Духовное Управление мусульман между реформами и революциями (1862-1917)

Вторая половина XIX - начало XX века были периодом, когда средневековое самодержавие пыталось преобразовать экономически отсталую страну в современное индустриальное государство, основанное на правлении законов и парламента. Непоследовательность реформ, неспособность противостоять революциям и учесть требования народных масс привели Российскую Империю к распаду. Крестьянская реформа 1861-го года не дала крестьянам землю в собственность и не создала эффективного хозяйствования на селе. Старое, средневековое общество было подорвано в своих основах, но новое возникало слишком медленно и непоследовательно. За ошибки властей приходилось платить народу, и уровень недовольства рос весьма стабильно. В 1887 г. впервые арестованный студент Казанского университета Владимир Ульянов сравнил российский режим с гнилой стеной: «ткни ее, она и развалится». Несколько позднее он скажет, что 1861-й год породил 1905-й. Юсуф Акчура, называемый за фундаментальность своих идей «тюркским Марксом» в статье «О революции в России» (сентябрь 1905 г.) писал, что ее корни кроются в истории России, где всевластие принадлежало царю, а затем перешло в руки бюрократии. В России, в отличие от Европы, сохранилось бесправие простых людей. К несчастью, и Ульянов, и Акчура были правы.

Вторая половина XIX века стала периодом изменений и для всех российских мусульман, включая мусульман округа Оренбургского Магометанского Духовного Собрания (ОМДС). Буржуазные реформы 1860-х гг. в России привели к уничтожению особого статуса частей этой этноконфессиональной общины-миллета. Отмена лашманской повинности и статуса государственных крестьян для татар Поволжья, кантонной системы в Приуралье, ликвидация особого статуса мусульманских городских общин обозначали переход татар в сферу действия общеимперского законодательства. Практически вся экономическая деятельность татар сконцентрировалась в российских владениях или в сферах влияния России. Особый статус они сохранили только как представители нехристианской веры, но равноправие получили только от Временного правительства в марте 1917 г.

В это время у татарского общества было два варианта развития: феодальный и буржуазный. Вначале буржуазия и образованные улемы рассматривали реформы, направленные на расширение самоуправления, однозначно положительно. Тем более что абсолютное большинство членов округа ОМДС находилось на территориях, где было введено земское и городское самоуправление. К тому же формально, по Уставу Департамента духовных дел иностранных исповеданий (1836), муфтии ОМДС должны были избираться мусульманами. В 1862 г. после смерти муфтия Габдельвахида Сулейманова великий улем Шигабетдин Марджани сам стремился занять этот пост. Его кандидатуру поддержали многие ученые-исламоведы. Но благодаря усилиям православных консерваторов и миссионеров его назначение не состоялось. Ключевую роль здесь сыграли миссионер и душитель татарской культуры Николай Ильминский и Константин Победоносцев, по выражению Александра Блока, простерший над Россией "совиные крыла". В годы великих реформ Александра II, к сожалению, не был услышан голос мусульман, также стремившихся к реформам…

После ликвидации Казанской Татарской Ратуши и Ратуши Каргалы, как органов олигархической буржуазии, и рассредоточения финансовых потоков по различным регионам ОМДС оставалось единственным возможным центром концентрации представителей национальной элиты для обеспечения религиозных и образовательных целей. Шигабетдин Марджани и его ученик Хусаин Фаизхани, преподававший на Восточном разряде Петербургского университета выступили с проектом создания групп светской татарской элиты (интеллигенции и чиновников) и улемов, обладающих основами современных научных знаний. Проект этого медресе, впервые разработанный Хусаином Фаизхани в 1862-1863 гг., являлся одной из составляющих реформы Духовного Собрания. Напомним, что до 1917 г. Духовное Управление не имело собственного медресе, да и медресе полного цикла появилось в Уфе только в 1887 г.

