтаря посетители Благовещенского собора могут прочесть этот Указ[1]. Имя президента М. Шаймиева указано на первом месте на мемориальной доске среди лиц, сыгравших основную роль в восстановлении Богородицкого Раифского монастыря. В 1990 г. возвращение монастыря Казанской епархии совпало с избранием М. Шаймиева председателем Верховного Совета Татарстана и провозглашением Декларации о госсуверенитете РТ. В 1992 г. в монастыре начались реставрационные работы[2]. 21 июля 2005 г. М. Шаймиев и патриарх Алексий принципиально договорились о реставрации монастырских комплексов Свияжска. Патриарх отметил, что за те восемь лет, что он не был в республике, работы по реставрации Свияжска существенно продвинулись[3].

Поэтому в глазах многочисленных международных и российских властей Татарстан является примером толерантности и межконфессионального мира. Это особенно актуально в наши дни, когда ведутся попытки по дестабилизации ситуации в России, используя ее многонациональный и многоконфессиональный характер, растущее преобладание мусульман в целом ряде российских регионов и постоянное увеличение их численности в стране. Ведь как говорил Президент В. В. Путин, выступая на торжественном собрании в театре оперы и балета имени Мусы Джалиля, посвященном 1000-летию Казани 26 августа 2005 года: «Благодаря межэтническому единству наша государственность выдержала многие испытания, включая испытание Смутой начала XVII столетия»[4].

1000-летие Казани, ставшее триумфом межнационального и межконфессионального согласия в России, заставляет вспомнить об истоках евразийской политики веротерпимости. И здесь необходимо вспомнить о традициях тюркских мусульманских государств региона. Спустя многие десятилетия советского режима, рассказы об их державных законах вновь появились в школьных учебниках и стали неразрывной частью национального самосознания татар и политической культуры татарстанцев.

В истории российской государственности трудно найти такие же другие столь сложные и многозначные сюжеты как взаимоотношения лидеров Золотой Орды, Русской православной церкви и княжества Московского. В течение двух с лишним веков последние признавали суверенитет первой и стремились получить ярлыки сарайских ханов. Великие русские мыслители от Карамзина до Бердяева писали о «Монгольской Руси». Современные российские границы от Балтики и Черного моря, через Кавказский хребет, низовья Волги и Урала, лесостепи Юга Сибири вплоть до китайской границы и находящиеся на этих пространствах тысячи мечетей и церквей напоминают о былых рубежах великой евразийской империи.

XII – первая треть XIII веков стали временем раздробленности и глубокого кризиса для Руси. В Православной церкви в результате раскола в течение 17 лет (1147–1164) продолжалась борьба за пост главы русского духовенства — киевского митрополита. «Мать городов русских» подвергалась беспрестанным набегам и разграблениям, духовенство уже не могло исполнять роль установителей «божьего мира» во время княжеских междоусобиц, сопровождавшихся убийствами мужчин и распродажей остальных людей. В эти годы князья сами приводили кочевников на Русь. Киевские митрополиты оставались главами духовенства всей Руси и поставлялись на престол Константинопольским патриархом, но уже в дни раскола XII века правитель Северо-Восточной Руси князь Андрей Боголюбский добивался создания собственной митрополии. Князь Андрей прославился тем, что сгонял с престола, отдавал под суд епископов и не возвращал им кафедру даже после оправдания церковным судом[5].

Монгольская же политика в отношени всех религий строилась на основе Ясы, которую не смел нарушать ни один чингисид вплоть до ликвидации Крымского ханства в 1783 г. Монголы не только не вмешивались в вопросы церковной иерархии и суда и не облагали духовенство налогами, но даже все люди, находившиеся на церковных землях, также подчинялись суду духовенства и не облагались никакими налогами и повинностями. Поэтому в XIV веке в руках церкви оказалась треть всех обрабатываемых земель Северо-Восточной Руси — в дальнейшем все русские правители будут только снижать этот процент... Именно монгольская эпоха дала Московской Руси, по мнению В.О. Ключевского, большинство ее наиболее знаменитых монастырей. Символично, что Чудов монастырь (уничтоженный советским режимом) был построен на территории двора ордынских послов в Москве, как жест доброй воли хана[6].

