Точка зрения

Теймур Атаев, политический обозреватель сайта IslamRF.ru (г. Баку, Азербайджан)

Примечания:

1 Информация МНБ от 2 февраля 2009 г. – http://www.mns.gov.az/
news/02.02.2009.15.19_ru.html

2 Цит. по: Елена Снежко. Деньги по законам шариата. – http://www.investgazeta.net/
client/isearch.php?year=2009&
number=10

3 Шведские правоведы предлагают ввести нормы шариата в местное законодательство. – http://www.islamrf.ru/news/w-news/world/7963/

4 Манаф Сулейманов. Дни минувшие. – www.azeribook.com/history/
manaf_suleymanov/dni_minuvshie.htm

Теймур Атаев

Даават сегодня,
или Постараемся восстановить культуру
Исламского призыва!

«Чья религия может быть прекраснее религии того,
кто покорил свой лик Аллаху, будучи творящим добро,
и последовал за верой Ибрахима (Авраама), исповедуя единобожие?»
(Сура «Женщины», аят 125)

Чистые стремления и... элементы давления

«Скажи: “Таков мой путь. Я и мои последователи призываем к Аллаху согласно убеждению”» (Сура «Йусуф», аят 108), – свидетельствует Коран. Следовательно, Господь приветствует приход людей в Ислам исключительно на чувственно-вдумчивой (можно наоборот) основе. И эта тенденция полностью соответствует всей боговдохновенности, логике и структуре Корана, гласящего, что «нет принуждения в религии» (Сура «Корова», аят 256). Вполне очевидно, что Всесильный и Самодостаточный Аллах не нуждается в механическом исполнении Его предписаний, так как искусственная вера – первый путь к рушению религиозной ипостаси в целом. Мало этого, думающая личность прежде принятия какого-то решения действительно должна осознать (почувствовать) правильность своего шага. Только в этом случае вера становится искренней, объемлющей весь образ жизни индивидуума, и мир предстает перед человеком во всей красе и многообразии.

Наверное, все мы понимаем это. Ведь любой мусульманин желает видеть, чтобы вновь принимающий Ислам оказался не просто раскрытым для Слов Аллаха, но и постарался применить услышанное к себе. Однако именно на этой стезе происходит некая парадоксальность. Стремясь к расширению уммы, немало мусульман в буквальном смысле подгоняют ищущих на начальном пути. Возможно, те, кто принимал участие в мусульманских форумах, сталкивались с такого рода фактами, когда внутренне переживающие свое «найденное в поиске» состояние молодые люди (девушки в основном) задают вопрос с явным ожиданием слов поддержки, а взамен сталкиваются с некими жесткими требованиями «по Корану».

Как известно, даават осуществляется для этнических («несоблюдающих») мусульман, верующих немусульман, атеистов. В рассматриваемом случае речь идет о немусульманах. Так вот, почувствовавшая в душе Свет личность как бы озаряется определенным пониманием «скрытой» до недавнего времени реальности, чувствуя происходящие изменения во внутреннем мире. И на этой высокой ноте человек просто нуждается в поддержке членов мусульманского сообщества – аккуратной и мягкой. Нередко надеясь ощутить ее посредством форумов, особенно если в окружении количество единомышленников ограничено. Так вот, здесь и происходит перекос. Когда параллельно приветствию шага «молодых» в Ислам озвучивается необходимость чуть ли не единомоментного исполнения всех предписаний вероустава.

Вполне очевидно, что причиной оного являются чистейшие побуждения, в основе которых – желание увидеть практикующего мусульманина. Но согласимся, ни один аят Корана не был ведь спущен «просто так». Значит, всем нам целесообразно не забывать и этот: «Призывай на путь Господа мудростью и добрым увещеванием и веди спор с ними наилучшим образом. Воистину, твой Господь лучше знает тех, кто сошел с Его пути, и лучше знает тех, кто следует прямым путем» (Сура «Пчелы», аят 125). Можно признать, что здесь речь идет о приверженцах других религий. Но давайте подумаем: если Аллах говорит о мягкости и спокойствии в общем русле, значит, Господь признает постепенность? Ну а в таком случае почему бы не применить данный подход и к ищущим?