Власти и сами понимают, что необходимы изменения. Император Александр II в 1865 г. назначает на пост муфтия чингизида Салим-Гирея Тевкелева. Как бывший офицер-гвардеец, он обладал значительными связями среди петербургской элиты, но не имел религиозного образования. После этого в течение 50 лет место председателя ОМДС занимают светские деятели, то есть муфтий перестает быть религиозным лидером миллета. В итоге создается вакуум единой общенациональной власти. С.-Г. Тевкелев вначале на словах поддержал проект реформы медресе, созданный усилиями Х. Фаизхани и Ш. Марджани, а затем фактически отказал им в помощи. В 1860-е гг. мусульмане получили доступ к высшему образованию, но не было создано никакой связи между школами для мусульман, даже правительственными, и российской средней и высшей школами. Поэтому светский опыт С.-Г. Тевкелева оказался не востребованным.

Тевкелев Салим-Гирей ибн Шагингирей ибн Юсуф ибн Кутлугмухаммед (1805 - 1885) - муфтий ОМДС. Родился в ауле Килимово ныне Агрызского района Татарстана. Родом из потомков Чингиз-хана, принявших российское подданство и получивших дворянское звание. Его предок Уразмухаммедхан стал правителем в Касимове в 1591 - 1610 гг. по воле царя Федора Иоанновича. Его прадед Кутлугмухаммед подписал договор с ханом Аблаем, обозначавший начало присоединения Казахстана к России, заложил основу Оренбурга, за что был удостоен императрицей Анной Иоанновной звания генерал-майора. Тевкелев был отставным ротмистром, не имел религиозного образования. Еще Ш. Марджани выразил недовольство его деятельностью из-за нежелания проводить какие-либо реформы, пособничества взяточничеству при сдаче экзаменов на должности духовенства: «Обладая большим богатством, высоким происхождением, будучи красноречивым и в то же время хорошим писателем, он мог бы сделать много полезных дел, но не сделал». Тевкелев вначале поддержал проект светской школы, созданный усилиями Х. Фаизхани и Ш. Марджани, а затем фактически отказал им в помощи. В 1866 г. Тевкелев выдвинул проект «О правах магометан», где предложил разрешить строительство молитвенных домов в населенных пунктах, имеющих более 20 мусульманских семейств при параллельном сокращении числа мечетей в крупных населенных пунктах. В 1870 г. он предложил разрешить строительство мечетей во всех селениях, если жители возьмут на себя обязательство содержать храм и духовных лиц.

Вторая половина XIX века стала периодом кризиса бухарского схоластического образования. Ситуация усугублялась тем, что 1860-х гг. начинается новый подъем антиисламской пропаганды. Ключевую роль здесь сыграли представители Казанской духовной академии. По мнению современного петербургского исламоведа Е. Резвана, представители казанской миссионерской школы заложили основы для советских исламоведов-атеистов периода «Безбожной пятилетки» 1930-х гг.: «Вульгарно-материалистический и воинственно-атеистический характер работ первых, по существу, смыкался с идеалистическим и подчеркнуто миссионерским подходом вторых». Размывание жесткого духа исламской пропаганды блестяще показал Махмуд Галяу в романе «Болганчык еллары» («Муть»), где шакирды в аудитории Апанаевского медресе общаются с виднейшим миссионером и деятелем антиисламской пропаганды Ефимом Маловым. Один из шакирдов этого медресе, Сахиб-Гирей Ахмеров (затем Павел), был крещен Маловым и помогал ему в антимусульманской миссионерской пропаганде. Ахмеров "хотел перевести Коран на общепонятный татарский язык, чтобы показать его несовершенство и противоречие". К счастью, этот случай остался единичным, Ахмеров был подвергнут бойкоту со стороны мусульман и вскоре скончался. Но неспособность ОМДС к реформе, прежде всего, образования привела к росту числа образованных мусульман, заменявших родной язык на русский. Нестабильная атмосфера «дикого капитализма», увеличение количества бедняков вели к росту пьянства и проституции. В переизданном в казанском издательстве «Иман» через 100 лет сборнике фетв ОМДС за 1836-1903 гг. отчетливо видно, что эти пороки начали затрагивать даже духовенство.