На Руси дифференциация духовенства от других слоев населения начала проявляться уже в момент похода Бату-хана. Кроме Козельска монголы предлагали мирную сдачу всем городам, и многие поволжские города предпочли капитуляцию. В Ростове Великом епископ Кирилл смог спокойно похоронить павшего в битве на Сити князя Юрия Всеволодовича. Даже во время штурма, если город не превращался в огромный костер, монголы часто щадили представителей духовенства. Так было, например, в Суздале. В Чернигове захваченный в плен епископ Порфирий был отпущен на свободу.

Только в городах Киевской и Владимирской Руси, бывших под властью монголов, сохранились православные церкви и монастыри времен Киевской Руси. Позднее все попытки вернуть былые земли Киевской Руси под контроль Московского государства и патриархата в конечном итоге оказались безуспешными. На Западной Украине уже в начале 1990-х гг. греко-католики уничтожили все приходы Православной церкви. Сегодня даже автокефальная Украинская Православная церковь предпочитает каноническое подчинение патриарху Константинопольскому.

При описании модели взаимоотношений Православной церкви и Золотой Орды нельзя не вспомнить об Александре Невском. В 1240-е годы Римский Папа Иннокентий предлагал великому монгольскому кагану Гуюку и князю Александру перейти в католическую веру, но оба они отвергли союз с Римом, а Даниил Галицкий согласился, и получил титул «Русского короля». Вспоминая монгольский поход на Русь, нельзя не сравнить его с бойней в Константинополе, которую устроили в 1204 г. католики-крестоносцы. В 1256 г. объявлен «крестовый поход против схизматиков и татар», то есть против Руси и Орды. Папа Климент VI отчеканил формулу противостояния Рима и Руси: «Русские — враги католической церкви».

Даниил Галицкий, известный на Украине как «отец нации» и первый сторонник европейской интеграции, вел более тонкую политику и фактически капитулировал перед монгольскими войсками в 1246 г. В качестве зондажа он послал в 1245 г. на католический собор в Лион «Петра — архиепископа Руси», который «прославился» там проклятиями в адрес монголов и совместными богослужениями с греко-католиками. В 1249 г. князь Даниил начал переговоры о союзе с католической церковью и принял от папского легата (посланца) корону. Даниил отказался от короны Римского Папы, но в 1252–1253 гг. он получил первым из русских князей королевский титул и был миропомазан и коронован папским легатом в Дрогичине (ныне Беларусь).

Киевский митрополит Кирилл (1249–1281) выступил противником Даниила. Кирилл прославился поддержкой объединительной политики Бату-хана и Александра Невского и частыми поездками на Северо-Восток Руси, где он и скончался. Последующие митрополиты жили в Москве, всегда выступали миротворцами и уговаривали признать власть утвержденных ханов великих князей, даже налагая отлучение на княжество в случае неповиновения удельного князя (так было с Нижним Новгородом в 1365 г.). Как писал виднейший историк русской православной церкви А. Карташов: Даниил «не угадал преимущества решительной ориентации на татар и против латинского Запада князей и земель северо-восточных». За этот союз с Западом наиболее процветавшей из всех русских земель Галичине, контролировавшей тогда и Киев, пришлось заплатить потерей роли объединительницы Руси.

Карташев приходит к следующим выводам о политике золотоордынских ханов в отношении Православной церкви: «великие ханы монгольские относились к христианству не только с простой терпимостью, но и прямым покровительством», «мы не знаем до конца татарского владычества над Русью, до 1480 г., ни оного случая какого-нибудь посягательства ханов на установившиеся привилегии русской церкви»[7].

Даже принятие ислама как государственной религии Золотой Орды не изменило права Православной церкви. В 1313 г. хан-Узбек дал ярлык митрополиту Петру. Хан признавал возможность различного понимания божьего промысла: «Да не вступаются в церковное и Митрополиче никто же, занеже то Божие все суть; а кто вступится, а наш ярлык и наше слово преслушает, тот есть Богу повинен, и гнев на себя от него приимет, а от нас казнь ему будет смертная». Хан утверждал ответственность митрополита только перед Богом, а не перед государством. Подтверждая былые привилегии, обозначенные в Ясе, хан говорил только об одной обязанности духовенства: «да правым сердцем и правою мыслию молит Бога за нас, и за наши жены, и за наши дети, и за наши племя». При этом даже не выполнившие данные условия должны были держать ответ только перед Богом: «А Попы, и Дьяконы… кто учнет не правым сердцем о нас молитися Богу, то грех на нем будет»[8]. Так в лице ханов, в ставках которых они проводили много времени, митрополиты видели пример царской власти.