В послании св. апостола Павла к Коринфянам говорится: «И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1 Коринфянам 2: 4–5). Коран раскрывает: «Мы разъясняем знамения для людей размышляющих. Аллах призывает к Обители мира и благополучия и наставляет на прямой путь тех, кого пожелает» (Сура «Йунус», аят 24–25). То есть если юноши и девушки почувствовали Свет Аллаха, первоначально для них важнее уловить себя «своими» в мусульманской среде, прочувствовать, что здесь их «дом и семья» (в глобальном смысле). А уже вслед за этим духовность как бы подкрепляется «практикой», когда возникает намерение исполнять предписанное. Но осуществление процесса часто происходит пошагово, не так ли? И именно здесь «ступающие» в умму ждут теплоты, а не резких телодвижений: «По милости Аллаха ты был мягок по отношению к ним. Если бы ты был грубым и жестокосердным, то они непременно покинули бы тебя» (Супа «Семейство Имрана», аят 159).

Что интересно, нередко в роли «подгонятелей» оказываются те, кто недавно сами испытывал нечто подобное. Правда, возможно, данной личности в одночасье удалось надеть хиджаб, отказаться от каких-то процедур, не свойственных мусульманам, и т. д. Но позвольте, разве у всех один путь к Истине? И неужели мы сами не подвергаемся испытаниям в неожиданные моменты? А сомнения? Исключить их? Вопросов много. Ответов значительно меньше. Безусловно, Аллах Единый знает все. Мы же, со своей стороны, попробуем избегать давления на «молодых», стремясь оказать им посильную поддержку: «Аллах желает вам облегчения и не желает вам затруднения» (Сура «Корова», аят 185).

«Странности» даавата в этнически мусульманских сообществах

Что касается этнически мусульманских стран постсоветского пространства, на пути разумно-чувственного прихода в Ислам люди нередко сталкиваются с проблемами также несколько иного порядка. На первый взгляд, заявление о «приходе к мусульманству» в этих регионах может показаться неожиданным, так как основная масса населения позиционирует себя в качестве приверженцев Ислама. Но насколько этническими мусульманами соблюдаются каноны вероустава? Например, согласно данным опроса (март 2009 г.) исследовательской организации Гэллапа (The Gallup Organization), доля религиозных людей в Азербайджане составляет 21%. Не совсем, правда, понятна форма акции, в какой она проводилась среде и т. д. Да и что вообще подразумевается под понятием «религиозный человек»? Возможно, речь идет о «соблюдающих» («практикующих») верующих.

Как бы то ни было, абстрагируясь от цифр, можно признать наличие определенных тонкостей на пути реально ищущих путь к Истине, скажем, в Азербайджане. Общеизвестно, что в стране имеется широкая прослойка как шиитов, так и суннитов. Так вот, контекст Исламского призыва чаще всего зависит от приверженности осуществляющего его конкретному мазхабу. Когда главенствующим становятся принципы «обоснования» ракурсов:

а) «праведности халифов»;

б) наследования власти в умме;

в) «формы» намаза (прочтение молитвы со сложенными на груди или опущенными вдоль тела руками, обязательности движения пальца во время намаза) и т. д.

Далее наступает черед «производных» от «высших» – «средних» идеологических «зарисовок»: допустимость (или наоборот) фотографирования, слушания музыки, просмотра телевизионных передач и др. Поэтому и задают «молодые» вопросы алимам (или на форумах) по типу: разве Аллах говорил о необходимости считать себя (или кого-либо) приверженцем одного из мазхабов? А к какому мазхабу относились пророк (да благословит и приветствует его Аллах) и праведные халифы?

Говоря другими словами, приверженец мазхаба даже в случае собственного большого джихада (борьба с нафсом) при даавате большее значение уделяет аспекту «правильности» своей школы, чем разъяснению описанных Кораном основных норм морально-нравственного характера. Абсурдность складывающейся ситуации в том, что богобоязненностью для верующего предстает совершение поклонения с точки зрения соответствия форме, требуемой мазхабом. Дело тут даже не в проявлении в этом «теоретической» основы для обвинения отдельными мусульманами друг друга в неверии (такфире), а в том, что ступающие на путь Ислама сталкиваются не столь с определением для своего мироощущения соотношения буквы и духа в вере, сколь с необходимостью искусственной фетишизации определенного действа (воздержимся от использования термина «идолопоклонство»).