Если ранее соблюдался принцип назначения муфтиев и избирания казыев в Казанской Татарской Ратуше из числа имамов Казанской губернии, то к 1871 г. из тридцати шести избирателей только один представлял Казань, и выборы перешли под контроль губернских властей. Буржуазия реально утратила контроль над кадровым составом Духовного Собрания, так как до этого многие казыи были казанскими имамами, и (или) бывшие казыи возглавляли казанские приходы. Ильминский не случайно обвинял ряд таких казыев в получении дополнительных средств от казанских баев с целью противодействия антиисламской пропаганде. Поэтому власти стремились не назначать на посты членов ОМДС лиц, связанных с Казанью, подстегивая соперничество Казани и Уфы. С 1889 г. казыи и кандидаты стали утверждаться Министерством внутренних дел по представлению муфтия. К тому же требование знания русского языка сразу отсекло от этого поста бывших бухарских шакирдов. Да и русские классы при медресе не давали должного уровня подготовки для сдачи экзамена на должность казыя. Но знание казыями госязыка и законов резко повысило их роль в отношениях с администрацией и в аппаратной деятельности. Не случайно, что 1890-е гг. дали трех выдающихся казыев: великого улема и муфтия ЦДУМ в 1921-1936 гг. Ризу Фахретдина, автора первого фундаментального труда по истории тюркских народов и государств Хасан-Гату Габаши и первого политика и политэмигранта, основателя исламского социализма Габдеррашида Ибрагима.

Еще Шигабетдин Марджани первым выразил недовольство деятельностью муфтиев из-за их нежелания проводить какие-либо реформы, пособничества взяточничеству при сдаче экзаменов. В глазах Шигабетдина Марджани, а затем и Ризы Фахретдина, муфтии Салим-Гирей Тевкелев и Мухаммедъяр Султанов не выполняли функций лидеров мусульманской общины, ее защитников и просветителей. Общим местом стало взяточничество при сдаче экзаменов на Указ. Габдеррашид Ибрагим писал, что при сдаче экзамена «дал Джаллал казыю (Максудову - А. Х.) 15 рублей. Тот удивился и сказал, что если каждый экзаменующийся мулла будет давать только по 15 рублей, то нам нужно умереть от голода».

Вместе с тем нельзя полностью солидаризироваться с критической позицией Шигабетдина Марджани и Ризы Фахретдина. От Крымской войны (1853 - 1856 гг.) до русско-турецкой войны (1877 - 1878 гг.) Россия и тюрко-мусульманский мир находились в состоянии прямой вооруженной конфронтации. Османская империя была хотя и неэффективным, но союзником государств Средней Азии, завоеванных тогда Россией. И в дальнейшем в ходе войн на Балканах Россия всегда оказывала поддержку противникам Турции, вплоть до решения вступить в I Мировую войну на стороне Сербии в 1914 г.

В этих условиях муфтиям приходилось быть дипломатами. Мухаммедъяру Султанову, сыну начальника кантона и студенту, не завершившему курс обучения в Казанском университете, было намного сложнее вписаться в сановные вехи, чем чингизиду и блестящему офицеру Салим-Гирею Текелеву. Но он всегда подчеркивал уникальную роль Оренбургского муфтия как лидера, представителя многомиллионной российской уммы. Так, в январе 1890 г. от имени Духовного Собрания и муфтия Мухаммедъяр Султанова поступил благодарственный адрес на имя Императора в честь 100-летия учреждения Оренбургского Духовного Собрания, подписанный 62 духовными и светскими лицами, включая ряд ахунов, имамов, прихожан и шакирдов из Казани, Казанского уезда, Стерлитамака, Касимова, Симбирска и Троицка. Обращение было актуальным, ведь тогда уже прямо критиковалась вся религиозная политика Великой Екатерины, включая создание ОМДС, и муфтият планировали расчленить на несколько частей. Многим чиновникам не нравилось, что оренбургский муфтий фактически имел прямой доступ к императору, публично выражал согласие с деятельностью властей и через него доносились все государственные решения до мусульман. Таким образом, он косвенно санкционировал официальную политику России. Для властей принципиально важными здесь были заявления муфтия, что войны с мусульманскими государствами не носят религиозного характера и, следовательно, не могут быть охарактеризованы как джихад. К счастью, российские императоры не выступили сторонниками столь радикального пересмотра реформ своей великой предшественницы. Если учесть, что в императорский конвой традиционно входили горцы и крымские татары, то становится понятно, сколь мало верили цари в угрозу своей жизни со стороны мусульман.