После разгрома Золотой Орды Тамерланом в 1395 г. начался кризис в отношениях Орды и Руси. Но прошло еще 85 лет до тех пор, пока московские князья отвергли власть хана Большой Орды. Для Русской православной церкви наступила эпоха все возрастающего государственного контроля, высшей точкой которого стал Синодальный период. А. В. Карташев делает следующий вывод: «Церковная иерархия, словом и делом воспитавшая московское самодержавие, сама должна была смиренно подклониться под властную руку взлелеянного ею детища. Таков самый общий контур исторических судеб русской митрополии[9].

В последний раз воспоминание о роли татар как защитников православия проявилось уже «в первые дни Октября». Выбранный после двухсотлетнего перерыва патриархом владыка Тихон обратился к лидеру татарского Харби Шуро (Военного совета), подпоручику Ильясу Алкину, в Казань с просьбой спасти от насилия большевиков, которые в дни Октябрьского переворота не остановились перед расстрелом храмов Московского Кремля. Благодаря телеграмме Алкина патриархии удалось отбить первую из попыток большевиков по захвату православных святынь Москвы.

Взятие Казани в 1552 г. оправдывалось жесткой религиозной аргументацией. Иван Грозный объявил перед казанским походом русским воинам: «Агаряне (мусульмане), они бога не имеют… мы же имеем владыку своего господа бога; аще за имя его постражем, да венцы мученические увяземся»[10]. В 1551 г. Иван Грозный заявлял при строительстве Свияжска, форпоста русского наступления в пригородах Казани: «Всемилостливый Боже устроил мя земли всей православной царя и пастыря — еже правити люди Его в православии непоколебимым бытии». Карташев указывает, что «в лице Ивана IV представители церкви идейно воспитали власть московского государя до такой высоты и абсолютизма, внушив ему сверх того мысль о пастырских правах в делах церкви, что, в случае какого-нибудь столкновения носителей высшей церковной власти с государями, первые не были гарантированы от катастроф самых неожиданных»[11]. Свержение с поста митрополита и последующее убийство Филиппа Малютой Скуратовым стало небывалым преступлением в российской истории.

Взятие Казани обозначало начало развертывания сети монастырей в густо населенной мусульманской метрополии ханства по берегам рек. Стратегически важно расположенные по пограничной линии в районах Казани, Свияжска и Елабуги монастыри превратились в центры христианизации края. В Казани первым из них стал Спасо-Преображенский монастырь в Кремле[12]. В бывшей столице монастыри получили площади не только в Кремле, но и в посадах (Иоанно-Предтеченский мужской монастырь, Казанско-Богородицкий женский монастырь). Церкви были переданы бывшие земли ханов между Волгой и озерами Кабан и вниз по течению реки, включая ханскую резиденцию на озере Кабан, где был основан Ново-Иерусалимский мужской монастырь. Он был превращен при Екатерине II в загородный архиерейский дом. В сторону Московской дороги за Казанкой возникли Кизический Введенский мужской монастырь и Успенский-Зилантов мужской (ныне женский) монастырь, далее лесные угодья были переданы Богородицкому Раифскому мужскому монастырю и Седмиозерной Богородицкой пустыни (мужской монастырь). Два монастыря возникли в Свияжске (Иоанно-Предтеченский женский монастырь и Успения Пресвятой Богородицы мужской монастырь), Макарьевская пустынь (мужской монастырь) — напротив, в устье реки Свияги. Троицкий мужской монастырь в Елабуге, основанный на месте булгарского города, закрывал дорогу на Казань. Во времена Петра I Успенский мужской монастырь занял территорию бывшей столицы Булгарии. Уже во второй половине XIX века возникли женские монастыри в Елабуге и Лаишево[13].

После присоединения территории мусульманских государств Казани и Астрахани, то есть Восточной Европы к России, была уничтожена мусульманская городская цивилизация, включая вакфы, медресе и соборные мечети. Высшее духовенство в лице сейидов, казиев и мударрисов прекратило существование. Ограничения прав мусульман до 1917 г. затрагивали сферы религиозной пропаганды, землевладения и права на владение недвижимостью, занятия должностей, строительства мечетей, запрещался переход в ислам. Только в соответствии с Декларацией Временного правительства от 20 марта 1917 г. было признано равноправие всех граждан России независимо от национальной и религиозной принадлежности и их религиозная автономия, что послужило юридической базой для выборов муфтия и создания Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ).