А как может быть по-другому, если Ислам преподносится через «внешний» фактор: одними – посредством призмы обязательности наличия бороды и укороченных брюк, другими – акцентированием внимания на использовании при намазе мохура (mohur), причем с желательностью его происхождения из конкретных регионов.

И все это происходит при том, что Всевышний призывает: «Крепко держитесь за вервь Аллаха все вместе и не распадайтесь... Не походите на тех, которые разделились и впали в разногласия после того, как к ним явились ясные знамения» (Сура «Семейство Имрана», аяты 103, 105); «Ты не имеешь никакого отношения к тем, которые раскололи свою религию и разделились на секты. Их дело находится у Аллаха, и позднее Он сообщит им о том, что они совершали» (Сура «Скот», аят 159). А в другом аяте конкретизируется: «Чья речь прекраснее, чем речь того, кто призывает к Аллаху, поступает праведно и говорит: «Воистину, я – один из мусульман»?» (Сура «Разъяснены», аят 33).

Не случайно вновь приходящие в Ислам осторожно задумываются, даже и не вслух: можно ли считать себя «просто» («обыкновенным») мусульманином, стремящимся своим поведением и деяниями достичь благостей Всевышнего в этой и следующей жизнях? Ведь «Аллах повелевает блюсти справедливость, делать добро и одаривать родственников. Он запрещает мерзости, предосудительные деяния и бесчинства... Воистину, Аллах – с теми, кто богобоязнен и кто творит добро» (Сура «Пчелы», аят 90, 128).

Тем самым, как просматривается из вышеизложенного, упор при даавате делается на форму исполнения предписаний Всевышнего. Ракурс же красной нитью проходящего через весь Коран важности совершения благих дел остается побоку. Хотя «кто явится с добрым деянием, тот получит десятикратное воздаяние» (Сура «Скот», аят 160).

Начинаем даават с контекста запретов?

Здесь же можно обратить внимание еще на один момент. Во время призыва кого-либо в Ислам (или на начальном пути) молодые, к сожалению, прежде всего нередко сталкиваются с ракурсом запретов, когда наиболее «популярным» исламским понятием становится аспект греха. Потому что упор в призыве (или для укрепления имана) делается с точки зрения необходимости осуществления постулатов вследствие наказания Аллаха в противном случае. Никто и не может сомневаться, что грехи конкретизируются в Коране. Так же как невозможно отрицать описание наказаний в Книге. Но речь чуть-чуть о другом.

В основной массе людей по всему миру привлекает в Ислам не страх перед Всевышним за содеянное, не боязнь, а красота заложенных в религии взаимоотношений между Богом и человеком; личностью и природой; людьми в целом и мужчиной и женщиной в частности, где любовь к Всевышнему, любовь Господа к своим созданиям является основой основ поклонения. И это чувство возникает не само по себе, являясь органической частью веры. Веры в светлое и лучшее, базис которой определяется заложенными в вероустав принципами: мораль, нравственность, социальная справедливость и защищенность… То есть все во имя человека. И эта красота «широты чувств» становится главенствующей в поклонении. Желание стать чище и внутренне богаче. Говоря другими словами, не запретительный фон веры двигает верующего к укреплению имана или приходу в Ислам. Недозволенное в мусульманстве является как бы производным от этики Корана. То есть запреты – логическое следствие допускаемого, приветствуемого и пропагандируемого Аллахом. Но опять-таки их главное предначертание – удерживание верующего от предосудительного, всего того, что отравляет жизнь человеку как субъекту, так и объекту(ам) негатива. Посему конкретизируются прежде всего наказания за моральные проступки, где юридический фон дополняет нравственную ипостась.