Султанов Мухаммедъяр (1837 - 1915) - муфтий ОМДС. Отец Габдельджалиль Султанов - начальник кантона. М. Султанов закончил Оренбургскую гимназию и поступил на медицинский факультет Казанского университета, откуда был отчислен по болезни. Он дослужился до звания подпоручика, затем стал мировым судьей 5-го участка Мензелинского округа. В 1886 г. указом императора Александра III М. Султанов был утвержден в должности муфтия - председателя ОМДС В 1888 г. был одним из организаторов 100-летнего юбилея ОМДС. Он провел ряд поездок по основным центрам округа ОМДС. В 1893 г. Султанов выехал в хадж, был принят халифом и османским султаном Абдул-Хамидом II, прошел курс занятий по акиде (исламской догматике) в Бейруте. В 1894 г. М. Султанов издал фетву, направленную против переселения в Турцию. Во время русско-японской войны 1904–1905 гг. по его указанию был организован сбор пожертвований в Красный Крест. В 1905 - 1907 гг. отказался принять участие в политическом движении, что определило позицию духовенства ОМДС как корпорации. В марте 1905 г. Султанов обратился с петицией в Кабинет Министров, требуя равноправия в сфере допуска мусульман, имеющих дипломы, к преподаванию для немусульман. Он также указывал, что мусульмане в армии не имеют возможности исполнять обряды своей религии за упразднением должностей военных мулл, а сами муллы временно удаляются от своих должностей губернаторами в административном порядке. 1 - 15 апреля 1905 г. в Уфе при ОМДС под председательством Султанова прошло заседание «Улама жэмгыяте» («Общества улемов»). Совещание было созвано по указанию Председателя Кабинета Министров Сергея Витте для составления официального доклада, касающегося проблем мусульманской общины. 22 - 25 июня 1905 г. при ОМДС прошло «Совещание доверенных башкирских волостей Уфимской губернии для обсуждения вопросов, касающихся мусульманской религии». Важнейшим требованием программы являлось создание среднего звена управления на уровне уезда - окружных управлений ахунов, что намечалось уже муфтием М. Хусаином. Съезд, собравшийся 19 - 21 мая 1911 г. в Уфе в честь 25-летнего пребывания М. Султанова на посту муфтия стал пиком кампании за создание независимой светской школы.

Муфтии никогда не были противниками развития образования, не поддерживали жестко джадидскую или кадимистскую школы. Следует отметить, что муфтий Мухаммедъяр Султанов выбирал в качестве казыев ряд видных джадидов, включая Габдеррашида Ибрагима, Хасан-Гату Габаши, Хайруллу Усманова, Ризу Фахретдина, Габдуллу Апаная (последний не утвержден властями). Поэтому Исмагил Гаспринский не без основания называл в числе сторонников издания газеты «Тарджеман» и просветительской программы джадидов не только вышеупомянутых казыев, но и муфтиев Салим-Гирея Тевкелева и Мухаммедъяра Султанова. В 1887 г. к приезду Мухаммедъяра Султанова Исмагил Гаспринский приурочил открытие образцового новометодного мектеба на Нижегородской ярмарке. В Ростове-на-Дону муфтий был встречен мусульманским обществом 11 июля 1888 г. Мухаммедъяр Султанов обратился к обществу с назиданием: «трудитесь, учитесь, просвещайтесь». В 1893 г. возвращение муфтия из Петербурга было отмечено встречами в Самаре, Оренбурге, Казани, Уфе. В 1893 г. по рекомендации муфтия Мухаммедъяра Султанова было принято решение о выделении пяти безвозвратных стипендий для мусульман в Уфимской мужской гимназии.

Само утверждение на должность муфтия светских деятелей в лице Салим-Гирея Тевкелева и Мухаммедъяра Султанова не вызвало особого сопротивления в татарском обществе. До конца XIX века татарская элита надеялась на то, что муфтий сосредоточит свою деятельность на защите гражданских и политических прав мусульман, реформе их образовательных и религиозных учреждений, чего реально не произошло. Муфтии предпочитали политику соглашательства и полумер. В 1878 - 1879 гг. Салим-Гирей Тевкелев отказался от функции посредника между восставшим в защиту веры татарским населением и официальными властями, несмотря на просьбы самих мусульман. Это создавало почву для действий миллета в защиту своих интересов помимо официального института Духовного Собрания. С 1890-х гг. распространенной становится критика членов Собрания. Казанской купец Ахметжан Сайдашев обвинил муфтия Мухаммедъяра Султанова, обещавшего защищать перед правительством нужды мусульман, но не добившегося результатов, в предательстве интересов татар. Таким образом, если к середине XIX века оппозиция в лице абызов была в целом нейтрализована официальными религиозными структурами, то позднее неспособность муфтиев выступить в качестве посредников между мусульманами и властями Российской Империи во многом породила новый этап развития общественного движения. Отсутствие у муфтиев богословского образования подрывало их авторитет. Сам факт вакуума власти в татарском обществе не мог не привести к усилению альтернативных источников светского и религиозного лидерства. Первую нишу начинает занимать буржуазия, вторую – суфии с их разветвленной системой мюридов.

С конца 1870-х гг. и до российской революции 1905 - 1907 гг. лидеры мусульманской элиты Казани в лице буржуазии и улемов регулярно проводят петиционные кампании и посылают делегации в Петербург, прежде всего с целью сохранения статус-кво. Периодически выдвигаются требования религиозной автономии. В январе 1879 г. казанские купцы Юнусов, Апанаев, Азимов и Галеев потребовали аудиенцию у министра внутренних дел для представления петиции. Она содержала требования об освобождении мусульманского духовенства от ведения Министерства Народного Просвещения, об отмене обязательности знания русского языка, о предоставлении льготы по воинской повинности шакирдам медресе. Они дополнительно просили предоставить право всем мусульманам самим выбирать муфтия и казыев. Губернатору удалось добиться отказа просителей от дополнительных пунктов предполагаемой петиции. Буржуазия Казани фактически предъявила две программы: программу-минимум, сводившуюся к возврату ситуации до 1870 г., и программу-максимум, основанную на создании религиозной автономии (по идее Марджани). Возвращение к старине было приоритетным по сравнению с реформой Духовного Собрания.

Наиболее заметной стала кампания против закона об образовательном цензе для мусульманского духовенства (издан 12 июля 1888 г., начало действия с 1 января 1891 г.), организатором которой стал Ахметжан Сайдашев. В начале 1889 года в губернские инстанции в массовом порядке поступили письменные заявления от крестьянских обществ, требовавших не вводить закон. Составлялись прошения против введения этого закона и на имя Духовного Собрания, но муфтий реально ничего не смог сделать. В Казани инициаторами подачи прошений стали наиболее богатые и влиятельные члены мусульманской общины Казани. Буржуазия Оренбурга направила аналогичные прошения, инициированные купцами Хусаиновым и Еникеевым в Уфу и Петербург.

7 декабря 1893 г. казанские купцы потребовали у губернатора разрешения на отправку депутации в Петербург по вопросу «о сохранении в надлежащей неприкосновенности религиозных книг, изучение которых составляет насущную потребность для истинного познания мусульманской веры...». В состав депутации вошли представители буржуазии и духовенства Казани, включая купца Мухаммеджана Галеева и имама Галимджана Баруди (муфтий в 1917-1921гг.). Так лидеры татар Казани продемонстрировали свое недовольство муфтием Мухаммедъяром Султановым. В 1894 г. крестьяне нескольких аулов Казанского уезда обратились к губернатору «за разрешением выезда в столицу... на предмет возбуждения ходатайств, по... религиозным делам… относительно мектебов и медресе, заготовления учебных руководств». Они отказались обратиться к муфтию «вследствие слабого понимания муфтием глубины смысла Алкорана»

Мусульмане России выполнили свой гражданский долг в ходе русско-японской войны 1904-1905 гг. «Тарджеман» регулярно сообщал о вкладе воинов-мусульман в ход военных действий. По указанию муфтия Мухаммедъяра Султанова, был организован сбор пожертвований. Духовенство проводило молебствия о победе российского оружия. Значительные пожертвования в Красный Крест были ассигнованы татарами, особенно в городах. В Казани деньги были собраны как буржуазией, так и рядовыми прихожанами мечетей города. Усилившееся в годы войны сближение России и Турции и рост прояпонских настроений среди части мусульман, преимущественно в Средней Азии (агитаторы смешивали малайзийцев и японцев, называя последних мусульманами-шаффиитами), дали предлог для разработки новых планов расчленения муфтията.

В этих условиях муфтий Мухаммедъяр Султанов выбрал политику сбережения ОМДС и отказался принять участие в политическом движении, что определило позицию духовенства как корпорации. В итоге руководящая роль в татарском политическом движении в 1905 - 1907 гг. принадлежала светской интеллигенции и ее сторонникам из числа мударрисов и (или) улемов-модернизаторов, придерживавшихся в целом либеральных взглядов. Однако это не означает, что ОМДС оказалось в стороне от борьбы за права мусульман и планов реформ. В марте 1905 г. Мухаммедъяр Султанов обратился с петицией в Кабинет Министров, где указывал, что мусульмане в армии не имеют возможности исполнять обряды своей религии за упразднением должностей военных мулл, а сами муллы временно удаляются от своих должностей губернаторами в административном порядке. Таким образом, он потребовал от государства выполнения своих же законов.

Татары Казани первыми перешли к устройству массовых собраний по общероссийскому образцу. 29 января 1905 г. состоялось собрание, где присутствовало более 2000 человек. Оно единогласно приняло петицию на имя Председателя Кабинета Министров, включавшую требование об избрании муфтия и всех казыев из числа духовных лиц самими мусульманами. Все функции миллета, включая контроль над духовными школами, «должны быть изъяты из других учреждений и подчинены МВД через посредство Духовного Собрания». Таким образом, планировалось создание миллета по оттоманскому образцу. Особо отмечались законосовещательные функции миллета, включавшие «приглашение мусульман в Кабинет Министров по указанию Оренбургского Духовного Собрания при составлении законов о религиозном и общественном быте татар, их гражданских правах».

1 - 15 апреля 1905 г. в Уфе при ОМДС под председательством муфтия Мухаммедъяра Султанова прошло заседание «Улама жэмгыяте» («Общества улемов»). Совещание было созвано по указанию Председателя Кабинета Министров Сергея Витте для составления официального доклада, касающегося проблем мусульманской общины. В нем приняли участие улемы Казани, Перми, Касимова, Симбирска, Тюмени, Уфы, Каргалы, Москвы, Томска, Ханской Орды, Троицка, Стерлитамака, Астрахани, Санкт-Петербурга, Агрыза и Чишме. Основным докладчиком был казый Риза Фахретдин. Его предложения сводились к созданию миллета по оттоманскому образцу. Риза Фахретдин также предложил передать казахов в округ ОМДС. Юсуф Акчура особо отметил необходимость контроля ОМДС за деятельностью мечетей, мектебов и медресе.

Баязитов Мухаммад-Сафа (1885 - после 1937) - муфтий ОМДС. Сын Гатауллы Баязитова. Родился в С.-Петербурге. Учился в медресе «Мухаммадия» и на факультете восточных языков Петербургского университета. С 1911 г. - имам 2-го прихода в С.-Петербурге, затем ахун С.-Петербурга и имам Петербургского военного округа, одновременно преподаватель Ислама в военно-учебных заведениях, переводчик МИДа России. С 1911 г. - редактор-издатель газеты «Нур». В 1914 г. в С.-Петербурге организовал и возглавил Всероссийский союз мусульман «Сырат аль-мустаким» («Прямой путь»), придерживавшийся, по мнению современников, «ультраконсервативных» и даже черносотенных позиций, а также связанный с Охранным Отделением. В июле 1915 г. Баязитов назначен муфтием ОМДС, что вызвало резкие протесты мусульманских лидеров, включая членов мусульманской фракции 4-й Государственной Думы и критику его в татарской прессе. В 1916 г. им было возобновлено издание в Уфе официального органа ОМДС - журнала «Маглумат махкама и-Шаргия». После Февральской революции 1917 г. по решению Уфимского комитета общественных организаций Баязитов смещен с поста по обвинению в доносительстве и находился под домашним арестом до 2-й половины марта. С 1918 г. - имам в мечети Петрограда. Необоснованно репрессирован; реабилитирован посмертно.

В целом, движение мусульман в Уфимской губернии в 1905г., в отличие от Казани, носило преимущественно характер борьбы за сохранение устоев Ислама и создание религиозной автономии. Там были предприняты попытки поднять активность народных масс заявлениями о новой угрозе крещения. В начале 1905 г. в Уфимской губернии разворачивается движение за созыв губернского мусульманского съезда. В итоге 22 - 25 июня 1905 г. в Уфе прошло «Совещание доверенных башкирских волостей Уфимской губернии для обсуждения вопросов, касающихся мусульманской религии». Важнейшим требованием программы являлось создание среднего звена управления на уровне уезда - окружных управлений ахунов, что намечалось уже муфтием Мухаммеджаном Хусаином. Они приравнивались «к уездным учреждениям в сфере духовно-религиозных, духовно-учебных и нравственно-воспитательных» и получали «право созыва приходского или сельского... обществ», а также право постановки приговора. Намечался принцип строгого распределения полномочий между управлениями окружных ахунов и местными властями. Ведение всего делопроизводства в этих окружных учреждениях предполагалось на татарском языке. Управления приходских имамов должны были обеспечивать монопольный контроль над общественной жизнью махаллей. Высшим духовным чином предполагался муфтий, избираемый мусульманским населением всего округа Духовного Собрания. Он получал ранг единоличного главы миллета с правом доклада императору (Ст. 47). Высшим органом миллета является съезд высшего духовенства, проводимый раз в три года «на предмет рассмотрения и обсуждения вопросов принципиального свойства, выдвигаемых жизнью, и согласования разрешения таковых с правилами шариата». Так как идея религиозной автономии была наиболее близка и понятна большинству мусульман округа ОДС, то этот проект предусматривал создание автономного миллета. Предполагалось создание и квазипарламента автономии в лице съезда высшего духовенства. Следовательно, сам М. Султанов не был противником создания религиозной автономии, но считал, что ее осуществление должно быть санкционировано государством.

15 февраля 1906 г. в Уфе начались совещания мусульманской элиты при Оренбургском Духовном Собрании. Первое заседание было посвящено обеспечению солдат услугами имамов. Присутствовавшие там религиозные и общественные деятели в большинстве своем составили основу национального движения в Уфе, выступив организаторами выборов в I Думу. В заседании, в частности, приняли участие будущие депутаты Думы I созыва: Кутлуг-Мухаммед Тевкелев, Шах-Аскар Сыртланов, Абусугуд Ахтямов, Салим-Гирей Джантюрин, ахун Уфы Хайруллы Усманов. От ОМДС в заседаниях приняли участие все три казыя: Риза Фахретдин, Гиниятулла Капкаев и Нур-Мухаммед Мамлиев, но не муфтий.

На предвыборных собраниях в сельских регионах были сформулированы достаточно близкие требования. Для примера приведем две программы. 8 января 1906 г. в ауле Кулле-Киме состоялось собрание мулл и прихожан северо-западной части Казанского уезда, а 1 марта 1906 г. 80 указных мулл Тетюшского уезда собрались в ауле Танай-Тураево. В число новых требований вошли исполнение манифеста 17 Октября, пропорциональное представительство мусульман в Государственной Думе и в земских учреждениях, избрание в Думу нескольких имамов для решения вопросов по шариату. Особым пунктом была обозначена «передача мектебов, мечетей и медресе в ведение Духовного Собрания». Местные школы переходили под контроль приходских имамов. Предложения также ориентировались на максимальное снижение преподавания русского языка и невмешательство в образование мусульман, даже земских учреждений. При этом земское самоуправление делилось по национальному признаку, для расходования «земских средств, собираемых с мусульман, на их нужды».

В программах партии «Иттифак» и мусульманской фракции, решениях III Всероссийского мусульманского съезда (1906 - 1907 гг.) провозглашалась единая религиозная автономия российских мусульман. Они получали право на создание религиозного центра, избрание духовенства, создание мусульманских обществ. В их руки переходили мектебы, медресе, мечети, места поклонения, благотворительные организации и вакфы. Вопросы никаха, талака и мираса оставались в сфере ведения шариатских судов. В предисловии к программе «Иттифака» улем Муса Биги заявлял, что она соответствует основам Шариата. Таким образом, мнения ОМДС, сторонников джадидов и большинства мусульман по программе реформ были по сути тождественными.

Несмотря на все планы, власти не проводят реформу ОМДС вплоть до Февральской революции 1917 г. и концентрируются на изъятии светских предметов из мектебов и медресе и переводе светских школ для мусульман на русский язык. Это вызывает кампанию протестов среди мусульман. Пиком кампании за создание светской школы на родном языке стал съезд, собравшийся 19-21 мая 1911 г. в Уфе в честь 25-летнего пребывания Мухаммедъяра Султанова на посту муфтия. Всего присутствовало до 1500 человек из 36 губерний, включая около 600 делегатов. Организатором подготовки реформы образования выступил казый Хасан-Гата Габаши. Ахмад-Хади и Садри Максуди, Фатих Карими, имамы Кашшаф Тарджемани, Садык Иманколый, Джамалетдин Хурамшин, Фатах Муртазин и ряд других добились принятия решения об открытии в Уфе мужской и женской учительских школ. Однако, несмотря на поддержку Уфимского губернского земства, этот проект вновь был отвергнут правительством. Ахун Уфы Джихангир Абзгильдин выступил за направление «садака» на нужды образования. Съезд стал кульминацией просветительского движения в межреволюционный период. Он стал смотром оставшихся национальных кадров и во многом способствовал унификации программы и учебной литературы.

15 - 25 июня 1914 г. в Петербурге состоялся IV Всероссийский Мусульманский съезд. Основной акцент съезд сделал на реформе Духовных Собраний. По докладу Садри Максуди было принято постановление о выборности духовенства, передаче контроля над всеми школами, их программой и составом преподавателей в руки Духовного Собрания. Было отклонено предложение Садри Максуди о создании всероссийского духовного учреждения и избрании Раис аль-улама как единого главы российской уммы, в соответствии с решениями III Всероссийского мусульманского съезда. Решения IV съезда также остались нереализованными. Это бессилие привело к росту социалистических и республиканских настроений среди молодого поколения татар.

После смерти Мухаммедъяра Султанова в 1915 г. муфтием был назначен Мухаммад-Сафа Баязитов. Он был сыном выдающегося улема и миссионера Гатауллы Баязитова, получил прекрасное образование в казанском медресе «Мухаммадия» и на факультете восточных языков Петербургского университета. Как ахун Петербурга, имам Петербургского военного округа, преподаватель Ислама в военно-учебных заведениях, переводчик МИДа России он обладал очень обширными связями в госаппарате. Но мусульманская элита отвергла его. В 1914 г. члены мусульманской фракции Государственной Думы, включая ее председателя Кутлуг-Мухаммеда Тевкелева (родственника Салим-Гирея Тевкелева), секретаря Ибниамина Ахтямова (сына юриста ОМДС при Мухаммедъяре Султанове), видные национальные деятели, включая Гаяза Исхаки и Мусу Биги, оценили деятельность Мухаммад-Сафы Баязитова и его партии «Сырат уль-мустаким» следующим образом: «Сырат мостакым» по своему духу и своей цели является истинной копией русской черносотенной партии... Мусульмане кроме вреда от него ничего для себя не увидят».

В результате, если ранее ОМДС рассматривалось национальными лидерами скорее как нейтральный орган, то после назначения Мухаммад-Сафы Баязитова они ориентировались на создание светского общенационального органа, не связанного с Собранием. В 1916 г. в Петрограде состоялось совещание, принявшее решение о создании бюро при мусульманской фракции. Впрочем, когда в Туркестане началось восстание против призыва на принудительные работы, власти прибегли к посредничеству не ОМДС, а фракции, и бойня была прекращена усилиями татарских депутатов, прежде всего Кутлуг-Мухаммеда Тевкелева. В итоге фракция и бюро все более воспринимали себя единственными законными представителями мусульман России. Татарская элита начала поддерживать силы, стремившиеся к свержению самодержавия. Сразу же после Февральской революции Мухаммад-Сафа Баязитов был смещен с поста муфтия лидерами мусульман Уфы. Для российских мусульман наступала эра религиозной автономии…