Принципы межконфессиональной толерантности в регионе были нарушены в период насильственного крещения (середина XVI — середина XVIII вв.) и в период борьбы государства с религией в годы советского режима, особенно с конца 1920-х гг. Официально политика Российского государства по насильственной христианизации всего неправославного населения была прекращена в 1773 г.[14] Атмосфера избирательного применения закона и нетерпимости, пожалуй, наиболее адекватно отражена в знаменитом обращении московского митрополита Филиппа Ивану Грозному в Успенском соборе в марте 1568 г.: «У татар, и язычников есть правда: на одной Руси нет ее»[15]. Понятие правды как божественной справедливости (хакк) характерно для монотеистических религий. Российское законодательство доекатерининской эпохи, особенно Соборное Уложение 1649 г., гарантирует права только для официальных христианских номинаций. Пример строительства православного монастыря на «дворе ханских послов» и его разрушение в годы «безбожной пятилетки» наглядно показывает, что несоблюдение принципов межконфессиональной толерантности вредно для всех религий. В этом отношении сейид Кул Шериф и митрополит Филипп, духовенство Казани и Великого Новгорода при Иване Грозном и всего СССР в годы тоталитаризма в одинаковой степени стали жертвами нетерпимости режимов.

Исламоведом Марком Батунским политика царской России по отношению к мусульманам описывалась как «комбинация безусловно-секулярного политического прагматизма с идеалом тотальной христианизации и русификации мусульманских подданных империи». До деятельности Конторы новокрещенских дел во главе с архиепископом Лукой Конашевичем в 1740–1750-е гг. основной целью для христианизации был класс мусульманских феодалов. В 1710-е гг. они были уничтожены как феодальное служилое сословие в Поволжье. После пика репрессий эпохи Луки Конашевича и разрушения более 80% мечетей в 1740-е гг. правительство отреагировало на восстание Батырши в 1756 г. первыми уступками мусульманам, прекратив насильственное крещение.

Екатерина II, взошедшая на престол в 1762 г., стремилась упрочить стабильность российского общества, сократить размах народных выступлений, поставить под контроль все группы, обладающие реальным влиянием. Готовность мусульманской элиты России к отходу от модели исламского государства, как единственного варианта существования мусульманской уммы во многом послужила основой для последующего расширения прав мусульман и признания официального статуса ислама. Восстание Пугачева встречается Указом Святейшего Синода «О веротерпимости» (1773 г.). Мусульманская элита добивается функционирования сети религиозных и образовательных учреждений, права торговли, создания Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) — Махкама-и-Шаргыя (буквально шариатского суда) с татароязычным делопроизводством. В результате политики кооптации мусульманской элиты к концу XVIII века этносы бывшего Казанского ханства были глубоко интегрированы в социальном плане в сословную структуру России[16].

Вместе с тем, Казань сохранила традиции православного миссионерства, которые были усилены школой Н. И. Ильминского во 2 пол. XIX – начале XX вв., направленной на христианизацию нерусских народов края путем использования их родных языков. Нельзя забывать, что Ильминский несет личную ответственность за получение университетского диплома в 1891 г. Владимиром Ульяновым, который был братом Александра, покушавшегося в 1887 г. на цареубийство. Их отец Илья Ульянов, ближайший соратник Ильминского, не скрывал своей исламофобии и открыто боролся с системой мусульманского образования[17].

Политика веротерпимости и равенства российских граждан, объявленная Временным правительством, была прервана большевиками. Так, 18 июня 1918 г. группа чекистов и борцов интернационального батальона им. К. Маркса, возглавляемая сыном профессора Казанской духовной академии Виктора Несмелова — Валентином — устроила налет на Раифский монастырь. Чекисты были казнены возмущенными крестьянами. Крестьянская секция — Казанский совет, руководимая русскими эсерами и татарскими социалистами, 20 июня 1918 г. вынесла порицание руководителю чекистского отряда Заковскому за несанкционированный секцией налет[18]. С началом гражданской войны в крае монастырь был упразднен, но после окончания военных действий под защитой лесного факультета Казанского университета монахи продолжали богослужение, которое было окончательно запрещено в 1929 г.[19]. Следует отметить, что власти автономного Татарстана, особенно в начале 1920-х гг., вели весьма гибкую политику по отношению к православию. В ноябре 1921 года академическая корпорация организовала Богословский институт во главе с профессором Казанской академии протоиереем Николаем Васильевичем Петровым и его помощником архимандритом Варсонофием (Лузиным). Коллегия Татарского наркомата просвещения зарегистрировала институт, но просуществовал он менее года. Несмотря на то, что лидеров правительства «правых» К. Мухтарова, Г. Мансурова и других позднее объявили «пантюркистами» и «сепаратистами», при них в 1921 г. в республике было 273 православных храма и 14 монастырей (6 — в Казани)[20].