Озвучиваемая же угроза сама по себе несет больше «профилактический» характер, нередко во имя будущего, с предоставлением индивидууму возможности (если не сказать помощи) исправиться, одуматься, сделать выводы и т. д. В связи с этим наказания в земной жизни предусматриваются (допускаются и даже осуществляются) в интересах самого человека, в качестве предупредительного сигнала. То есть главенствует «профилактика преступлений», когда от действий согрешившего (по различным причинам) может пострадать не только «хозяин» акции. Ведь нередки случаи, вслед за которыми греховные поступки приводят к сложностям для членов семьи, окружения и даже общества нарушившего предписания. Тем самым предусмотренные запреты, формы и время наказаний являются линией по осуществлению Всевышним задуманного Им счастья для человечества.

Читатель вполне может задаться вопросом: по какой причине в данном материале затрагивается этот подтекст? К сожалению, изложенное в начале главы является довольно распространенным в мусульманском сообществе. Где при даавате или желании помочь делающим первые шаги в Ислам немало мусульман объясняют необходимость прийти к Богу ожидающими неверующих проблемами (в противном случае). То есть в данном случае посылом призыва просматривается не демонстрация света и радости «новой жизни», а «реклама» страха вместо любви. Что не может не вызвать определенных сомнений у молодых, стремящихся в Ислам не столько в целях убежать от себя самого или обстоятельств, сколько для ощущения чистоты и спокойствия в собственном миру. Посему молодые в буквальном смысле нуждаются в подтверждении «правильности» их внутреннего ощущения (желания, настроя), испытывая потребность услышать слова о доброте, прощении, помощи, человеколюбии, что предусматривает Коран. Наверняка описываемый в Книге фон любви (в глобальном смысле) более привлекателен и важен в глазах ищущих юношей и девушек.

Объективные сложности даавата в различных регионах

В то же время Исламский призыв затрудняется не только субъективными факторами. Каким бы пропагандируемым на сегодня ни был оттенок межцивилизационного или межрелигиозного диалога, антимусульманская канва в материалах мировых СМИ продолжает получать развитие. Пусть в более аккуратной форме, но Ислам по-прежнему преподносится «нецивилизационной» религией по сравнению с другими. Однако это как бы теоретический оттенок некоего опасения мусульманства в общемировом масштабе. Рядом же – грамотно тиражируемая «демонстрация» «жестокости Ислама» в практической плоскости: постоянные теракты, межнациональные и межрелигиозные столкновения в Пакистане, Афганистане, Ираке, Индии...

Многие, что естественно, игнорируют геополитическую подоплеку происходящего, ассоциируя акты насилия с конфессиональной принадлежностью исполнителей. Тем самым для молодежи мира «показательным элементом» в характеристике мусульман становится образ «жестокосердия» и «бесчеловечности». В связи с этим упор осуществляющих даават на коранические откровения, пропагандирующие общечеловеческие ценности, частенько просто-напросто не срабатывает.

На постсоветском же пространстве ситуация в направлении Исламского призыва осложняется несколько иными параметрами. Так, основная масса внутренних попыток переворотов или терактов осуществляется под прикрытием Ислама. Например, ко взрыву в бакинской суннитской мечети «Абу-Бакр» (2008 г.) причастными оказались члены вооруженного формирования «Лесные братья», среди которых находился считавшийся эмиром «Дагестанского джамаата» Ильгар Моллачиев. В феврале 2009 г. достоянием азербайджанской общественности стала информация об «обезвреживании вооруженных формирований радикально-религиозной направленности в составе граждан» страны, пытавшихся «нарушить общественно-политическую стабильность в Азербайджанской Республике, сбить государство с пути светского и демократического развития»1.

Безусловно, факты такого рода в различных электоратах населения в немалой степени обосновываются «экстремизмом» приверженцев Ислама. Данная параллель опять-таки не позволяет видеть реальнейшее человеколюбие мусульманской религии.

К тому же на эти факторы накладываются огромные межнациональные и территориальные противоречия в мусульманском мире, сосредоточенные практически во всех мировых зонах проживания мусульман.

Огромные возможности для даавата сегодня
(экономическая сфера)

Таким образом, даават испытывает довольно весомые, мягко говоря, «шероховатости». Однако, как это ни покажется на первый взгляд странным, именно в переживаемую эпоху, когда вследствие:

а) утери массами людей веры в предшествующие идеалы (из-за коснувшегося их финансово-экономического кризиса);

б) падения морально-нравственного климата в обществе;

в) неприкрытого глобализационного давления на самобытность наций и народов и т. д.

Ислам выглядит наиболее притягательной силой для немалого количества лиц, в особенности в столь актуальной на сегодня экономической «теме». Скажем, президент Индонезии Сусило Юдхойоно подчеркивает, что «банкиры-мусульмане должны проделать определенную миссионерскую работу в западном мире» для продвижения концепции «банкинга, основанного на нормах шариата»2.

Естественно, понятий кришнаитская, иудейская или христианская экономика не может быть по сути. Речь идет о формах и принципах экономики, основанной на религиозных постулатах. Общеизвестно отношение мусульманства к «росту» (процентная форма дохода). Но имеются и иные привлекательные ракурсы, например: «Не пожирайте незаконно между собой своего имущества и не подкупайте судей, чтобы пожирать часть имущества людей, сознательно совершая грех» (Сура «Корова», аят 188). То есть основывается экономическая область на следовании морально-нравственным нормам и призывам о социальной справедливости. Вложенные в работающие по этим канонам банки финансы любого принимают не просто «образ» депозита, а фактически становятся инвестициями в операцию (дело), согласовываемые банком с клиентом, по завершении чего банк разделяет с ним прибыль. С другой стороны, на получающего ссуду мусульманин не распространяются годовые проценты (правда, банкиры могут распоряжаться оговоренной частью прибыли прибыли заемщика от операции). Параллельно же исламская экономика (все же будем использовать это словосочетание как более привычное слуху) не предусматривает реализацию наркотиков, алкоголя, продажу тела (и даже его демонстрацию); доход от мира рулетки, карт и игровых автоматов. Тем самым решается не только экономическая, но и социальная задача – отсутствие античеловечного, аморального способа зарабатывания денег, так как исключается участие в бизнесе, предусматривающего получение прибыли за счет разорения третьих лиц и приводящего к внутричеловеческой трагедии, рушению семей и т. д. В данном аспекте вопрос не только в прозрачности банковских операций или иной направленности экономической деятельности. Открытость и действия в рамках постулатов способствуют созданию условий по выплате мусульманином не только налога, но и закята, предусмотренного Кораном и конкретизированного шариатом.

Кстати, в последние пару лет непосредственно шариат становится притягательным для немусульман.

Сегодняшняя значимость шариата
в социальном направлении

Ни для кого уже не являются нонсенсом призывы главы Англиканской церкви Роуэна Уильямса по введению шариатских норм в британское законодательство. Да и в конституции Евросоюза возможны определенные изменения в этом направлении. В текущем апреле для студентов юридического факультета шведского Университета Лундса подготовлен курс лекций, озаглавленный «Внедрение шариата в Швеции и Евросоюзе» и освещающий «основные положения исламского права». Со слов университетских правоведов, «настало время отказаться от предрассудков в отношении шариата», вызываемых «исключительным невежеством обывателей в области Исламской религии». Мало этого, по мнению авторов курса, «европейским законодателям стоит серьезно задуматься о возможном внедрении некоторых норм шариата в местное законодательство»3. Как усматривается, интерес к шариату фиксируется среди образованных, обеспеченных людей. И этот феномен также целесообразно учитывать при даавате. В продолжение «шведской» темы можно уже не рассматривать в качестве спонтанного шага намерение Islamic Bank of Britain (ІВВ) открыть представительство в Стокгольме (а ведь у банка имеет значительный опыт работы на британском рынке, где некоторое время назад им была запущена программа ипотечного кредитования по законам шариата).

В свою очередь, светские власти предпринимают шаги, соответствующие исламским нормам. В конце 2006 г. тогдашний российский президент Владимир Путин выступил с новыми инициативами на заседании Совета законодателей в Кремле, посвященном совершенствованию правовой базы демографической политики, где говорил о необходимости возвышения института семьи и поднятии престижа материнства, то есть о «возвращении» образа женщины-матери. Насколько исполняются указы такого рода – отдельный вопрос, но игнорировать мусульманам такого рода тенденции невозможно. В преломлении к России можно также отметить, что в ряде регионов фиксируются призывы антиалкогольного характера. Следовательно, при даавате вполне возможно использовать ниши, появившиеся вследствие изложенных выше факторов. В том числе распространять взгляд на семью как цемент верующего общества. В отличие от немусульманского мира, где директивно провозглашаются Год или День семьи (идентично месячнику безопасности на автодорогах), а проживание в браке в некоторых кругах рассматривается как обуза, Ислам демонстрирует богоугодность семейной жизни. В условиях массово внедряемой в сознание людей глобал-бомондом неактуальности этого института мусульмане предстают «живым примером» трепетного отношения к семье, в которой особое отношение занимает женщина. Сегодня, когда многие бизнес-дамы оказались «у разбитого финансового корыта», они столкнулись и с отсутствием у них домашнего очага, где их лелеяли бы и стремились улавливать хотя бы часть желаний. Пока этот нюанс особо не афишируется и не затрагивается, но трагедийность ситуации не за горами. Ведь в основной массе для мужчин самостоятельные по всем параметрам женщины интересны тогда, когда они выглядят эффектными бизнес-спутницами не только в качестве «бесплатного приложения». Мировой кризис же показал эфемерность разрекламированных перспектив для внешне уверенной молодой леди, предоставленной самой себе. Как результат – депрессии, переживания и безысходность в некоторых случаях. Наверное, никто не будет возражать, что наличие семьи являлось бы немаловажным фактором поддержки для женщин в этот непростой период. А если она лишена прелестей семейной жизни? И оказывается лишней для своего друга?

Так что на этом «поле» есть возможность разъяснять силу Ислама при даавате. Ведь любящая, верующая супруга мусульманина чувствует себя социально защищенной, слава Аллаху. Любимые же дети, о которых заботится любящий муж, придают ей неимоверный жизненный импульс. Не случайно в Коране фокусируется такой сюжет, что после встречи с Господом, Ин-ша-Аллах, при определенных условиях человек «вернется к своей семье радостным» (Сура «Разверзнется», аят 9).

Вместе с тем в направлении даавата целесообразно обращать внимание и на другие моменты. Так, в условиях озлобленности и агрессивности людей, вызванных крушением надежд вследствие финансово-экономического кризиса, как никогда актуальным становится Исламский призыв, отражающий описываемые Кораном ракурсы милосердия, благотворительности, доброты: «Надо быть одним из тех, которые уверовали и заповедали друг другу терпение и заповедали друг другу милосердие» (Сура «Город», аят 17), так как в сердца верующих «мы вселили сострадание и милосердие» (Сура «Железо», 27); «Вы не обретете благочестия, пока не будете расходовать из того, что вы любите, и что бы вы ни расходовали, Аллах ведает об этом» (Сура «Семейство Имрана», аят 92). «Делайте пожертвования на пути Аллаха и не обрекайте себя на гибель. И творите добро, поскольку Аллах любит творящих добро» (Сура «Корова», аят 195). В различных электоратах откровенно признается, что в переживаемый нами период коммерциализации жизни (и даже межличностных взаимоотношений) наиболее востребованными оказались как раз вышеотмеченные качества. Исламское общество же, даже несмотря на «моду» такфиризма, обвинения в куфре своих собратьев, в большинстве случаев демонстрирует тенденцию к соблюдению этих моральных категорий. Вкупе со следованием предусматриваемым Кораном запретам на осуждения друг друга, обсуждения, зависть и т. д. склонность к сохранению данных этических качеств приобретает неимоверную значимость. В связи с этим, по субъективному мнению автора, обращение внимания при даваате целесообразно фокусировать именно на призыве Откровений к созданиям Аллаха следовать реализации морально-нравственных ценностей, когда взаимопомощь и поддержка в трудные минуты становятся нормой жизни, и разъяснять по возможности, что запреты – фактически проявление той же любви Творца к людям, так как не допускается лишь то, что осложняет жизнь каждому индивидууму отдельно и умме – в целом.

Другое дело – какую форму даават может иметь, кроме межличностного общения?

Трибуна, но прежде – образование!

Вполне ясно, что личный пример или беседа имеют неоценимое значение. Но уже необходимы и другие методы. Как-то упускается из вида трибуна, должная функционировать не только на межрелигиозном или межцивилизационном саммитах. Слишком минимально количество парламентариев-мусульман в неимсламских странах. С учетом их довольно значительного представительства в Европе данный факт вызывает немало вопросов. Но только на первый взгляд. До сего дня в мусульманской среде в немалой степени господствует такая точка зрения, что, находясь не в стране Ислама, выходцы из этой среды должны чуть ли не с опаской относиться к «автохтонам», иначе грозит угроза ассимиляции с утерей религиозной идентичности. Отсюда – определенные запреты на учебу, нахождение в немусульманских коллективах и т. д.

Нет ли тут парадокса? В контексте образования хотя бы? Мусульманские страны продолжают платить баснословные суммы иностранным специалистам, привлекаемым для работы даже в «своем» нефтяном секторе, не говоря уже о медицине и других отраслях. Но и это ладно. Денег вроде хватает на всех. В рамках темы подразумевается несколько иное. О каком парламентском представительстве может идти речь в Европе, если на полнейшем серьезе (!), вплоть до вынесения фетв, обсуждается разрешенность «широкого» обучения, то есть получение (в том числе) светских знаний? По мнению автора, в этой связи уместным представляется пример из азербайджанской истории.

Вспоминается, конечно же, нефтемагнат, величайший азербайджанский меценат Гаджи Зейналабдин Тагиев, не имевший в отличие от других промышленников образования, но помогавший становлению и развитию национальных кадров. Он открывал школы, театры, спонсировал обучение талантов на пределами родины и т. д. Но особо огромных усилий с его стороны потребовало строительство в Баку школы для девочек-мусульманок на азербайджанском языке. Не добившись добра от Александра III, он использовал церемонию коронации Николая II: «Посредством некоего сенатора посылает жене Николая – Александре Федоровне – очень дорогой подарок. Гаджи просит ее посодействовать в деле открытия бакинской русско-мусульманской женской школы, а чтобы умилостивить царицу, ходатайствует о присвоении школе имени Александры Федоровны»⁴. В 1901 г. здание школы распахнуло двери. Но, как это ни печально, наибольшее сопротивление Г. З. Тагиев испытывал в реализации проекта со стороны... своих. Группа местных авторитетных лиц, среди которых были не только религиозные деятели, буквально угрожали ему, запрещая строить школу. В связи с этим он был вынужден добиваться письменного разрешения мировых мусульманских центров (и добился!). Так вот, в разгар одного из очередных скандалов меценат громогласно заявил ретивому поборнику нравственности, чья супруга славилась неимоверной красотой: «Дорогой, когда у твоей жены болит зуб или что-то другое, ты ведешь ее к врачу-немусульманину и не можешь найти себе места, пока она не выйдет из кабинета. Неужели медик-мусульманка тебя не устроит?». Отповеди не последовало. Кроме того, с неимовернейшим трудом Г. З. Тагиеву удалось добиться права спонсировать перевод смыслов и комментариев Корана на азербайджанский язык, так как духовенство не позволяло осуществить это, доказывая, что в суть божественного происхождения суры Книги никому не дано вникать. Только после письменного разрешения из Багдада Г. З. Тагиев осуществил задуманное, и в результате азербайджанцы на рубеже XIX–XX веков смогли листать Коран на родном языке. В свою очередь, построенные на его средства театры поджигались и т. д.

По какой причине приводятся данные факты? Да элементарной. Это было бы смешно, если не столь грустно, но и сейчас, в XXI веке, немало рьяных поборников «чистоты и нравственности» из мусульман так же запрещают своим детям получать объемное образование. И точно так же, как во время жизни Г. З. Тагиева, другие приверженцы Ислама задают вопрос этим лицам: а кто, к примеру, должен защищать права проживающих в Европе женщин-мусульманок, если в юриспруденции не будет специалистов – представителей исламской религии? Хотя если нет уровня образования, из какой среды можно надеяться встретить мусульманского парламентария? А ведь недалек тот день, когда мусульманский фактор будет играть немаловажную (да и сейчас играет) в предвыборных баталиях кандидатов во Франции, Бельгии, Германии и других ведущих европейских странах, где гражданство получают все больше выходцев из арабского Востока и Турции. Так почему в ряде случаев мусульманам не отдать свой голос тому, кто реально будет защищать их интересы? Неужели непонятно, что парламентская трибуна – уникальнейшая возможность для грамотного даавата или как минимум открытого высказывания своих взглядов не только посредством участия в движении толпы по рушению автомашин или витрин магазинов?

Отсюда  и другой важнейший оттенок актуальности направления такого рода. Как говорится, лучшая защита – нападение. Причем с положительным исходом. Почему даже и не даават как таковой, а элементарное разъяснение позиции должно осуществляться постфактум или как бы в оправдательном стиле? По какой причине самим не использовать мировые «технические установки», могущие продвигать Ислам в массы? Кто вразумительно объяснит, сколько можно бежать вдогонку за Гиртом Вильдерсом? Пока его обсуждают и осуждают в мусульманских кругах, делая бесплатную рекламу, он уже готовится к съемкам второго фильма на аниИсламскую тематику. Почему самим не использовать возможности кинематографии для ненавязчивой пропаганды исламских ценностей? Тем более что Ислам настолько интересен в общемировом масштабе, что самые читаемые немусульманские авторы в той или форме описывают его приверженцев, в частности так популярный в последние годы Пауло Коэльо.

Аналогично необходим и подход к телевидению, виртуальным СМИ. Ведь в Паутине, где массы жителей планеты буквально «живут», а другие черпают оттуда информацию, в минимальном количестве представлены происламские ресурсы. Как арабо-, так и англоязычные порталы. В этом ракурсе можно отметить, что постсоветское пространство (прежде всего российское мусульманское сообщество) демонстрирует реальный пример возможности использования печатной и электронной формы для разъяснения взглядов. Но опять-таки признаем, что и здесь важнейшее значение приобретает образовательный уровень мусульман, не имея которого, говорить о качественном уровне «разговора» со всем мировым сообществом просто не получится. Многие-то ждут не просто ссылок на Коран, а как бы демонстрации стыковки слов Аллаха с современностью. То есть «доказательств» правоты религиозного взгляда на вещи. А они есть. Причем на поверхности. Что в политике, что в экономике, что в культуре. Нужно только логически представить их обществу.

Заключение

Таким образом, как представляется, у мусульман на сегодня имеются огромные возможности для ведения даавата. Даже с учетом объективных и субъективных сложностей. Нужно всего лишь правильно расставить акценты. А сфокусировать внимание можно практически на любом направлении, будь то социально-культурный ракурс или, скажем, область все той же экономики. В последнем случае в силу известных причин перспектив вообще непочатый край. Например, кроме рассмотренного выше одного из аспектов (пусть и в общих чертах), актуальнейшим выглядит раскрытие «образа» халяль-индустрии. В условиях повсеместного поглощения концентратов, искусственных продуктов, отравляющих организм любого человека (вне зависимости от национальности и вероисповедания) данный ракурс важен для всех.

Аналогичны перспективы у мусульманского сообщества и в социальной сфере. Любой трезвомыслящий человек прекрасно осознает, что планете не удастся оказать сопротивление надвигающейся морально-нравственной катастрофе, если молча наблюдать за тенденцией нивелирования семейных ценностей. Рядом – необходимость «легализации» и других нюансов, контурно очерченных в предыдущих главах.

Другое дело, что для достижения успехов в рассматриваемом направлении всей умме целесообразно предпринять меры по поднятию культуры (и форм) даавата на новый уровень, где важнейшим видится построение процесса не пропагандой «ущербности» в поведении «не совсем своих» братьев и сестер, не говоря уже о «чужих», а демонстрацией преимущества веры над неверием, правды над ложью, Света над Мраком. Это позволит приблизить Исламский призыв к соответствию изложенным в Коране принципам и приведет к восприятию молодыми (и не только) людьми Ислама таким, каковым он есть по сути своей, – направленным на достижение верующими истинного счастья! Ин-ша-Аллах!