Как уже отмечалось выше, в 1990-е гг. в период восстановления относительной самостоятельности Татарстана, президент М. Ш. Шаймиев продолжил традиционную тюрко-мусульманскую политику веротерпимости. Это происходит в условиях, когда в других российских республиках, где мусульмане составляют большинство, православные церкви можно перечислить по пальцам, а о монастырях речь не идет вообще. Поэтому 21 июля 2005 г. Патриарх Алексий II заявил в Казани: «Русская православная церковь с пониманием относится к тому, что приоритетная поддержка в Республике Татарстан оказывается исламской общине. Однако мы полагаем, что всемерная помощь необходима и казанской епархии РПЦ»[21]. Однако власти Татарстана уже не могут изменить тенденции, неблагоприятные для православного населения республики. В годы безбожной «пятилетки» православная инфраструктура в крае была почти уничтожена. В 1940-е гг. во время частичного восстановления системы православного образования в СССР не была возрождена ни Казанская духовная академия (одна из четырех в Российской империи) и не была воссоздана система профессионального православного образования на более низком уровне. Этнически русская деревня по всей России находится на стадии вымирания. В Татарстане же мощнейший удар по сельским православным поселениям был нанесен водохранилищами, в ходе чего были затоплены многие деревни и прерваны многовековые пути сообщения. Это привело к превращению прибрежных сел в вымирающие поселения. К тому же русская деревня в крае была преимущественно помещичьей (в отличие от государственных крестьян-татар), и крестьяне не традиционно не дорожили здесь землей. Поэтому сегодня в нечерноземных татарских районах население поддерживается, а русские черноземные деревни (особенно в Западном Прикамье) уже во многом прекратили существование. Поэтому число православных приходов сейчас сильно уступает мусульманским.

На 1 января 2006 г. в Республике Татарстан по данным Управления федеральной регистрационной службы по РТ зарегистрировано 1357 религиозных организаций, из них: 1023 мусульманских, 230 православных РПЦ Московского патриархата, 12 Истинно-православной церкви, 5 старообрядческих (белокриницкого согласия и старопоморского толка), католики — 2, иудеи — 5, буддисты — 1, протестантских общин различных направлений — 74 (евангельские христиане — баптисты — 4, евангельские христиане — 28, христиане веры евангельской — 18, адвентисты седьмого дня — 13, единая евангелическо-лютеранская церковь России — 4, евангелическо-лютеранская церковь Ингрии — 1, новоапостольская церковь — 1, Свидетели Иеговы — 5), бахаи — 1, кришнаиты (вайшнавы) — 2, Церковь Последнего Завета (виссарионовцы) — 1, ахмадийя — 1. По данным Епархиального управления общее количество действующих приходов на конец 2005 г. составляло 176, из них городских — 59, сельских — 117, а также 23 приписных.

С конца 1980-х гг. начался процесс массовой передачи республиканскими властями храмов верующим. Всего верующим в 1989–2000 гг. было возвращено более 100 культовых зданий, включая 28 мечетей и 69 церквей. Из них в Казани — 23. В 1988–2000 гг. было возвращено верующим 112 церквей, 93 из которых являются памятниками истории и культуры. На государственной охране находится 206 культовых памятников, из них 138 православных. В центре столицы Татарстана сложилась густая сеть церквей, при том, что кроме мечети Кул-Шариф, имеющей статус музея, здесь не имеется ни одной мечети. В 2000 году верующим было передано 3 культовых здания (1 мечеть и 2 церкви), построено и отреставрировано 37 культовых зданий (31 мечеть и 6 церквей), в стадии строительства и реставрации 129 зданий (103 мечети и 26 церквей). Таким образом, приоритетное место государством уделяется именно охране православных культовых памятников. В Казани не реставрируется и не передается мусульманам, например, памятник XVIII века 5-я Соборная (Галеевская) мечеть, имамом которой в течение 35 лет был будущий муфтий ЦДУМ Галимджан Баруди. В настоящее время местные власти оказывают значительное содействие вначале в землеотводе, а затем в строительстве православных комплексов в Казани и Набережных Челнах, Собора — в Альметьевске. Во всех этих городах главами администраций являются татары.

В случае, если поселение имеет стабильный характер, и в нем действует стабильная православная община, то все более превалирует тенденция увеличения количества культовых зданий за счет вновь построенных, а не передаваемых. В 2005 г. по благословению архиепископа Анастасия в Казанской епархии было открыто и освящено 12 храмов: церковь Казанской иконы Божией Матери г. Казань, церковь Пресвятой Троицы — поселок Атары — г. Казань, храм св. благ. кн. Александра Невского — поселок Юдино г. Казань, храм Александра Невского — с. Александровская слобода, храм Покрова Пресвятой Богородицы — с. Кузнечиха, храм Казанской иконы Божией Матери — с. Ленино-Кокушкино, храм Пресвятой Троицы — с. Малый Толкиш, церковь Казанской иконы Божией Матери р.ц. Рыбная Слобода, храм Вознесения Господня — с. Сунчалеево, храм Рождества Христова — с. Ямаши[22].

Особое место в последнее десятилетие властями уделяется монастырскому строительству. В республике действует 9 монастырей, из них мужских — 6, женских — 3:

1) Богородицкий Раифский мужской монастырь близ Казани;

2) Свято-Успенский мужской монастырь в Свияжске близ Казани;

3) Иоанно-Предтеченский мужской монастырь в Казани;

4) Кизический Введенский мужской монастырь в Казани;

5) Макарьевская пустынь (мужской монастырь) близ Казани;

6) Седмиозерная Богородицкая пустынь (мужской монастырь) близ Казани;

7) Свято-Успенский Зилантов женский монастырь в Казани;

8) Казанско-Богородицкий женский монастырь в Казани;

9) Елабужский Казанско-Богородицкий женский монастырь[23].

К настоящему времени процесс передачи культовых зданий в республике в основном завершен, тем не менее, этот вопрос продолжает требовать к себе самого пристального внимания. В 2005 г. епархии передан Крестовоздвиженский корпус Казанско-Богородицкого монастыря. Следует обратить внимание на следующую тенденцию. В круг интересов религиозных организаций включаются не только сами культовые здания, но и иное имущество. Государство учитывает эти предложения и при возможности их решает. Раифскому Богородицкому мужскому монастырю выделен в аренду для ведения сельскохозяйственного производства земельный участок площадью 83 245 кв. м. Этому монастырю передан в аренду и детский оздоровительный лагерь в с.Ильинка для организации отдыха детей из малообеспеченных семей без учета вероисповедательного признака. В пользование Свияжского Успенского мужского монастыря Постановлением КМ РТ от 4.11.2003 г. № 570 передана восточная часть здания бывшего учебного корпуса № 2 Свияжской школы-интерната площадью 639,1 кв. м по ул. Никольской, входящей в комплекс зданий земской больницы-памятника архитектуры республиканского значения. Осуществлена передача на праве безвозмездного пользования бывшего здания церкви (150 кв.м.) с прилегающей к ней частью здания бывшей школы площадью 51,5 кв.м. в с. Константиновка Высокогорского района. Елабужскому Казанско-Богородицкому женскому монастырю переданы земли по Старому Казанскому тракту.

С падением коммунистического режима вновь стал вопрос о создании православной духовной школы в казанском крае. В 1997 г. в Казани было открыто духовное училище, которое в 1998 г. было преобразовано в духовную семинарию. В 2000 г. семинария успешно прошла лицензирование Министерства образования РФ по специальности «бакалавр богословия». В планах епархии дальнейшая реорганизация семинарии в академию, для этого ведется строительство дополнительного учебного корпуса. Ректором семинарии является архиепископ Казанский и Татарстанский Анастасий. На сегодняшний день количество преподавателей составляет 42 человека. Из них 5 имеют ученые степени докторов и 11 — кандидатов наук[24]. Семинарии оказывают поддержку преподаватели госвузов и институтов. На преподавательских должностях работают, в частности, светские педагоги из Казанского государственного университета, Казанского государственного технического университета, Казанского государственного энергетического университета, Казанской государственной консерватории, Института истории академия наук РТ, Института Госслужбы при президенте РТ. Впрочем, если в мусульманских профессиональных учебных заведениях РТ изучаются история России и русский язык, то в семинарии не изучаются история Татарстана и татарский язык, а только История христианства в Казанском крае.

Казанская духовная семинария проводит активную научную деятельность, сотрудничает с рядом отечественных организаций и институтов (Институт российской истории РАН, Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», Московской университет, Российское библейское общество), зарубежных (UBS — Союз библейских обществ, IBT — Институт перевода Библии, Гессенский университет, Оксфордский университет и т. д.), а также организациями Татарстана (Казанский университет, Институт татарской энциклопедии, Институт истории АН РТ и др.)[25].

Такое государственно-конфессиональное и межконфессиональное сотрудничество заслужено привлекает внимание мирового сообщества. Роль традиционных религий Европы в распространении и обеспечении прав человека на нашем континенте рассматривалась на целой серии семинаров, организованных Комиссаром по правам человека Совета Европы. Абсолютно закономерно, что последний пятый из семинаров этого цикла прошел в былой столице татарского мусульманского государства — Казани 22–23 февраля 2006 г. Он носил название: «Диалог, толерантность, образование: совместные действия Совета Европы и религиозных конфессий». Участники семинара, включая Комиссара по правам человека Совета Европы Альваро Хиль-Роблеса и новоизбранного Комиссара по правам человека Совета Европы Томаса Хаммарберга высоко оценили опыт Татарстана и Поволжья в деле многовекового мирного сосуществования представителей мировых религий. Альваро Хиль-Роблес в своем докладе «О соблюдении прав человека в Российской Федерации» назвал Татарстан настоящей лабораторией, «в которой все определяется духом сотрудничества и диалога»[26].

Мусульман представлял председатель Совета муфтиев России (СМР) Равиль Гайнутдин. Он упомянул о хантигтоновской теории «конфликта цивилизаций», но выразил надежду на победу межцивилизационного диалога. Муфтий Гайнутдин упомянул о том, что в мусульманских государствах Поволжья: Булгарии, Золотой Орде, Казанском ханстве — существовала полная свобода вероисповедания. Подобный уровень свободы религии существует только в сегодняшней России. Гайнутдин указывал на то, что межрелигиозный диалог составляет суть политики президента РТ. При этом особое место должно быть уделено просвещению учащихся и разработке новых федеральных учебников по истории Отечества и истории мировых религий. Эти учебники должны уделить большое внимание противостоянию роста ксенофобии в российском обществе. Гайнутдин в заключении указал, что РТ дорожит свом бесценным опытом национальной и религиозной толерантности, и на основе этого опыта возможно сохранение мира у народов России и Европы.

В целом, семинар концентрировался на двух проблемах: создание Европейского института по преподаванию религий в общеобразовательных школах и создание при Совете Европы консультативного органа, представляющего религии, традиционно исповедуемые на территории Европы. По первому вопросу было принято решение о необходимости создания такого института как центра разработки программ, методик и учебной литературы, параллельно являющегося научно-исследовательским центром. При этом в его деятельности должны участвовать представители традиционных религий континента. По вопросу создания консультативного органа религиозных общин при Совете Европы было решено обратиться с этим предложением в Комитет министров Европейского сообщества. Чрезвычайный и полномочный посол, постоянный представитель Российской Федерации при Совете Европы Александр Орлов заявил, что в период своего председательства в Совете Европы Россия сделает все возможное для создания обоих вышеупомянутых органов. Эти вопросы будут обсуждаться на форуме, посвященном диалогу культур и межконфессиональному сотрудничеству, который пройдет осенью этого года в Нижнем Новгороде, в рамках российского председательства в Совете Европы.

Таким образом, начиная с конца 1980-х гг., власти Татарстана продолжают традиционную тюркскую мусульманскую политику толерантности и поддержки Русской православной церкви Московского патриархата, особенно относительно передачи храмов и монастырей, передачи им земли, сотрудничества с православными образовательными учреждениями. Именно эта веротерпимость обеспечивает возможность для стабильного и мирного развития республики. Она заслужила признание и уважение у мирового сообщества. В сентябре тема диалога культур и межконфессионального сотрудничества будет обсуждаться на общеевропейском уровне в Нижнем Новгороде. Поэтому опыт межрелигиозной толерантности, сформированный в Татарстане, должен помочь нам в определении векторов для сотрудничества и согласия представителей различных конфессий на Нижегородчине и по всей России.

Примечания: