Мавлид — день рождения Пророка Мухаммада, отмечается 12 раби ал­авваль по лунному календарю. М. в исламе считается памятным днем и является благочестивым новшеством (бидаа хасана). Впервые эта дата стала отмечаться на государственном уровне в начале VII в. хиджры по инициативе правителя Ирбиля; перед тем как ввести этот праздник в обиход, он собрал авторитетнейших ученых­богословов, с тем чтобы спросить их мнение по поводу М. Мнение ученых было единодушным: вспоминать Пророка, читать для него салаваты (благословения) и изучать его жизненный путь (сиру) является богоугодным делом и подтверждается аятом Корана и хадисами. Таким образом, мусульмане не отмечают день рождения как таковой, но в качестве отправной точки была взята именно эта дата, поскольку она связана с Пророком. К тому же, согласно преданию, считается, что дата смерти Пророка также приходится на этот день — следовательно, более подходящей даты для всенародного воспоминания о Пророке в календаре просто не существует.

Конечно, читать Пророку салаваты можно в любое время, и чем больше, тем более это благочестиво. Однако при проведении М. на государственном или общенародном уровне это происходит более торжественно, к тому же больше людей приобщаются к этому богоугодному делу (см. Мусульманские праздники).

Лит-ра: Пророк Мухаммад — милость для миров. Под ред. Д.В. Мухетдинова. — Н.Новгород: изд-во Нижегородского исламского медресе «Махинур», 2006 — 76 с.; Мавлид ан­Набий / Ежегодный научно-культурологический альманах, посвященный празднику рождества Пророка Мухаммада. — Под. общ. ред. Д.В. Мухетдинова. — Н.Новгород: ИД «Медина», 2007. — 110 с., ил.

М. Х.

«Мавлид ан-Набий» — ежегодный сборник материалов, посвященных знаменательному дню рождения (мавлиду) Пророка Мухаммада и связанных с этой выдающейся личностью в истории человечества. В сборнике представлены традиционные славословия в адрес Пророка, произведения исламской народной культуры и видных богословов, прославляющих и популяризирующих имя святого Пророка ислама.

Решение об учреждении издания было принято в ходе «круглого стола» «Пророк Мухаммад — милость для миров», посвященного мавлиду и проходившего в мае 2006 г.

Сборник содержит также материалы семинара, проводящегося ежегодно в праздник М. Издается ИД «Медина».

Сборник выходит под ред. Д.В. Мухетдинова.

Лит-ра: Мавлид ан-Набий /Ежегодный научно-культурологический альманах, посвященный празднику рождества Пророка Мухаммада. — Под. общ. ред. Д.В. Мухетдинова. — Н.Новгород: ИД «Медина», 2007. — 110 с., ил.

А.Д.

Магометанская площадь Н. Новгорода — площадь на территории Нижегородской ярмарки. На М.п. у Бетанкуровского канала на набережной находилась Нижегородская ярмарочная мечеть. К М.п. вел Татарский мост, переброшенный через Бетанкуровский канал. На М.п. находились павильоны предпринимателей из Средней Азии, Закавказья, Ирана, Турции, других мусульманских стран. К площади вели Азиатский переулок, Персидская и Оренбургская улицы, названные так в соответствии с тем, откуда были родом торговавшие на них купцы.

Здесь шла торговля в том числе и татарскими и мусульманскими книгами. Торговлю вели купец Ш. Хусаинов и его наследники. Основной ассортимент торговли составляли Кораны, календари и т. п.

В дни мусульманских праздников площадь превращалась в место народного гулянья. Сохранилось описание проведения Курбана­байрама: «На площади близ мечети был разбит огромный шатер, весь устланный дорогими старинными персидскими коврами. Ужин состоялся исключительно из восточных блюд, как: гаржири-плов, бара-берьян, куки, мураба из персидских фруктов».

Лит-ра: Загидуллин И. К. Мусульманское богослужение в учреждениях Российской империи (европейская часть и Сибирь). — Казань, 2006; Мельников А.П. Очерки бытовой истории Нижегородской ярмарки. — Н.Новгород., 1917. — С. 151; Отчет о ходе торговли в Нижегородской ярмарке 1898 г. — М., 1899. — С. 100.

Д. М.

Маджары / мачары — этнос на правобережье Волги, упоминаемый в источниках после XIV в. Венгерский ученый Ю. Немет считал этнонимы мишарей и мадьяр фонетическими вариантами одного и того же слова. Исходя из сходства в обряде погребения могильников Башкирии, Среднего Поволжья и Венгрии, Е. Халикова говорит, что «в составе населения башкирского Приуралья, Волжской Булгарии и складывавшегося одновременно с ней Венгерского государства в IX–X вв. был общий этнический компонент». М. Закиев полагает, что таким компонентом могли быть прежде всего тюркоязычные М. Известно, что в X–XIII вв. мадьяры на Дунае обычно именовались мажарами. Остатки «можар» на правом берегу Волги были зафиксированы во времена Ивана Грозного. М. упоминаются как ясачное («черное») население Касимовского ханства наряду с мордвой и бесерменами.

В 30-х гг. XIII в. монах Юлиан из венгерского доминиканского монастыря нашел своих соплеменников на берегах Итиля (Волги); он разговаривал с ними по­венгерски. Эту страну называли в самой Венгрии «Великой Венгрией»; Юлиан, побывавший здесь дважды, помещал ее рядом с Булгарией, мордовскими землями и Русью.

Мадьярская топонимика сохранилась в названиях сел нижегородских мишарей.

У византийских, арабских и персидских историков неоднократно встречаются сведения о М. Существующие версии разнятся относительно их этнической принадлежности, от отнесения М. к северным ответвлениям тюрков, оказавших влияние на угро-финнов, до их отождествления с южными ветвями угро-финнов, подвергшихся тюркизации. В арабских и персидских хрониках указывается, что М. и башкиры имеют один и тот же язык (М.З.Закиев). По А.М.Орлову, М., выходцы с Алтая, пришли в Европу в эпоху передвижения гуннов, поселившись в Предкавказье, где они во время Хазарского каганата создали город Маджар (по р. Кума в Ставропольском крае; его посещал, в частности, Ибн Баттута в нач. XIV в.; разрушен Тимуром). В X–XI вв. М. передвинулись в районы среднего течения Оки (М.З.Закиев). К кон. XIV в. земля М. упоминается в сочинении «анонима Искендера» между Увеком (Саратов) и Булгаром; в другой раз земля М. помещается между Увеком и землей русских (А.Х.Халиков). Возможно, что М. изначально были тюркоязычным народом, хотя Г.Н.Ахмаров допускал существование и финноязычной мещеры. С.Ф.Фаизов полагает, что угры-мадьяры играли доминирующую роль в племенных союзах с участием тюрок-буртасов, передав им свой этноним.

В исторических трудах сохранились следующие племенные названия М.: мещера, мстера, мишари, мещеряки, мадьяры, мочары, мачяры, мажгары, нижгары, мажары, бачары, бесеры. Очевидно, что «мстера, мещера-мещеряки, мишеры и мишаре» — более поздние названия, употребляющиеся со стороны русских. По Р.Г.Мухамедовой, которая в целом придерживается булгарско­кипчакской версии происхождения мишарей, в материальной и духовной культуре цокающих мишарей до кон. XIX — нач. ХХвв. сохранялось больше (по сравнению с культурой других групп татар) особенностей угорских народов.

Лит-ра: АрсюхинЕ.В. Полумесяц над Волгой. — Н.Новгород, 2005; Закиев М. З. О мишарях и мадьярах // Tatarica. — Vammala [Финляндия], 1987. С. 280–287; Мухамедова Р.Г. К проблеме этногенеза татар­мишарей //Tatarica. — Vammala [Финляндия], 1987. С. 242–251; Орлов А.М. Мещера, мещеряки, мишаре. — Казань, 1992; Татары. — М., 2001; Фаизов С. Ф. Ислам в Поволжье. VIII–ХХвв. Очерк истории. — М., 1999; ХаликовА.Х. Татарский народ и его предки. — Казань, 1989.

Д. Х.

 

Мазар – объект зиярата, прежде всего могилы мусульманских авлия. В развитии М. особенно большую роль сыграл суфизм с его почитанием шейхов-наставников. При этом большая часть культов суфийской практики являются местными переработками доисламских верований, включая буддизм и индуизм (в Средней Азии, Афганистане, Пакистане, Индии), шаманизм (на Кавказе) и зороастризм (в Иране, Ираке, Средней Азии, на Кавказе). Широкая распространенность наследия последней религии объясняется тем, что до прихода ислама данные территории находились в составе или под влиянием Персидской империи с ее государственной религией зороастризмом. Исламизация населения продолжалась в течение нескольких веков и все еще не закончилась и сегодня. Несмотря на то что люди, посещающие святые места и М. в горах в окрестностях Ферганы, Оша, в Дагестане, взывают к Аллаху, они обращаются с мольбами так же и к камням, ручьям, предметам облачения святых и к могилам шейхов — М. Повсеместно в этих регионах распространены такие действия, как привязывание ленточек, прикладывание частей тела к определенным камням, возведение каменных фигур, считающиеся неотъемлемой частью поклонения. Посещение таких святых мест приравнивается к хаджу в Мекку и в некоторых случаях носит не рекомендательный, а обязательный характер.

Исторические персонажи в поверьях народов в местах распространения вульгарного суфизма часто искажены и перепутаны. Лицо, считающееся наиболее почитаемым суфийским святым того или иного региона, воплощает в себе образы десятков и сотен реальных лиц, зачастую не имеющих никакого отношения к описанию местного «покровителя». Бессчетное количество совершенно неправдоподобных легенд, сотканных вокруг сподвижников Пророка, в особенности Али б. Абу Талиба и его потомков, а также первых арабских завоевателей Средней Азии и Дагестана, создали целую мифологию, являющуюся отправной точкой местных суфийских культов. В подтверждение того или иного мифа приводятся многочисленные подложные хадисы, возводимые к Пророку. Благодаря россказням и байкам место жительства коранических пророков — Сулеймана, Ибрахима, Юнуса, Исы и т.д. — переносится из Палестины в Киргизию и Узбекистан. Реальная же сторона различных «святых» мест и М. в Средней Азии и Дагестане привязана, как правило, к доисламскому культу, иногда чрезвычайно древнему (например, наскальные изображения на склоне около горы Тахти­Сулейман, или Трон Сулеймана, датируются серединой I тысячелетия  до н.э.).

Лит-ра: Подвижники ислама: культ святых и суфизм в Средней Азии и на Кавказе / Сост. С.Н.Абашин, В.О.Бобровников. — М., 2003.

Д.Х.

 

Мазхаб (араб. «путь») — правовая школа, толк в исламе. К появлению основных школ исламской юриспруденции привела необходимость обращаться к юридическому обоснованию тех или иных норм в исламе. Все М. возникли в первое столетие правления Аббасидов как группы богословов, следовавших за крупнейшими религиозными авторитетами в тех или иных вопросах фикха. Несмотря на то что в каждом из М. существуют свои особенности, общими для всех них являются такие положения разработки религиозно-правовых норм, как абсолютное признание Корана и Сунны в качестве первоисточников ислама, а также согласованное мнение авторитетов (иджма), в т. ч. сподвижников Пророка; суждение по аналогии с Кораном и Сунной (кияс); отказ от решения по аналогии или его корректировка в случае, если оно нецелесообразно (истихсан, введен в обиход Абу-Ханифой); выведение решения на основе его полезности для общества (истислах, разработан и применен имамом Маликом). В то же время присущие конкретным школам акценты и интерпретации в каких-то вопросах делают их самостоятельными. Все М., существующие сегодня, были названы именами крупнейших богословов: Абу-Ханифы, Малика, аш-Шафии и Ахмада б. Ханбала (первоначально существовали и другие М., вытесненные четырьмя общепризнанными) — и признаются в качестве авторитетных, канонических и одинаково верных.

Большинство мусульман России и стран СНГ (в Средней Азии и Казахстане, в Поволжье, на Урале, в Сибири, Крыму, на Северо-Западном Кавказе, частично в Азербайджане) придерживается ханафитского М.; последователями шафиитского М. являются чеченцы, ингуши, горские народы Дагестана.

Лит-ра: Рахман Х. Хронология исламской истории: 570–1000 гг. от Р. Х. / Пер. с англ. Д. З. Хайретдинова. — Н. Новгород, 2000.

Д. Х.

 

Макарьевская и Нижегородская ярмарочные мечети, имамы. См. Имамы Макарьевской и Нижегородской ярмарочных мечетей.

Макарьевская ярмарка и мечеть. Уже в XVII в. М.я. на нижегородской земле (у стен Макарьевского монастыря) обрела известность не только крупнейшего всероссийского торжища, но и одного из любимых мест торговли иноземных купцов, прибывавших сюда из разных стран. Купцы-мусульмане (торговцы из Персии, Индии, Средней Азии и др.) торговали и жили во время торгов (в июле) около монастыря, где располагались временные постройки, необходимые для торговых нужд. Т.н. балаганы, возводимые на средства, полученные монастырем от торговли, и были «рабочим пространством» для купцов-мусульман в течение довольно длительного периода в истории ярмарки — с начала деятельности до сер. XVIII в. Зарубежные восточные государства через своих и астраханских купцов присылали хлопчатую бумагу, сырой шелк, тафту, драгоценные камни, пестрые шелковые ткани, свалянные из татарской (верблюжьей) шерсти сукна и ковры.

Без налаживания религиозного быта представить жизнь торговцев-мусульман на ярмарке невозможно, поскольку купцы, относясь к шариатской категории «муким» (постоянный житель поселения в течение 15 дней и больше), были обязаны совершать пятничные, праздничные и пятивременные молитвы в мечети или молельном здании. Очевидно, мусульмане с самого начала приездов на Макарьевскую ярмарку сами старались устроить традиционный религиозный быт на месте временного пребывания. Приезд на торг иностранных купцов­мусульман сделал возможным устройство стационарной молельни на торжище, несмотря на близость монастыря. Очевидно, что торговцы обзавелись здесь молельней издавна, еще до учреждения «Конторы новокрещенских дел» (1740–1764 гг.), в орбиту деятельности которой входила и местность, где располагалась М.я. После назначения в 1742 г. руководителя конторы архимандрита Дмитрия Сеченова архиереем Нижегородской епархии в регионе резко усилилось миссионерское просвещение коренного нерусского населения. Однако документы не позволяют проследить отношение духовной власти к мечети на М.я. Скорее всего, эта мечеть не стала объектом интереса миссионеров из-за ее особенного ярмарочного статуса.

Документы подтверждают, что у мусульман во время торгового сезона существовал сначала молельный дом, а впоследствии мечеть, что вполне соответствовало нормам повседневности жизни последователей ислама. Мечеть на М.я. — это первая мечеть из известных нам в пределах Центрально-Европейской части территории Российского государства после ликвидации независимости татарских ханств Поволжья. В ряде архивных источников говорится, что в кон. XVIII в. на М.я. в летнее время существовала деревянная мечеть (общая ситуация с каменным строительством мечетей в России в те времена была плачевной). Построенная «из лубяных материалов», мечеть вполне соответствовала потребностям и возможностям мусульман того времени.

Непременным атрибутом большинства учреждений России являлись домовые церкви и штаты духовенства при них, устроенные за казенный счет; это положение в полной мере распространяется и на крупные российские ярмарки. Во 2-й пол. XVIII в. практически во всех русских крепостях Приуралья создавались условия для исполнения религиозных обрядов торговцев, в т. ч. мусульман. Эти меры правительства должны были продемонстрировать лояльное отношение самодержавия к исламу. При Екатерине II произошло строительство казенных каменных мечетей при меновых дворах Оренбурга, Троицка и Петропавловска (1780­е гг.). Во исполнение царского указа в кон. XVIII в. был составлен проект расширения «торжища». Ярмарка располагалась к востоку от монастыря близ волжского берега. В непосредственной близости от лавок татарских предпринимателей располагалась мечеть прямоугольной формы с выделяющимся на южном торце здания михрабом. Два длинных ряда торговых лавок находились с северной и южной стороны мечети. На южной имелся также значительных размеров неправильной прямоугольной формы здание караван-сарая с внутренним двором. Если исходить из размеров корпусов ярмарки, то можно констатировать, что мусульманам в этот период принадлежали значительные торговые площади. Средневековая традиция жизнедеятельности представителей различных конфессий в городе предполагала расселение неправославных отдельной слободой за чертой посада, а их богослужебных заведений — подальше от православных церквей. Этот принцип соблюдался и на Макарьевской ярмарке. Как явствует из плана, мечеть располагалась в противоположной от монастыря стороне.

Очевидно, совместно с татарами здесь же торговали и представители других мусульманских этносов. Все вместе они вели в религиозном плане автономный образ жизни с соблюдением специфики питания. Сказанное вовсе не препятствовало повседневному тесному общению с представителями других этноконфессиональных групп, интеграции мусульман в поликультурную среду «торжища».

Исламское богослужебное здание зафиксировано и на плане М.я., составленном губернским землемером Романовым 4.10.1800 г. К северо­западу от молитвенного здания располагались амбары для складирования товаров. В «Описании строений в предместьи монастыря», относящимся к 1802 г., указана Татарская мечеть. «План местности М.я. с означенными в оном старом гостином дворе балаганов, шелашей и разных торговых мест», составленный архитектором Межецким 27.08.1803 г., позволяет увидеть изменения в торговом пространстве мусульман. Появились новые корпуса арендаторов лавок с характерными названиями рядов (улиц): несколько из них именовались «Татарскими», а торговый ряд с северной стороны от исламского богослужебного здания получил название «Мечетный». В 1803 г. на Татарской улице по правой стороне были построены 10 новых лавок и по левой стороне — 12. Тогда же значительно расширилась Сибирская линия. Продолжалась замена временных торговых мест более надежными и прочными. Так, в 1810 г. казанские купцы подали просьбу губернатору о строительстве на собственные деньги постоянных лавок на месте временных, которые они использовали для торговли. Подписали прошение Муса Апанаев, Абдикарим Бакиров, Муса Адамов. Им было разрешено поставить 25 новых торговых помещений. Развернули строительство и довели его до конца Ибрагим Мустафин, Мукмин Тагиров, Сулейман Надыров и др. казанские купцы. «Своим коштом» поставили прочные лавки для торговли московский купец Мустаев и касимовский торговец Мурза Ялымов. Кроме того, купцы стремились к тому, чтобы весь Татарский торговый ряд соответствовал своему названию и был занят только татарами, чтобы Казанский Татарский ряд слился с Касимовским Татарским рядом.

М.я. была во многом восточным базаром не только по экономическим параметрам («торжище» аграрной страны), но и в цивилизационном смысле — на ней присутствовала значительная группа торговцев с Востока и татарских предпринимателей, занявших нишу посредников в торговых операциях России со Средней Азией, Китаем, казахской степью, — по сути, носителей межцивилизационных взаимодействий. Присутствие среди мусульманских предпринимателей иностранных купцов существенно облегчило устройство религиозного быта их единоверцев — российских подданных. Макарьевская ярмарочная мечеть, возведенная на окраине «торжища», стала одним из первых мусульманских богослужебных заведений в поликультурной среде, что следует признать новым явлением в государственно-церковных и православно­исламских отношениях кон. XVII —XVIII вв.

С кон. XVIII в. поток купцов-мусульман на ежегодные торги М.я. возрос, а стало быть, увеличилось количество прихожан в мечетях. В период толерантного внутриполитического курса Александра I на ярмарке появилась вторая мечеть для иранцев-шиитов. Среди торговцев-мусульман выделялись две группы предпринимателей: одни — торговавшие оптом и в розницу, и другие (татары и бухарцы) — торговавшие только в розницу купленным у крупных предпринимателей товаром и всякой мелочью. Но не только купцы определяли «татарское лицо» ярмарки. Помимо купцов-мусульман и их приказчиков, самая большая группа мусульман на «торжище» состояла из приезжавших по сложившейся давней традиции на заработки татарских крестьян Казанской губ. и Сергачского уезда Нижегородской губ. Трезвость, выносливость, неприхотливость и согласие на низкие расценки труда делали татар востребованными в хозяйстве ярмарки в качестве грузчиков, чернорабочих и прислуги.

Ограниченность источников пока не позволяет установить численность исламских богослужебных зданий в последнем Ярмарочном комплексе (1809–1816 гг.); можно с уверенностью утверждать, что у мусульман была давно построенная деревянная мечеть при Старом Гостином дворе, которую они в 1810 г., когда рассматривались планы перестройки зданий на территории ярмарки, хотели разобрать, а на ее месте поставить новое здание — каменное или деревянное. Нижегородский гражданский губернатор А. Руновский писал в Контору строения Макарьевского Гостиного двора 11.07.1810: «Явился у меня казанский третьей гильдии из татар купец Юсуп Шафеев Шатунов с просьбою, чтобы впредь до перестройки мечети отвести близ нового Гостиного двора место для построения на оном балагана [имеется в виду временное сооружение], в котором могло было бы в продолжение нынешней ярмонки отправлять богослужение по магометанскому закону…». Губернатор дал распоряжение Конторе строения выбрать «удобное близ нового Гостиного двора место под построение балагана для отправления в оном магометанского богослужения», а архитектору «сделать сему строению приличную фасаду». Мусульман, приезжавших на ярмарку, устраивало то, что мечеть располагалась внутри торговых рядов («в коих там они татары торговали…»), являясь центром «мусульманской части» ярмарки.

Мечеть на М.я. после военной кампании, завершившейся победой над наполеоновской Францией, просуществовала недолго и сгорела вместе с другими ярмарочными постройками в 1816 г. во время пожара. Правопреемником Макарьевского торга был определен Нижний Новгород, ярмарочный комплекс которого возводился с учетом сложившихся традиций. Тем же 1816 г. и закончилась история мечети на М.я., которая в социокультурном плане представляла замечательный опыт мирного сосуществования консервативного по своему менталитету купеческого сообщества, пространство, где соблюдались и уважались религиозные права лиц различных вероисповеданий.

Лит-ра: РГАДА, ф. 248, оп. 54, д. 4503, лл. 150 об. — 151; оп. 160, д. 96, л. 1; РГИА, ф. 1293, оп. 168, Нижегородская губерния, д. 46, л. 1; ЦАНО, ф. 2, оп. 6 а, д. 5 в, лл. 1–7; ф. 5, оп. 1, д. 10, л. 8. «Книга для отъ метки отдаваемыхъ канторою вне Гостиного двора балаганов, шелашей и всех ярмоночных мест» — ЦАНО, ф. 489, оп. 286, д. 14, 133 л., лл. 12 об. — 13. и др.; Максуди . Гыйбадат исламия / . Максуди. Казан, 1989. Б. 70. ЦАНО, ф. 489, оп. 286, д. 185, 98 л.; Мельников А. П. Очерки бытовой истории Нижегородской ярмарки. Н. Новгород, 1917. — С. 22; Сенюткин С. Б., 1998. — С. 396; Сенюткина О. Н., Загидуллин И. К. Нижегородская ярмарочная мечеть — центр общения российских и зарубежных мусульман (XIX — начало XX вв.). Н. Новгород, 2006.

О. С.

 

Максуди, Садри в Турции — Арсал, Садр ад-дин б. Низам ад-дин (1878–1957) — общественный деятель, председатель Милли Идарэ и Миллет Меджлисе (правительства и парламента национально-культурной автономии татар). М. родился в деревне Ташсу Казанского уезда (ныне Высокогорского р-на Республики РТ) в семье имама. М. получил начальное образование в мектебе отца, затем обучался в Апанаевском медресе Казани. В 1895–1896 гг. М. учился в медресе «Зинджирлы» в Бахчисарае, где познакомился с И. Гаспринским. В 1897–1901 гг. — М. учился в Казанской Татарской учительской школе. Вместе с Г. Исхаки, Х. Ямашевым был одним из создателей 1-го татарского политического кружка. В 1902–1906 гг. М. получил образование на юридическом факультете Сорбонны.

В августе 1906 г. на III Всероссийском мусульманском съезде М. избран членом комиссии по составлению программы партии «Иттифак ал-муслимин», а затем членом ЦК партии. На съезде наряду с Госдумой он предлагал создать в России Государственный совет по примеру швейцарского Совета кантонов. При этом от каждой нации избиралось бы равное количество депутатов. В ведение этой палаты переходили бы национальные и религиозные вопросы.

В 1907–1912 гг. М. — секретарь мусульманской фракции во II и III Государственных Думах. На протяжении срока созыва III Думы (1907— 1912 гг.) лишь однажды рассматривался вопрос, непосредственно связанный с деятельностью Духовных собраний. 11 января 1912 г. М. изложил программу реформы Духовных собраний. Ее основные пункты содержали избираемость всего духовенства; равноправие с христианским духовенством, включая льготы по отбыванию воинской повинности; передачу всех духовных школ (мектебе и медресе) в заведование Духовных собраний; создание Духовных собраний «в Туркестане, Северном Кавказе и киргизских степях»; принятие законодательства о созыве съездов духовных лиц; создание губернских отделений Духовных собраний (мухтасибатов); учреждение отделов «для заведования духовными школами и другими религиозными учебными делами» при Духовных собраниях. В июне 1914 г. на IV Всероссийском мусульманском съезде М. был докладчиком по реформе Духовных собраний.

В статье М. «Наши задачи при современном политическом положении» (4 марта 1917 г. в газете «Вакыт») М. указал, что достижение национальных требований возможно только собственными усилиями, а правительство не способно их само понять и провести. М. призвал российских мусульман к отказу от партийных распрей и племенных различий во имя национального единства и нахождению ими единого пути для скоординированных дей­ствий. 23 марта 1917 г. М. выступил за созыв общероссийского съезда в Уфе при ОМДС для превращения его в «религиозный и национальный центр». М. выступил за реализацию постановлений III Всероссийского мусульманского съезда 1906 г. На I Всероссийском мусульманском съезде в мае 1917 г. кандидатура М. была выдвинута в муфтии. По некоторым данным, М. вместе с М. Биги и Ю. Акчурой приезжал в 1917 г. в Актуково.

22 июля 1917 г. М. был избран председателем Вакытлы (Временного) Милли Идарэ, 22 ноября 1917 г. — председателем Миллет Меджлисе, а 5 января 1918 г. — председателем Милли Идарэ. Закрывая сессию Миллет Меджлисе, М. заявил, что были заложены прочные начала национальной жизни, первым из которых стало принятие конституции. М. утверждал, что верит в светлое будущее нации тюрко­татар, которая станет одной из известных наций мира. После роспуска Милли Идарэ советскими властями в апреле 1918 г. и попытки его ареста М. около полугода укрывался местными жителями в районе Сергача (предположительно в с. Актуково и Рыбушкино Краснооктябрьского р-на Нижегородской обл.), после чего с их помощью перебрался в Финляндию через Петроград. В 1919 г. М. на Парижской мирной конференции от имени мусульман России призвал к выводу войск Антанты из Стамбула и зоны турецких проливов.

М. был создателем истории тюркских государств, тюркского права. В 1923–1924 гг. М. был профессором Сорбонны, юридической школы Анкарского (1925–1943) и Стамбульского (1943–1950) университетов, депутатом турецкого парламента (1931–1939, 1950–1955).

Лит-ра: Айда А. Садри Максуди Арсал. — М., 1996; Гаффарова Ф. Ю. «Мин миллетнен баласымын». — Казань, 1997; Государственная Дума: Стенографические отчеты: Созыв 2–3. — СПб, 1907–1912; Садри Максуди: Наследие и современность: Материалы международной научной конференции. — Казань, 1999; Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в кон. XVIII — нач. XX вв. — Казань, 2001; Его же. Органы национальной автономии тюрко­татар Внутренней России и Сибири в 1917–1918 гг. — Вологда, 2001; Его же. Максуди С. // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004.

А. Х.

 

Мангушев, Якуб Ибряевич — уроженец с. Камкино / Камка (Сергачского р-на Нижегородской обл.), депутат Екатерининской законодательной комиссии от Алатырской провинции (с 1768 г.). Выступал на заседаниях комиссии в защиту служилых татар, осуждал практику насильственного крещения, требовал свободы вероисповедания. В к. XVIII в. был наделен поместьем в Оренбургской губернии, куда переселилась часть его потомков.

Приходится праправнуком Ямаш-мурзы Мангушева, известного алатырского служилого татарина, получившего чин князя за доблесть, проявленную в войне с ногайцами
в 1612 г.

Лит-ра: Орлов А.М., Каримов А.А. Камкино: история и современость. Очерки по истории с. Камкино Сергачского района Нижегородской области. — Н.Новгород, 2003.

Д.М.

 

«Марджания». См. Медресе «Марджания».

 

Марджани, Харун б. Бахааддин б. Субхан б. Абдалкарим, известный как Шихабаддин Марджани (1818–1889) — знаменитый теолог, философ, историк, религиозный реформатор и просветитель. Родился 27 января 1818 г. в с. Ябынчи (недалеко от с.Марджан нынешнего Атнинского р­на РТ). Его предки со стороны отца и матери принадлежали к фамилиям известных имамов и мударрисов. У них он получил первые сведения по истории, философии, Корану, Сунне, по араб. и перс. языкам. Шихабаддин лишился матери, когда ему было пять лет, и воспитывался мачехой в довольно суровой обстановке. Начальное образование получил в медресе с. Ташкичу, в котором преподавал его отец, где уже с 17 лет начинает преподавать и, будучи неудовлетворенным учебником морфологии персидского языка, составляет свой (не сохранился).

В 1838 г. для продолжения образования М. отправляется в Бухару. Там он застает в медресе бездумное заучивание Корана, религиозных текстов — науки нового времени и современные им светские учебные дисциплины не изучались — и поднимает перед своими мударрисами вопрос о необходимости внесения реформы в медресе. Однако, не получив поддержки, пишет небольшой трактат о нравах и методах преподавания в Бухаре — «Илам абна ад-дахр би-ахвал ахл Маварааннахр» («Уведомление современников о положении жителей Мавераннахра») — не сохранился. Неудовлетворенный системой обучения в медресе, он в основном самостоятельно занимается в богатых ценными рукописями местных библиотеках. Деньги на жизнь зарабатывает обучением детей состоятельных лиц. В 1843 г. в поисках знаний М. отправляется в Самарканд и обучается в медресе «Ширдар», где знакомится с известным историком, кади Абу Сайид ас-Самарканди, который советует ему заняться исторической наукой. Первое свое печатное произведение он посвятил истории тюркских народов Средней Азии («Гирфат ал-хавакин ли ирфат ал-хавакин» («Горсточка знаний о познании хаканов») — Казань, 1865 г. (араб. яз.). В этот период М. выступает как религиозный деятель, но уже не ортодоксальный, выражающий недовольство системой преподавания в медресе и стремящийся внести в это дело новшества. В 1849 г., после одиннадцатилетнего отсутствия М. возвращается на родину. 30 марта 1850 г. ОМДС издает указ о назначении М. имамом­мударрисом 1-й Казанской мечети (экзамен для этого назначения М. сдавал правлению муфтията, возглавляемому уроженцем Нижегородчины муфтием ОМДС Габдулвахидом Сулеймановым). Эрудиция и ученость М. не понравилось группе завистливых мулл-имамов, которые стали писать на него доносы в ОМДС, стремясь опорочить его имя. В результате этих доносов М. дважды освобождался от должности: в 1854 г. — на девять месяцев, в 1874 г. — на полгода. В 1862 г. кандидатура М. рассматривалась на пост муфтия ОМДС, однако была отвергнута прокурором Св. Синода К. Победоносцевым.

В 1867 г. Духовное собрание мусульман назначило М. на должность ахуна и мухтасиба Казани (одна из самых почетных религиозных должностей региона), что явилось несомненным признанием его деятельности со стороны руководства мусульман. С официальными властями у М. также устанавливаются позитивные контакты. Он выполняет отдельные поручения казанской губернской власти: следит за точностью издания Корана в казанских типографиях (впоследствии выпускает «Китаб ал-фаваид ал-мухимма» («Книгу о полезном и важном» — Казань, 1879 г. (араб. яз.), посвященную истории и принципам издания Корана в России, организует сбор денег для кавказских народов, пострадавших от землетрясения, составляет отчеты о рождении, бракосочетании, смерти мусульман для государственных учреждений, участвует в судебных заседаниях при произнесении клятв мусульманами, пишет обращение к мусульманам о милосердии к животным — «Китаб ан-насаих» («Книга искренних советов» — Казань, 1869 г. (тат. яз.).

Со временем имя М. становится известным далеко за пределами Казани: в 1870 г. выходит в свет его книга «Назурат ал-хакк…», своими новыми для своего времени и среды религиозно-реформаторскими идеями принесшая автору широкую известность не только на родине, но и на мусульманском Востоке. М. становится видным идеологом религиозного реформаторства, продолжившим и углубившим в новых исторических условиях традиции своих предшественников А. Утыз-Имяни и А. Курсави. Религиозно-реформаторские взгляды М., отражая своеобразное приспособление религии к изменяющейся действительности, включали как теоретическую основу концепцию «открытия дверей иджтихада», а также обращение ко временам Мухаммада (Корану, Сунне, словам авторитетных муджтахидов) для «очищения» ислама от позднейших наслоений и как практическую часть — реформу преподавания в медресе.

В 1860–1880 гг. творчество и деятельность М. сливается с татарским просветительским движением. Это время его близкого знакомства с русской культурой, учеными­востоковедами Казанского университета. М. хорошо знал профессора И. Ф. Готвальда, академика В. В. Радлова, профессора А. Казембека, первого востоковеда среди женщин О. С. Лебедеву и многих других русских ученых. Через своего ученика Х. Фаизханова он устанавливает сотрудничество с В. Вельяминовым-Зерновым и шейхом ат-Тантави — известными петербургскими востоковедами. В 1873 г. Казань посетил посол из Кашгарии, который останавливается в татарской слободе у М. В марте 1876 г. он принял у себя дома Ф. Финша и всемирно известного ученого, автора труда «Жизнь животных» А. Брема. М. первым из мусульманских ученых активно участвовал в деятельности Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. В 1877 г. в Казани проходит IV Всероссийский съезд этого общества, на котором академик В. В. Радлов прочитал на русском языке доклад М., опубликованный в 1884 г. в материалах съезда на рус. и тат. языках: «Гилалат аз-заман фи тарих Булгар ва Казан» («Завеса времени по истории Булгара и Казани» — Казань, 1884 г.).

Педагогическая работа М. — еще одна сторона его просветительской деятельности в широком смысле слова. 13 сентября 1876 г. в Казани открылась Казанская Татарская учительская школа с восьмилетним обучением, готовившая учителей начальных классов из татар. М. первым из татарского мусульманского духовенства согласился преподавать в ней вероучение. В течение девяти лет он преподавал в этой школе, входил в педагогический совет. Однако в результате разногласий с инспектором и некоторыми учителями школы, поскольку в школу стали принимать учеников из русско­татарских училищ, не связанных с татарской культурой, вынужден был уйти из школы. В своем медресе М. занятия вел по собственной программе. Одним из принципов его педагогической концепции стало стремление научить своих учеников мыслить самостоятельно. М. одним из первых поддержал деятельность И. Гаспринского. М. был предвестником джадидистского движения в России, он и именно он заложил его основы: реформу преподавания в медресе, усвоение татарским народом передовых достижений мировой культуры и науки. В 1880-х гг. радикально расширяется собственно научная деятельность М. На передний план выходят занятия религиозно-философскими и историческими дисциплинами. В этот период он работает над шеститомным энциклопедическим словарем «Вафият ал-аслаф ва тахият ал-ахлаф» («Подробное о предшественниках и приветствие потомкам»), включающим биографии выдающихся деятелей мусульманского Востока. К «Вафият ал-аслаф» М. написал введение, назвав его по аналогии с трудом Ибн Халдуна — «Мукаддима», которое было издано в 1883 г. По сути, это не только исторический, но и мировоззренческий труд, посвященный различным аспектам и проблемам духовной культуры Востока: истории раннего ислама и жизнеописанию Мухаммада и его последователей, зарождению и классификации наук. Изучение истории своего народа было одним из проявлений гуманистическо-просветительских устремлений ученого. Он был первым татарским историком, который обратился к проблеме этногенеза татарского народа и написал «Мустафад ал-ахбар фи ахвал Казан ва Булгар» («Кладезь сведений о делах Казани и Булгара» — Казань, 1897–1900 г. — тат. яз.), посвященный истории Волжской Булгарии и Казанского ханства. В нем демонстрируется преемственность культур Волжской Булгарии и Казанского ханства и научно обосновывается данными письменных источников, археологии и этнографии происхождение татар от волжских булгар.

31 августа 1880 г. М. из Казани отправляется в хадж. Его путь пролегает через Нижний Новгород, Москву, Курск, Киев, Одессу. Из Казани паломник на пароходе доплыл до Нижнего Новгорода, где посетил известную на всю Россию торговую ярмарку. Казанские купцы узнали М., проходившего среди торговых рядов, и один из них пригласил его в гости на обед. Почтить М. пришли авторитетные люди местной общины. За трапезой они рассказывали о своих проблемах, связанных с обучением шакирдов, о необходимости изменения схоластического образования в медресе. М. поддержал новые взгляды на обучение местных мударрисов и мусульман. В конце беседы он прочитал одну из любимых сур Корана «Ас­саф»… Паломники остались на ночь у этого купца. На следующий день после меджлиса М. вместе со своими спутниками посетил местную мечеть и медресе. Он дал открытый урок по толкованию Корана. Шакирды задавали много вопросов, на которые он давал обстоятельные пояснения. В результате они задержались в Нижнем Новгороде на два дня. Местная община собрала и вручила им в знак своего уважения значительную по тем временам сумму — триста рублей.

Из Одессы М. на пароходе отплывает в страны Ближнего и Среднего Востока. Он посещает Стамбул, Измир, Александрию, Каир, Мекку и другие центры мусульманской культуры. Во время путешествия встречается с известными учеными и государственными деятелями того времени, работает в библиотеках. В то время многие ученые Востока уже знали книги, написанные М. Его имя становится известным не только на Востоке, но и в Европе и Америке. М. два раза фотографировался: один раз для американского консула, другой — по просьбе издателя энциклопедического словаря в Лондоне профессора Юджина Адамса. Просветительские идеи М. охватывали самые различные стороны обновления общественной жизни татарского народа. Они включают мысли о необходимости получения татарским населением светского образования, усвоения наследия прошлого (античной, арабской мысли) и настоящего (русской и западноевропейской культуры).

Наиболее значимой областью знания, в которой М. оставил заметный след, была религиозная философия. В 1870–1880-е гг. издаются его наиболее известные труды, среди которых «Китаб ал-азб ал-фурат ва-л-ма аз-зулал ан-накия ли-асрар-шарх ал-Джалал» («Книга о пресной, освящающей, ключевой воде, объясняющей тайны комментария ал-Джалал») — Стамбул, 1875 г. — араб. яз), «Китаб ал-хикма ал-балига ал-джанния фи шарх ал-акаид ал-ханафия» («Книга о зрелой философии, помогающей объяснить догматы ханафитов». — Казань, 1888 г. — араб. яз.). Религиозно-философские взгляды М. проявляются в критике вопросов калама — спекулятивной теологии, культивировавшейся в татарских медресе. Противоречивость его мировоззрения заключается в том, что, критикуя калам, по многим вопросам ученый остается на его точке зрения. У М. было много учеников. Среди них известные ученые: Х. Фаизханов и М. Рамзи. Были и такие, как Камаладдин б. Сайфаддин и Абу­Бакр б. Яхуд, в разные годы преподававшие восточную философию в ал­Азхаре в Каире. Многие воспитанники М. преподавали в Средней Азии, например Убайдаллах б. Рахматаллах в Бухаре, Бурханаддин аш-Шибкави и Сафиаллах б. Абдаллах в казахских селениях. М. написал более 30 произведений, большая часть которых была издана, правда, в основном на араб. яз. (четыре на тат. яз. араб. шрифтом).

Лит-ра: [сб. ] Марджани. — Казань, 1915; [сб. ] Марджани ученый, мыслитель, просветитель — Казань, 1990; Юсупов М. Х. Шигабутдин Марджани как историк. — Казань, 1981; Юзеев А. Н. Мировоззрение Ш. Марджани и арабо-мусульманская философия. — Казань, 1992; Его же. Шихаб ад-дин Марджани: мыслитель, религиозный реформатор, просветитель. — Казань, 1997; Его же. Марджани // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004; Его же. Метеор веры. Биографическая повесть о Шихабаддине Марджани. — Нижний Новгород, 2005; [сб.] Марджани: наследие и современность. Материалы международной научной конференции. — Казань, 1998; [сб. ] Исторические портреты. Духовная культура и татарская интеллигенция. — Казань, 2000.

А. Ю.

 

Махалля — локальная мусульманская община. В переводе с араб. слово М. означает имя места от корня «занимать место, поселяться». М. не просто совокупность жилых кварталов, но еще и мусульманская община, локализованная в их пределах и имеющая общее место для коллективных молений — квартальную мечеть. М. характеризуется социальной неоднородностью населения, подчас не связанного производ­ственными отношениями, наличием определенной формы самоуправления, стойкостью и приоритетом личных связей, общих интересов и обязанностей, а также существованием квартальной мечети как центра местной общественной жизни. Появление новых М., выделение их из состава старых обычно обусловливалось и инициировалось строительством мечетей, что уже указывает на нее как на особую конфессиональную организацию горожан и селян.

История формирования татарской М. начинается с момента принятия ислама в Волжской Булгарии в качестве официальной религии. Можно предположить, что структурное деление жилого пространства татарских городов было во многом идентичным ближневосточному: квартал — махалля — город в целом.

Развитие татарской М. с середины XVI в. как сугубо конфессионального сообщества коренным образом отличается от эволюции локальных городских и сельских общин в мусульманских странах Востока. После присоединения Казанского ханства к Русскому государству вплоть до XVIII в., образование локальных мусульманских общин у поволжских татар в общем оставалось традиционным: несколько родовых гнезд кучевой застройки татарского аула или городской слободы по мере роста населения и увеличения площади объединялись в своеобразный «квартал» с собственной мечетью и священнослужителями. В основе локализации татарских М. в этот период, как и во всем исламском мире, лежали родовые связи, принадлежность к определенному сословию, профессиональная деятельность.

В то же время социальные функции общины, существовавшей вне единого организма мусульманского государства, коренным образом изменились. Отсутствие четких гарантий сохранения религиозной самобытности, уничтожение административно­управленческого аппарата, являвшегося гарантом укрепления ислама, привели к усилению конфессиональной составляющей в структуре М., упрочению авторитета и позиций приходского духовенства, развитию элементов самоуправления (попечительства-мутаваллията, меджлис) и самофинансирования. Огромную роль в формировании строгой и четкой функциональной направленности локальной общины сыграло и правовое регулирование основных сторон приходской жизни. Возникновение новой М. и строительство мечети оговаривалось рядом существенных моментов: наличием в общине не менее чем 200 наличных душ мужского пола, выполнением требований Строительного устава, разрешавшего возводить мусульманские культовые здания на площадях или на расстоянии 20 саженей от жилых строений, а также обязательным учетом духовных интересов христиан и крещеных татар.

М. обладала правом избрания мусульманского духовенства, а также самостоятельно принимала решение об образовании новой общины и строительстве мечети. М. как конфессиональное образование не совпадала с традиционным сельским обществом или городскими сословными корпорациями. Важнейшим институтом М. было приходское мектебе и медресе, которое не только занималось исламским просвещением и воспитанием, воспроизводством духовенства, но и привлекало в М. значительные материальные средства.

Обеспечивая строгое соблюдение прихожанами требований шариата и организуя на его фундаменте весь общинный уклад жизни, М. на своем уровне скопировала основные функции исламского государства, направленные в первую очередь на создание необходимых условий для исполнения правоверными обязательных религиозных установлений. Имам общины (обычно мулла, обладавший указом от ОМДС) помимо проповеднических, исполнял теперь некоторые обязанности казыя и мухтасиба и являлся ключевой фигурой прихода, его своеобразным духовным «администратором»; почти каждая общинная мечеть приобрела статус соборной с правом праздничных и пятничных богослужений.

На рубеже 1920–1930‑х гг. с закрытием подавляющего большинства мечетей и массовыми арестами духовенства структура М. перестала существовать. В настоящее время М. как община, обладающая стабильным составом прихожан, мектебом и имамом, существует преимущественно в сельской местности.

На Нижегородчине наряду с сельскими М. существовали городские М. в районе Старой Сенной площади Нижнего Новгорода (Соборной мечети) и Ярмарочной мечети (Канавино). В настоящее время идет возрождение института М. на селе. Примером является исламский комплекс в с. Медяна. Этот комплекс является образцом сельской М. для российских мусульман. Помимо медресе и мечети, в него входят региональный музей, Дом культуры, поликлиника и другие объекты. Таким образом, в Медяне создана новая модель татарского мусульманского поселения, наряду с религиозно-образовательными функциями сочетающая в себе объекты социальной инфраструктуры и сельхозпроизводства.

Лит-ра: Беленицкий А. М., Бектович И. Б., Большаков О. Г. Средневековый город Средней Азии. — Л., 1973; Большаков О. Г. Средневековый город Ближнего Востока. VII — середина XIII вв. Социально-экономические отношения. — М., 1984; Мухетдинов Д. В. Развитие мусульманской уммы Нижнего Новгорода на рубеже тысячелетий // Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты: ежеквартальный альманах. Вып. 1. — Н. Новгород, 2005; Сухарева О. А. Квартальная община позднефеодального города Бухары. — М., 1976.

Р. С., А. Х., Р. Х.

 

«Махинур», медресе. См. Медресе «Махинур».

 

Махр — брачный дар невесте. М., который часто по ошибке переводят как приданое, является подарком невесте от жениха, без чего никах — обряд бракосочетания — не может состояться. Вид брачного дара определяется стороной невесты и может быть представлен чем угодно — от денежной суммы до квартиры. Однако известно, что Пророк предписывал не излишествовать в определении размера М., и современные мусульманки стараются следовать его заветам. Материальный М. является неотчуждаемым имуществом супруги. Однако в качестве М. может выступить и нематериальный ресурс: религиозные знания жениха и обещание жениха свозить свою будущую супругу в большое или малое паломничество (хадж). В этом случае, как и в некоторых других, оговаривается срок, в течение которого будущий супруг обязуется исполнить свой религиозный долг.

Часто М. путают с калымом, что является явной ошибкой. Калым представляет собой народную традицию (адат) у тюрков, тогда как М. предписывается непосредственно Аллахом в Коране. Если подойти к понятию м. с социальной точки зрения, то можно сказать, что брачный дар является своего рода гарантией невесты, особенно на случай развода или форс-мажорных обстоятельств в браке. М. предназначен для того, чтобы супруга не осталась на улице без средств к существованию; с помощью М. она может обезопасить себя от возможных неприятностей.

Лит-ра: А.-М. Тахмаз. Ханафитский фикх в новом обличье. Кн. 4 (Бракосочетание) / Пер. с араб. А. Нирша. Под общ. ред. Д.В. Мухетдинова. — Н. Новгород: ИД «Медина», 2007.

М. Х.

 

«Мачкара». См. Медресе «Мачкара».

 

Меджлис, маджлис (араб. «собрание») — употребляется в значении «религиозное собрание мусульман». Проведение М. де-факто стало одним из значимых религиозных обрядов в мусульманской среде России. Целью М. является чтение вслух приглашенным имамом (муллой) аятов Корана с последующим чтением дуа (мольбы) к Аллаху. М. сопровождается обилием угощений, раздачей садака. Поводы для М. различны: рождение ребенка, бракосочетание молодых, мусульманские праздники и поминки.

Поминки устраиваются кем-то из ближайших родственников умершего исключительно с целью получить «саваб» (вознаграждение перед Богом); точно так же каждый день в месяц рамадан кто-то из мусульман берет на себя все расходы, связанные с проведением М.-ифтара, с тем чтобы накормить постящихся. Довольно строго традиция регламентирует порядок рассаживания гостей. Если в сельской местности строго соблюдается правило для мужчин и женщин собираться отдельно (в т.ч. по времени; сначала мужчины, через 2–3 часа — женщины), то в городской диаспоре подобное требование было бы равносильно перерождению, если не отмиранию, М. В связи с этим здесь во главе стола садится имам (мулла), ближе к нему — наиболее пожилые и уважаемые гости из числа мужчин, вслед за ними садятся молодые мужчины и юноши; потом наступает очередь женщин — сначала пожилых, затем среднего возраста. Самые молодые женщины и девушки садятся на самый дальний от имама край стола. Такой порядок, условно напоминающий требование шариата раздельного рассаживания мужчин и женщин, сложился как единственно возможный в городских условиях, к тому же стесненных малогабаритными квартирами. Имам перед чтением Корана обязан произнести вааз (проповедь). Чем старше присутствующие гости, тем более традиционно проходит подобное собрание.

Чтение Корана может происходить либо до принятия пищи, либо в перерыве между вторым блюдом и чаем. Строго соблюдается условие в отношении мясных блюд: всякое мясо должно быть халяльным (ритуально чистым). В крайнем случае, при отсутствии такого мяса, используется рыба.

Лит-ра: Хайретдинов Д.З. Этнический состав мусульманской общины Москвы // Мусульмане изменяющейся России. — М., 2002.

Д. Х.

 

Медина (араб. Мадина ан-Набий — «город Пророка») — город в Аравии, в котором расположена вторая по значимости святыня ислама — мечеть Пророка. М. являлась столицей исламского государства (халифата) с 622 по 657 г., вплоть до правления Али б. Абу-Талиба, после чего она больше никогда не была местом пребывания правительств.

История, облик и само название М. неразрывно связаны с Пророком Мухаммадом, который переселился сюда из Мекки в 622 г. (хиджра); до этого город назывался Йасриб (Ясриб). Мусульмане, вынужденные эмигрировать из Мекки («мухаджиры» — «переселенцы»), были по-братски горячо встречены в М. местными мусульманами, которых Пророк назвал «ансарами» (араб. «помощники»). Для обретения подлинного единства мусульманской нации Пророк произвел братание своих сподвижников, сделав побратимами друг другу мухаджиров и ансаров. Третьей, небольшой частью населения М. были евреи, с которыми Пророк заключил договор о ненападении. В М. у мусульманской общины началась новая жизнь; здесь были ниспосланы и сформулированы законы шариата; здесь стали закладываться основы исламского государства. Здесь Пророк построил свой дом и заложил рядом с ним мечеть, названную в честь него. В М. Пророк Мухаммад прожил остаток своей жизни, неустанно призывая людей к единобожию, здесь он умер и здесь же был похоронен. Его тело было погребено в комнате его жены Айши; чуть позже это помещение стало частью мечети Пророка. Здесь же, в Мединской мечети, рядом с Пророком похоронены первые халифы ислама — Абу­Бакр и Умар. Недалеко от мечети находится кладбище сподвижников — ал-Баки, на котором похоронены халиф Усман, внук Пророка ал­Хасан, потомки ал-Хусейна Али Зайн ал-Абидин, Мухаммад ал-Бакир и Джафар ас-Садик и др.

Все мусульманские правители уделяли особое внимание сохранению святынь М. Впервые реставрацию мечети Пророка провел Умар б. Абд ал-Азиз, будучи наместником Аравии во время халифата ал-Валида (прав. 705–715 гг.) из династии Омейядов; под его руководством мечеть была значительно расширена и пышно отделана. Самое грандиозное расширение мечети Пророка было проведено в 1990-е гг. при саудовском короле Фатхе, который впервые ввел в королевскую титулатуру именование Служителя двух святынь (т. е. Мекки и М.). Мечеть была расширена в несколько раз, однако при этом в сохранности остались постройки (главный молельный зал, минареты, купол над могилой Пророка и т. д.) и декорации, сделанные во времена предыдущих правителей, в основном Османов.

В отличие от Мекки в М. сохранилось большее число культурно-исторических памятников времен раннего Халифата, хотя в основном кардинально перестроенных в последние десятилетия. В черту города входят гора Ухуд и кладбище шахидов (среди них — дядя Пророка Хамза, погибших во время битвы при этой горе (625 г.); широко распространено и приветствуется посещение паломниками мечетей Куба (первая мечеть в истории ислама, основанная Пророком во время хиджры) и Киблатайн («мечеть двух кибл» — во время совершения молитвы в этом месте Пророку пришло известие о перемене киблы с Иерусалима на Мекку). Одна из малых мечетей М. названа в честь Умара б. ал-Хаттаба. В целом распространено мнение о большем благонравии и благочестии жителей М. по сравнению с мекканцами. Согласно хадису Пророка, в М. не сможет войти Антихрист во время своего пришествия перед Концом Света.

Лит-ра: Фрэйджер Р. Мудрость Ислама. Знакомство с жизненным опытом исламской веры / Пер. с англ. Д.З. Хайретдинова. — М., 2005; Рахман Х. Хронология исламской истории: 570–1000 гг. от Р. Х. / Пер. с англ. Д.З. Хайретдинова. — Н. Новгород, 2000.

Д. Х.

 

«Медина аль-Ислам». См. Газета «Медина ал-­Ислам».

 

«Медина», издательский дом. Учрежден ДУМНО, официально зарегистрирован в 2007 г. Специализируется на издании литературы по современному исламскому богословию, преимущественно в рамках ханафитской школы; исследованиям в области истории татарского народа, в частности нижегородских татар-мишарей; межцивилизационному и межкультурному диалогу; популяризации и освещению культуры мусульманских народов России. Возникновению ИД «М.» предшествовали два периода: 1) с сер. 1990‑х гг. по 2000 г., когда на базе ДУМНО издавались книги, сборники научных статей и материалы научно-практических конференций и форумов по различным темам в области исламских исследований и истории татарского населения Нижегородчины и 2) с 1999/2000 по 2004 г., когда ДУМНО впервые начало издавать собственные периодические печатные издания на рус. и тат. яз. (газета «Жихан», газета «Нур аль-Ильм», бюллетени «Атфаль», «Магрифат», «Ихсан» и др.).

С 2004 г. ДУМНО приступило к изданию единой ежемесячной газеты «Медина аль-Ислам», что стало отправной точкой для возникновения ИД «М.». В течение нескольких месяцев к формату газеты добавлялись новые разножанровые периодические издания: журналы «Ислам на Нижегородчине», «Минарет», сборники «Фаизхановские чтения», «Рамазановские чтения», «Мавлид ан-Набий», альманах «Ислам в современном мире», бюллетень «Форумы российских мусульман», сборник материалов ежегодной научно-практической конференции «Современные проблемы и перспективы исламоведения и тюркологии»; параллельно работал сайт «Ислам в Нижнем Новгороде». В настоящее время совокупность этих изданий составляет основу продукции ИД «М.», который является основным продуктом ИД «М.». Данный ИД, исследующий и с разных сторон прогнозирующий различные аспекты по теме ислама в РФ и во всем мире, представляет собой совершенно новое явление в деле возрождения ислама в России и не имеет аналогов в масштабах мусульманской уммы нашей страны.

ИД «М.» выпускает литературу по исламскому богословию — учебные пособия для мусульманских учебных заведений России по таким дисциплинам, как: тафсир, фикх, акиду, историю ислама, хадисоведение, методику составления хутбы и др.

ИД «М.» за два года работы выпустил более 100 наименований книг, учебных пособий и периодических изданий.

Работа ИД «М.» финансируется частными лицами, как правило, вносящими свои пожертвования для адресного издания той или иной книги, а также из фонда им. Абу-Ханифы.

Директор ИД «М.» — Д.В. Мухетдинов.

А.Д.

 

«Медина». См. Медресе «Медина»

 

«Медина», информационный портал. См.  Исламский информационный портал «Медина».

 

Медресе (араб. «изучать») — среднее и высшее профессиональное религиозное учебное заведение для подготовки мусульманского духовенства. Программой предусмотрено изучение Корана, правил его чтения и толкования, хадисов, истории ислама, географии, арабского языка и др. По дореволюционным источникам, особенно для сельской местности, различие между мектебе и М. не всегда понятно.

М. в городах Поволжья существовали как минимум с эпохи Золотой Орды, но были уничтожены после падения Казанского ханства в 1552 г. На рубеже XVII–XVIII вв. начинается возрождение мусульманской учености среди татар. Этот процесс в основном возглавлялся либо самими татарами, зачастую получившими образование в мусульманских странах, либо выходцами из мусульманских государств, преимущественно Кавказа и Бухары. Образование на Кавказе отличалось в целом свободой и отсутствием государственного контроля. Особую роль дагестанские улемы сыграли в передаче знаний по таким дисциплинам, как фикх, риторика, лексикология (нахв) и морфология (сарф) араб. яз., ахляк (мораль, акида (догматика), тафсир и хадисы.

С сер. XVIII в. начинается возрождение образования абызами одновременно в широкой зоне от Нижегородчины на Заказанье и до зоны Оренбурга. Основной характеристикой мударрисов этой эпохи было отсутствие образования в странах мусульманского мира или у улемов — выходцев из этих стран. С этой эпохой связано создание М. в с. Овечий Овраг на Нижегородчине (мударрис А. Биккинин). В 1767 г. в д. Новый Мочалей возникает мектебе. В 1800 г. начинает свою работу еще одно мектебе при будущей третьей мечети. В 1790-е гг. создаются М. в Ендовищах, Камкине, Ключищах. К кон. XVIII в. мударрисы медресе получили статус «указных мулл» от ОМДС. В первой половине XIX столетия в пределах современной Нижегородской области функционировало не менее 36 мектебе и М.

Получение основных доходов от торговли с Туркестаном требовало от татар знания и следования канонам среднеазиатского схоластического образования. В Туркестане, особенно в Бухаре, татары подвергаются усиленной обработке официального духовенства и суфийских шейхов накшбандийи. Здесь учились мударрис М. в с. Сафаджай Хабибулла-ишан Альмухаммятов и мударрис М. в с. Петряксы Хамидулла Альмушев. Первые М. схоластического бухарского образца появляются на средства буржуазии в Казани, Заказанье и Каргале, то есть в наиболее экономически развитых регионах. Напротив, наиболее известные своим свободомыслием и научной направленностью м. размещались не в Казани и Каргалы, а в Кышкаре, Мачкаре (Заказанье), Стерлибаше (Приуралье). Только создание «Марджании» в Казани в 1870-е гг., «Хусаинии» в Оренбурге и «Расулии» в Троицке в 1890-е гг. обозначало начало традиции преобладания теоретического уровня городских М. над сельскими в Поволжье и на Южном Урале. В отсутствие заметного технического прогресса целью М. становится подготовка духовной и светской национальной элиты, владеющей абстрактным понятийным аппаратом, языками и знанием образа мысли Востока не через первоисточники, а через толкования (шарх и хашия).

Лучшее представление о системе обучения в старометодном М. бухарского типа дал Дж. Валиди. В М. обычно поступали после окончания мектебе. Первый год обучения посвящался сарфу, а следующие два — нахву. На четвертый год начиналось обучение умственным наукам «аклият». Валиди так оценивал роль этого этапа схоластической школы: «Ее катехизическая система требовала от шакирда полного напряжения умственных способностей, мелочность ее рассуждений не могла не содействовать развитию силы критического анализа, а богатство всевозможных научно-философских знаний давало возможность более или менее свободно оперировать в области отвлеченной мысли». Последним этапом обучения был «наклият», то есть преподавание религиозных дисциплин калама, фикха и усул-фикха.

В результате обучения получался специалист по мусульманскому праву и догматике. Слабое знание араб. литературного яз. и арабо-мусульманской классической литературы было также характерными признаками образования в татарском М. Бухарская методика не уделяла внимания риторике, но в теоретическом плане концентрировалась на догматике и философии.

Крупнейшее в крае джадидистское М. открылось в Сафаджае в 1907 г. во главе с выпускником казанского медресе «Марджания» мударрисом Мухсином Хабибуллиным. В Нижнем Новгороде образцовое новометодное М. было открыто И.Гаспринским и существовало с 1887 г. до революции 1917 г. в бывшем «доме Соколова» по адресу: ул. Напольно-Вокзальная, 12 (ныне ул. Фильченкова, 12). Советские власти создали здесь татарский детсад Сталинского (Канавинского) района и Канавинскую городскую татарскую школу I ступени. Затем учащиеся этой школы были переведены на ул. Коммунистическую, 9, а дом Соколова заселили жильцами.

В 1923 г. религиозные школы в РСФСР были закрыты. В 1922 г. после перевода татарского педтехникума в облцентр в Сафаджае было восстановлено медресе во главе с мударрисом М. Хабибуллиным. Он воспользовался постановлением Президиума ВЦИК РСФСР о разрешении преподавания мусульманского вероучения в мечетях от 9 июня 1924 г. Однако М. было вынуждено прекратить существование в 1928 г., так как 28 мая 1928 г. Президиум ЦИК СССР отменил закон ВЦИК 1924 г. о мусульманских религиозных школах. В 1920-х гг. некоторые нижегородцы еще полуподпольно учились у казанских улемов из бывшего медресе «Мухаммадия».

С 1994 г. функционирует Нижегородское исламское медресе «Махинур», а с 2001 г. — медресе «Медина».

Лит-ра: Мухетдинов Д. В. Из прошлого религиозного мусульманского образования на Нижегородчине в XVIII — начале XX вв. — Н. Новгород, 2005; Его же. Развитие мусульманской уммы Нижнего Новгорода на рубеже тысячелетий // Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно­политический аспекты: ежеквартальный альманах. Вып. 1. — Н. Новгород, 2005; Мухетдинов Д. В. Азан над Волгой. — 2­е изд., доп. — Нижний Новгород, 2006; Сенюткин С. Б., Идрисов У. Ю., Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История исламских общин Нижегородской области. — Н.Новгород, 1998; Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в кон. XVIII — нач. XX вв. — Казань, 2001.

Д. М., А. Х.

 

Медресе «Азимовское» («Гаффария», Азимовское мусульманское училище) — медресе в Казани. По утверждению Ш.Марджани возникновение прихода относится к 1810 г. когда юго-западная сторона города в районе д. Плетени стала интенсивно заселяться мусульманами, работавшими на находившихся здесь мыловаренных заводах купцов Юнусовых, Апанаевых, Китаевых. На средства хаджи Габделмазита Абубакирова была построена одноэтажная деревянная мечеть без минарета, просуществовавшая до 1851 г. На ее месте глава Казанской Татарской ратуши Мустафа Назирович Азимов выстроил новую деревянную мечеть с минаретом. На деньги его сына Муртазы Азимова было построено существующее кирпичное здание мечети (1890 г.).

С историей Азимовской мечети тесно связана династия имамов Абдулгафаровых. Родоначальник ее Абдулвали Абдулгафаров (?–1891), выходец из д. Новые Чукалы Буинского уезда Симбирской губернии, был имамом­хатыбом мечети в 1849–1888 гг., после чего его сменил сын Хисаметдин Абдулвалиевич Абдулгафаров (1849–1923). В первые годы своей деятельности Абдулвали-мулла сумел организовать в приходе медресе «Гаффария». Оно являлось сравнительно небольшим (число учащихся — 60 человек), а по характеру обучения — старометодным. Для медресе купец М.М. Азимов в 1871 г. в ограде мечети построил одноэтажный кирпичный дом. Вероятно, в период строительства каменной мечети в 1887–1890 гг. он был перестроен в существующее двухэтажное полукаменное здание медресе. В М.«А.» в 1875–1880 гг. учился и преподавал улем, кади ОМДС, историк Хасан-Гата Габаши, а в начале 1890-х гг. учился драматург Галиаскар Камал. В М.«А.» учились и нижегородские имамы, в том числе имам и мударрис 5-й мечети с. Ключищи Мухомят Башаров, имам и мударрис 1-й мечети с. Чембилей Мухамед Абдрахимов, первый имам­хатыб и мугаллим 2-й соборной мечети с. Медяна Кябер Вахитов, имам-хатыб и мударрис 3-й соборной мечети с.Б. Рыбушкино Ярулла Велемеев, имам 1-й соборной мечети с. Б. Рыбушкино Гаязетдин Мухетдинов, имам 4-й соборной мечети
с. Б. Рыбушкино Салахетдин Мухетдинов и др.

Мечеть была закрыта решением Президиума ЦИК Татреспублики в конце 1930-х гг. В 1992 г. возвращена общине верующих.

Лит-ра: Марджани Ш. Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Болгар. — Казань, 1989; Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Исторические мечети Казани. — Казань, 2005.

Р.С., Р.Х., Д.М.

 

Медресе «Апанаевское» («Кул буе» (Приозерное), «Касимия», Казань, ул. Марджани, 28) — старейшее медресе Казани. Современное двухэтажное кирпичное здание построено в 1877 г. по проекту архитектора П. И. Романова.

Становление М. «А.» восходит к 1770-м гг., когда в Казани была выстроена вторая каменная мечеть, также именуемая «Апанаевской», и учрежден новый мусульманский приход со своим собственным учебным заведением. Традиции М.«А.» как первостатейного конфессионального училища с ортодоксальным, но добротным религиозным образованием складывались на протяжении десятилетий. По характеристике Дж. Валиди, оно занимало «самое первое место среди казанских дореформенных медресе», где «служили самые выдающиеся мударрисы». Его преподаватели — высокообразованные богословы бухарской школы, имевшие в своих домах прекрасные библиотеки, ежегодно собирали вокруг себя сотни шакирдов из разных уголков Российской империи.

Ш. Марджани особо указывал на педагогическую деятельность трех имамов, охватывавшую период с 1830 по 1875 г. Это отец и сын Исхак и Салахетдин Сагитовы, а также Мухамедкарим Мухамедрахимов. М.«А.» считалось одним из самых престижных у мусульман Внутренней России середины прошлого века. Только в одном 1875 г. оно насчитывало больше 300 учащихся. Этому способствовала и щедрость татарских купцов­благотворителей, выделявших громадные суммы на его содержание. Среди них следует отметить купца второй гильдии Ахмедзяна Фазлулловича Рахматуллина (1832–1910), который явился одним из главных инициаторов строительства существующего двухэтажного здания медресе. Здесь были светлые, просторные классы, неплохое общежитие для шакирдов, весь необходимый комплекс хозяйственных построек — столовая, прачечная и т. д.

В октябре 1876 г. на место имама-хатыба Апанаевской мечети и мударриса М. «А.» был выбран престарелый мулла из д. Менгеры (ныне Атнинского р-на РТ) Тазетдин Баширов (1813–1879), а когда через три года он умер, инициатива уже полностью оставалась за правительственными органами. Именно в 1876 г. власти сумели добиться открытия при М. «А.» класса по изучению рус. яз. После смерти Баширова муллой прихода стал бывший имам д. Чирши Казанского уезда (ныне Высокогорского р-на РТ) Абдулгаллям Салихов (1832–1899) — человек осторожный и умеренный во взглядах.

С этого времени М. «А.» все меньше ориентировалось на бухарских мударрисов. Абдулгаллям Салихов, а затем и его сын Мухамедкасим (1871–1954) — последний мулла второй мечети, именем которого в начале XX в. называлось М. «А.», находились под сильным влиянием Г. Баруди, ставшего после смерти Ш. Марджани признанным лидером мусульманской общины Казани. В самом М. «А.» произошли глубокие внутренние изменения в рамках джадидистской реформы образования. Здесь появились новые педагоги, выросшие из числа шакирдов, расширился круг преподаваемых предметов. Причем светские науки сильно потеснили сферу узкорелигиозных дисциплин. Араб. яз. в училище преподавал Ахмедхади Максуди. В 1909 г., впервые за историю медресе, молодой учитель, будущий основатель башкирской автономии Ахмед-Заки Валиди (1890–1970) стал давать уроки по тюркской истории и арабской литературе, положив тем самым начало своей карьере ученого-тюрколога с мировым именем. В русском классе медресе обучал детей арифметике и русскому языку драматург Гафур Кулахметов (1881–1918).

В донесении полицмейстера Казани губернатору от 29 января 1915 г., где говорилось, что «...обучение в М. «А.» при 2-й соборной мечети ведется новометодное, т. е. звуковое, а направление преподавания исходит главным образом от муллы Галимзяна Галеева (Баруди), имеющего общее руководство почти над всеми новометодными медресе в Казани...». Ему вторил и директор народных училищ, считавший, что Апанаевское училище «вместе с Галеевским медресе принадлежат к числу передовых татарских учебных заведений...». В М. «А.»  учились писатель Г. Исхаки, улем М. Биги, председатель Милли Идарэ С. Максуди, а также писатели З. Бигиев, Г. Камал, М. Гали, А. Шамов, народный певец К. Мутыги, нижегородец М.-З. Юнусов и многие другие представители национальной интеллигенции.

Лит-ра: Марджани Ш. Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Болгар. — Казань, 1989; Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Республика Татарстан: Памятники истории и культуры татарского народа (кон. XVIII — нач. XX вв.). — Казань, 1994; Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Медресе «Апанаевское» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004.

Р. С, Р. Х.

 

Медресе «Галия» — медресе в г. Уфа, основанное в октябре 1906 г. Наряду с медресе  «Мухаммадия», «Апанаевское» (оба в Казани), «Усмания» (в Уфе), «Хусаиния» (в Оренбурге), «Расулия» (в Троицке) М.«Г.» являлось центром джадидистской реформы образования. Учебная программа включала в себя преподавание религии на основе Корана и Сунны, истории ислама, тат. яз., тюрко-татарской истории и научных дисциплин. Обучение длилось 6 лет и делилось на 2 «разряда»: подготовительный к высшему («игдадия») — 3 класса и высший («галия») — три класса. По имени разряда «галия» медресе и получило название, что было исключением, так как медресе у татар обычно назывались по имени прихода, мударриса или содержавшего его бая. В медресе учились достаточно взрослые учащиеся, уже прошедшие уровень начальных и средних классов.

Основателем и бессменным ректором М.«Г.» был известный теолог и общественный деятель Зиаддин (Зия) Камали (1873–1942). Выпускник медресе «Усмания», медресе Стамбула и египетского университета «Ал-Азхар», вернувшись на родину, он выступил с инициативой организации М.«Г.». Инициативу поддержал имам 2-го прихода мусульман Уфы Зариф Галикеев. Одновременно Камали издает труды по философии ислама, истории религий — учебники для будущих студентов М.«Г.».

О характере преподавания в М.«Г.» можно судить по количеству часов, выделенных на светские и религиозные предметы: так, в 1914 г. чисто религиозным предметам в медресе отводилось 28,2 % времени, араб. яз. — 14,7 %, светским наукам — 35,6 %, тат. яз. — 4,9 %, русс. яз. — 14,1 %.

С конца 1900­х гг. одновременно с массовым изгнанием татарских учителей-мугаллимов из казахских степей и Туркестана, закрытием татарских школ и благотворительных обществ, неоднократно проходили обыски и в М.«Г.». Все обыски заканчивались банальной фразой полицейских протоколов: «Ничего предосудительного не обнаружено».

В ответ на требования о принадлежности учителя к конкретной племенной группе М.«Г.» резко увеличило прием шакирдов нетатар (казахов, туркмен, черкесов, адыгейцев и т. д.)

В 1913 г. здесь обучалось 114 шакирдов. Всего М.«Г.» окончило более 1 400 шакирдов. В 1915 г. Камали потерял поддержку попечительского совета медресе, который обвинил его в превращении М.«Г. в учительскую школу. Вместо сторонника совета Габдуллы Шнаси завучем М.«Г. стал Галимджан Ибрагимов, который в этот период начал активно заниматься пропагандой идей самостоятельности каждого из тюркских народов России. Камали и Ибрагимов представляли новое поколение национальной элиты, им были близки идеи исламского социализма. Если либералы выступали за единую нацию мусульман России, то Ибрагимов поддержал издание рукописных журналов казахов и башкир при М.«Г., где складывалась политическая и культурная элита этих народов. М.«Г. было первым татарским медресе, где были созданы автономные организации казахов и башкир, однако, образование проходило только на татарском языке.

Камали заботился и о женском образовании. В 1915 г. он открывает одно из первых средних женских учебных заведений с педагогическим уклоном — медресе «Анасия».

М.«Г.» обладало прекрасным кругом преподавателей. Среди них были: лидер башкирской автономии Ахмад-Заки Валиди, казый Оренбургского Магометанского духовного собрания Хасан­Гата Габаши, теолог и арабист Закир Кадыри, один из основателей татарской социал­демократии, лидер Уфимского губернского Милли Шура Гумер Терегулов, языковед Худжа Бадиги и др. Среди преподавателей М.«Г.» и выдающийся нижегородец, экономист, просветитель Г.Фаизханов.

В М.«Г.» учился первый посол СССР в Саудовской Аравии и Йемене Карим Хакимов. Из медресе вышли классики татарской и башкирской литературы Маджид Гафури, Шаехзаде Бабич, Хасан Туфан, Наки Исанбет, Сайфи Кудаш. Здесь учились узбекский писатель Мирмухсин Ширмухаметов, казахские поэты Байембет Майлин и Магжан Жумабаев. Среди нижегородских имамов, учившихся в М.«Г.», — Жафар и Каюм Багаутдиновы (см. Шарафутдинов, Багаутдин). Здесь преподавал Г. Фаизханов.

Однако, советский режим остановил деятельность М.«Г.». В 1917–1918 г. на его базе были организованы учительские курсы, а в 1919-м оно было преобразовано в татарскую гимназию. Сегодня в стенах М.«Г.» работает Российский Исламский университет в составе ЦДУМ.

Лит-ра: Муслимов А. К столетию медресе «Галия диния» в Уфе. // Медина аль-Ислам, №9 (22), 2006, — С. 14.

А. Х.

 

Медресе «Марджания» (Ахуновское, Казань, ул. З. Султана, 4) — старейшее медресе Казани. Современное двухэтажное кирпичное здание построено в 1880 г. (архитектор П. И. Романов).

История этого М. «М.» восходит к 1770‑м гг., когда в Казани было завершено строительство первой соборной мечети («Юнусовская», затем «Марджания»). В одном из ее помещений разместилось конфессиональное учебное заведение — мектебе. Занятия здесь проводились в течение 20 лет, а затем, видимо из-за увеличившегося количества учащихся, новый мулла мечети ахун Казани Ибрагим Хузяш (Худжаши) выстроил отдельное здание медресе на берегу озера Кабан. Со временем и оно пришло в ветхость, поэтому в 1837 г. купец первой гильдии Губайдулла Мухаметрахимович Юнусов специально для училища построил большой полукаменный дом на современной улице Ф. Карима.

Именно здесь начал свою педагогическую деятельность выдающийся ученый и просветитель Ш. Марджани, который, приехав в 1849 г. из Средней Азии, стал имамом-хатыбом первого прихода Старотатарской слободы. С этого момента в истории медресе данной махалли начинается новый этап. Будучи талантливым педагогом, Ш. Марджани реформировал, насколько это было возможно в те годы, учебный процесс. Он ввел в программу обучения в качестве основных предметов математику, геометрию, астрономию, историю и другие светские науки. Результаты не замедлили сказаться. Это учебное заведение выросло в одно из самых крупных в мусульманской России, ежегодно здесь стали получать образование 100–120 шакирдов.

Растущий авторитет ученого, его энциклопедические знания, реформаторские взгляды, а также гордость и независимость характера пришлись не по нраву некоторым представителям казанского духовенства и купечества. Особенно осложнились отношения Ш. Марджани с неофициальным главой мусульман Казани богатейшим купцом Ибрагимом Губайдулловичем Юнусовым. Симпатии общества были полностью на стороне непокорного хазрата. Поэтому, когда И. Г. Юнусов под различными предлогами отказал в очередной просьбе о строительстве нового здания М. взамен прежнего, уже не вмещавшего в себя всех шакирдов, то, к большому удивлению бая, сторону муллы Марджани приняли самые уважаемые люди прихода и создали вакф. На средства купца А. Ф. Рахматуллина и М.-С. Галикеева был приобретен обширный земельный участок на западной стороне современной улицы З. Султана, находившийся как раз напротив мечети, где в 1871 г. на общественные деньги выстроили двухэтажное кирпичное здание. Однако противостояние только усилилось. Братья Ибрагим и Исхак Юнусовы, не желая терять своего влияния, в мае 1873 г. на месте старого медресе также строят двухэтажное кирпичное здание (ныне ул. Ф. Карима, 4). В 1875 г., с шестой попытки, когда весь народ был на намазе в мечети, медресе все­таки сожгли. В огне погибло множество книг. Сразу же после пожара А.Ф. Рахматуллин отремонтировал сильно пострадавшее в огне медресе, и некоторое время спустя здесь вновь начались занятия. Состоятельные люди махалли, собрав значительные денежные средства, в 1880 г. выстроили существующее здание М. «М.» с флигелем.

В М. в разные годы учились улемы Кашшаф Тарджемани (казый ЦДУМ и член Голямалар Шурасы), мухтасиб Казанской губернии, участник Всероссийских мусульманских съездов 1906–1917 гг., член ЦК «Иттифака» Г. Апанай, Мурад Рамзи, артист С. Х. Айдаров, поэт А. З. Сагиди, композитор С. Сайдашев, большевик Х. М. Ямашев и др. Здесь традиционно учились многие шакирды из Нижегородчины: мударрис медресе Сафаджая шейх братства накшбандийа Хабибулла-ишан Альмухаммятов, его сын Мухсин Хабибуллин, братья Хусаин и Габделгаллям Фаизхановы, двое уроженцев Сафаджая: Насретдин б. Кялимулла (ставший затем имамом в 4‑й мечети родного села) и Аббас б. Ашраф, имамы приходов Чембилея: Арипжан Курбангалеев, Искандер Желялетдинов, Абдрахим Курбангалеев (см. Курбангали­мулла и его семья), Махмут Камаев и многие другие.

Во флигеле М. «М.» (ныне ул. Султана, 6/15) в 1896–1917 гг. находилось мектебе по обучению детей-сирот попечительства вакуфного имущества А.‑В. Ю. Чукина. Сейчас в здании размещается Казанский Исламский колледж.

Лит-ра: Марджани Ш. Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Болгар. — Казань, 1989; Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Республика Татарстан: Памятники истории и культуры татарского народа (кон. XVIII — нач. XX в). — Казань, 1994; Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Медресе «Марджания» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004; Юсупов М. Х. Шигабутдин Марджани как историк. — Казань, 1981.

Р. С., Р. Х., А. Х.

 

Медресе «Махинур» — негосударственное образовательное учреждение среднего профессионального образования. М. «М.» (перс. «Свет луны») было открыто 29.10.1994 г.   М. «М.» было учреждено ДУМНО  по инициативе У.Идрисова. Фундамент в основание М. «М.» был заложен еще в 1990 г. по инициативе председателя религиозного объединения мусульман г. Горького Ахмята Фахрутдинова, сумевшего таким образом не допустить строительства на этом месте гостиничного комплекса. Большое содействие в строительстве здания М.«М.» оказал президент фонда развития татарского духовного наследия «Хилял» Ряшит Баязитов, в честь матери которого и было названо М.«М.».

М. «М.» координирует деятельность многих учреждений духовного образования Нижегородской обл.: мектебе, летних исламских школ и др. В М. «М.» регулярно проводятся курсы повышения квалификации имамов, курсы тат. и араб. яз. Обучение в М.«М.» ведется по двум программам: по специальностям «имам-хатыб» и «преподаватель основ ислама» (соотв. 2 и 3 года обучения). При М. «М.» существует вечерняя форма обучения, разрабатывается заочная форма. В 2001 г. был открыт филиал М. «М.» — медресе «Медина». В 2005 г. медресе «Медина» стало самостоятельным учебным заведением.

Первые выпускники М. «М.» возглавили приходы Нижегородской обл. и других регионов России, многие продолжили образование в исламских и светских университетах. Среди них, например, муфтий Красноярского края Г. Фаткуллин, преподаватель Московского исламского университета Ильдар Аляутдинов, главный имам-мухтасиб ДУМНО Марат Салахетдинов, журналист ИТАР-ТАСС уроженец с.Шубино Марат Ахметжанов и др.

Учебная программа М.«М.» включает религиозные и светские дисциплины. М. «М.» активно занимается научно-просветительской деятельностью, сотрудничает с ведущими вузами и школами города и области. В рамках сотрудничества М. «М.» с ННГУ им.Н. И. Лобачевского с 1999 г. функционирует программа «Исламские исследования», в соответствии с которой преподаватели М. «М.» знакомят студентов факультета международных отношений ННГУ с основами ислама (руководитель программы Ф. Вагапова).

М. обеспечивает школы татарских сел области материалами, необходимыми для проведения уроков, посвященных истории ислама, традициям нижегородских татар. М. «М.» выступает инициатором проведения научно-практических конференций и семинаров, посвященных изучению богатого духовного наследия ислама, по результатам которых составлены многочисленные сборники статей.

Библиотека М. «М.» насчитывает 20 тыс. книг, в т. ч. репринтные издания XIX — нач. ХХ вв., книги на араб., персид., тат. яз., труды по философии, политологии, искусству, истории.

При М. «М.» существует издательство, выпускающее книги богословского, исторического, краеведеческого характера, газеты, журналы и альманахи.

В 2006 г. М. «М.» прошло аттестацию в Совете по исламскому образованию при Совете муфтиев России. В 2006 г. М. «М.» открыло отделение заочного обучения.

С 1999 по 2007 г. директором медресе был Д. Мухетдинов, С 2007 г. — А. Муслимов.

Лит-ра: Ислам на Нижегородчине, № 3 — Н. Новгород, 2004.

Д. М.

 

Медресе «Мачкара» — медресе в д. Мачкара Казанского уезда и губернии (ныне с. Маскара Кукморского р-на РТ).

Существование М.«М.» в д. Мачкара относится как минимум к 1758 г., когда его мударрисом был мулла Габделхамид б. Утегян б. Ярмухаммед б. Кутлугмухаммед б. Мухсин ат-Тюнтяри. У Ш. Марджани отсутствуют данные о месте образования Габделхамида б. Утегяна. Известно только, что он был уроженцем д. Тюнтяр, ныне Балтасинского р-на РТ. Среди шакирдов ат-Тюнтяри был Габдулла б. Габдессалям б. Утямеш ал-Мачкарави (Утямышев, ум. в 1832 г.), ставший затем казанским купцом первой гильдии и меценатом. Марджани указывает, что, по легенде, Габдулла бай построил около 150 мечетей. Габдулла б. Габдессалям дожил почти до 100 лет и умер в Мачкаре в 1832 г., финансово обеспечив «золотой век» М.«М.». Он был женат на младшей сестре великого улема Абдунассыра Курсави Мархабе.

«Золотой век» М.«М.» неразрывно связан с именем мударриса Мухаммада-Рахима б. Йусуфа б. Габделкарима б. Арслана ал-Ашити (ум. 1818 г.). В течение 3-х лет он руководил М.«М.», затем 10 лет учился в Дагестане, а М.«М.» вновь возглавлял Габделхамид б. Утегян. По возвращении Мухаммад-Рахим б. Йусуф стал ахуном Малмыжского уезда Вятской губернии и преподавал фикх, усул фикх, хадисы, калам и логику. Именно при нем М.«М.» достигает своего расцвета и приобретает известность во всем Волго-Уральском регионе. Среди наиболее известных шакирдов Мухаммада-Рахима б. Йусуфа можно назвать А. Курсави; основателя рода стерлибашских шейхов и мударрисов Нигматуллу б. Биктимера ас-Слаучи (Тукаева); имама и мударриса медресе Кышкар Якуба б. Яхью ад-Дубьязи; основателя рода мулл Амирхановых и прадеда Фатиха Амирхана, имама мечети «Иске-Таш» и мударриса Амирхановского медресе Амирхана б. Габделманнана ат­Талкыши; мударрисов 5-й Соборной («Галеевской») мечети Казани братьев Габдессатара и Габделгаффара аш-Шырдани (Шаффеева); основателя медресе в Стерлитамаке Шарафетдина б. Зайнетдина ал-Эстерлетамаки; имама и мударриса в ауле Хусна ныне Атнинского р-на РТ деда Ш. Марджани Субхана б. Габделкарима ал-Марджани; имама и мударриса медресе Тюнтяр Гали б. Сайфуллу Тюнтяри и следующего мударриса Мачкары Габдуллу б. Яхью ал-Чиртуши ал­Мачкарави. Шакирды «М.» были близки к ОМДС и являлись противниками линии Хабибуллы Оруви.

Следующий мударрис М.«М.» Габдулла б. Яхья ал-Чиртуши ал-Мачкарави вместе А. Курсави учился в Бухаре и был высоко оценен Ш. Марджани. Среди его шакирдов стоит назвать: вышеупомянутого имама и мударриса 5-й мечети Казани Ахмед б. Сагита б. Ахмеда аш­Шырдани (Сагитова); имама и мударриса 2­й (Апанаевской) мечети Казани Мухамедкарима б. Мухамедрахима ат-Таканыши (Мухамедрахимова); его преемника Таджетдина б. Башира ас-Суыксуи (Баширова); имама-хатыба 4-й мечети с. Петряксы Сабира Абдрахимова; имама и мударриса в медресе с. Адай (Адаево) Малмыжского уезда Вятской губернии Тахира Субханкула. Во второй и третьей четверти XIX в. шакирды М. возглавили такие ключевые приходы Казани как «Апанаевская», «Галеевская», «Сенная», «Бурнаевская», «Розовая» мечети. Его сменил Мухаммад-Шариф б. Мухамад б. Йусуф, при котором начался упадок «М.». Тогда в М. «М.» учился Х. Усманов. В М. «М.» учился представитель династии петряксинских имамов — рода Каримовых — Габделхаким б. Габделкарим.

Лит-ра: Марджани Ш. Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Болгар. — Казан, 1989; Набиев Р., Хабутдинов А. Медресе «Мачкара» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004; Хабутдинов А. Ю. Медресе Мачкара и его роль в подготовке улемов Волго­Уральского региона // Кукморский регион: проблемы истории и культуры. — Казань, 2005.

А. Х.

 

Медресе «Медина» — негосударственное образовательное учреждение среднего образования. Функционирует с 2001 г. в с. Медяна Краснооктябрьского р­на Нижегородской области в составе Исламского религиозно-просветительского комплекса «Медина» сначала в качестве филиала Нижегородского исламского медресе «Махинур», с 2005 по 2007 гг. — в качестве самостоятельного учебного заведения. Директор — Ислам Алиев, внук Ш. Алиева.

М. «М.» создавалось с целью организовать образовательный центр на территории компактного проживания татар (юго-восток Нижегородской обл.) и таким образом упростить для уроженцев татарских сел области процесс получения религиозного образования и препятствовать отъезду молодежи из сел. Кроме того, на базе М. «М.» ежегодно организовывались курсы повышения квалификации для имамов сельских мечетей.

«М.» функционировало благодаря спонсорской помощи Ф. Гильманова.

Д. М.

 

Медресе «Мухаммадия» («Галеевское») — первое джадидистское медресе Казани. Одноэтажное кирпичное здание было построено М.И. Галеевым в 1883 г. (архитектор М. Ермолаев). В 1885 г. А. Я. Сайдашев надстроил его вторым кирпичным этажом. Третий этаж возведен Г. Утямышевым в 1886 г. В 1901 г. на средства А. Хусаинова и Г. Утямышева в глубине дворового участка к уже существовавшему было пристроено трехэтажное кирпичное здание.

Крупнейшее в мусульманской России новометодное М. «М.» учреждено в 1882 г. имамом 5-й соборной мечети г. Казани Г. Галеевым (Баруди) и его отцом Мухамметжаном Ибнаминовичем Галеевым — купцом второй гильдии, в честь которого и названо М. «М.».

Первый камень в основание М.«М.» заложен в 1891 г. мюршидом Баруди, шейхом накшбанидийа-халидийа З. Расули. М.«М.» стала первым джадидистским медресе, когда в 1891 г. Г. Баруди начал обучать шакирдов по непривычному тогда звуковому методу. Наряду с традиционными богословскими предметами он ввел в программу своего медресе светские науки, приблизив его тем самым к учебным заведениям европейского уровня. Поэтому М.«М.» иногда называют «татарским университетом». Шакирды занимались в течение 14 лет и изучали здесь араб., турец., рус. яз., математику, геометрию, физику, географию, психологию, педагогику, медицину и гигиену, правоведение, историю России, историю тюркских народов и другие предметы, т. е. получали полноценное светское и духовное образование. Г. Баруди часто приглашал в свое учебное заведение видных представителей науки и культуры, политических и общественных деятелей для чтения различных лекций, проведения факультативных занятий, включая доктора А. Терегулова, членов ЦК и Казанского бюро «Иттифака» С. Алкина и Ю. Акчуру. В 1904–1905 гг. последний впервые у татар прочел курс тюркской истории и политической истории.

Большое внимание Галеев уделял оборудованию учебных кабинетов и бытовым условиям учащихся. С помощью богатейших татарских купцов (А. Хусаинова, Г. Утямышева, М-С. Галикеева, А. Я. Сайдашева и др.) он снабдил классы медресе всем необходимым: партами, черными досками, кафедрами, картами и наглядными пособиями. Весь учебный процесс был подчинен строгому расписанию. Свободное время шакирды могли проводить в благоустроенном общежитии, в мастерских или же на стадионе, зимой превращаемом в каток.

На базе М.«М.» рядом улемов круга Г. Баруди было создано в период российской революции 1905–1907 гг. и воссоздано в 1917 г. Общество духовенства. В М.«М.» царила атмосфера относительного свободомыслия, когда учащиеся, не испытывая жестокого диктата со стороны наставников, могли объединяться в неформальные общества, выпускать рукописные газеты и журналы, ставить спектакли. В октябре 1905 г. шакирды М.«М.» приняли участие в милиции «Казанской коммуны» и самоуправления в татарской части города. В М.«М.» возникло мощное шакирдское движение со своей подпольной организацией «Берек», которое провело в мае 1907 г. съезд и поставило целью создание образовательной автономии татар в соответствии с решениями III Всероссийского мусульманского съезда.

В начале XX в. в М.«М.» насчитывалось рекордное количество учащихся — 500 человек и 20 мугаллимов. В М.«М.» преподавали видные улемы, составившие ядро авторов журнала «Дин ва-л-адаб»: А. и Л. Мустафины, К. Тарджемани, М.-Н. Тюнтяри, Ш. Шараф. В М. получили образование муфтий ОМДС М.-С. Баязитов, ученые и общественные деятели Х. Бадиги, С. Вахиди, Г. Губайдуллин, Г. Нугайбек, Г. Рахим, Г. Шараф; революционеры X. Ямашев, К. Якуб; писатели Ф. Амирхан, З. Башири, Ф. Бурнаш, М. Гафури, К. Тинчурин, Г. Камал, Н. Исанбет, М. Укмаси, М. Гали, Ф. Туйкин; артист З. Султанов; дипломат И. Амирхан; композиторы С. Габяши, С. Сайдашев; художник Б. Урманче.

Здесь традиционно учились многие шакирды из Нижегородчины: имам Нижегородской ярмарочной мечети, казый ЦДУМ Г. Сулеймани; первый имам Соборной мечети (мечети «на горе») Ш.Ильясов; имамы Московской Соборной мечети в Выползовом переулке А. Фаттахутдинов, 1904–1928), А. Мустафин (1956–1986). В М.«М.» получили образование внуки Хабибуллы-ишана Альмухаммятова: Абдулбяр Хабибуллин (первый директор татарского педтехникума). В М.«М.» учился и будущий имам с. Петряксы В. Сабиров, имам 6‑го прихода Чембилея Хасан Салаватов. Выпускники М. «М.» создали основы и советских национальных школ в области. В Петряксах первым организатором светской школы был Атаулла Абульханов, в д. Мочалей —  Кябир Шарафетдинов, в Красном Острове — братья Ярулла и Кави Нежметдиновы.

Лит-ра: Валидов Дж. Очерки истории образованности и литературы татар. — М.; Пг., 1923; Казань, 1998; Мухетдинов Д. В. Из прошлого религиозного мусульманского образования на Нижегородчине в XVIII — начале XX вв. — Н. Новгород, 2005; Набиев Р., Хабутдинов А. Медресе «Мухаммадия» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004; Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Республика Татарстан: Памятники истории и культуры татарского народа (кон. XVIII — нач. XX вв.). — Казань, 1994.

Р. С., А. Х., Р. Х.

 

Медресе Мухсина-хазрата в с. Сафаджай. В 1907 г. старший сын Хабибуллы-ишана Альмухаммятова Мухсин Хабибуллин при материальной помощи богатых сафаджайцев (с. Сафаджай — ныне с. Красная Горка Пильнинского р-на Нижегородской обл.) построил двухэтажное здание, в котором организовал медресе. Оно значительно выделялось на фоне других учебных заведений с. Сафаджай и близлежащих сел. В М. обучалось более двухсот шакирдов. М. было новометодным: обучение велось по джадидистскому методу в течение 8 лет. В медресе преподавались не только богословские предметы, но и русский, татарский языки, арифметика, естествознание, география и др. Классы были оборудованы партами, досками, географическими картами, глобусами, микроскопами и др. учебными принадлежностями. Среди мугаллимов М. были братья Хабибуллины: Наджип, Малик, Абдулбяр и другие выпускники лучших медресе Казани, Уфы. Дамеллой М. был сам Мухсин-хазрат. Он также преподавал Коран и арабский язык. Выпускники медресе становились имамами и учителями в мектебе разных сел и деревень Нижегородчины и других регионов.

После революции 1917 г. М. было закрыто, и на его базе были организованы курсы для учителей светских школ. Руководил курсами брат Мухсин-хазрата Абдулбяр Хабибуллин, являвшийся в те годы инструктором мусульманского педотдела Курмышского УОНО. В 1920 г. в здании бывшего медресе открылись трехлетние педагогические курсы. Директором курсов стал А. Хабибуллин. В 1922 г. курсы переводятся в Н.Новгород (в б. дом Кашина, ныне пересечение ул. Пискунова и Варварской) и получают название Нижегородский татарский краевой педагогический техникум им. Н.Нариманова, в дальнейшем — Татпедучилище (А. Хабибуллин продолжал работать директором училища и после его перевода в Н. Новгород).

После перевода училища в Н.Новгород (1922) медресе продолжило функционировать. Мухсин-хазрат оставался его мугаллимом. В М. преподавались математика, астрономия, география. Медресе просуществовало вплоть до 1927 г. В 1937 г. здание М. было разобрано.

На лето 2007 г. запланировано празднование юбилея основания медресе.

Лит-ра: ЦГИА РБ, ф. 295, оп. 4, д. 19446; Мухетдинов Д. В. Развитие мусульманской уммы Нижнего Новгорода на рубеже тысячелетий // Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты: ежеквартальный альманах. Вып. 1. / Отв. за вып. Д. В. Мухетдинов — Н. Новгород: Изд-во НИМ «Махинур», 2005; Усманов М. Заветная мечта Хусаина Фаизханова. Казань: Тат. кн. изд­во, 1980. — С. 26; Сенюткин  С.  Б. и др. 1998. С. 191–193; Мулла Хусейн: Библиогр. Указ. / Сост. Н. А. Кустова. — Н. Новгород, 2003. — С. 9; Сабиров С. В. Вафа мулла Сабиров: к 120­летию со дня рождения. ― Н. Новгород, 2005. — С. 13; Сенюткин С. Б., Сенюткина О. Н., Сабиров С. В. Ук. соч.; Записки краеведов. Очерки, статьи, воспоминания, документы, хроника. — Горький, 1985. — С. 69–72.

Д. М.

 

Медресе на Нижегородской ярмарке. В 1887 г. И. Гаспринский открыл на Нижегородской ярмарке образцовое джадидистское медресе (до сих пор остается невыясненным вопрос, располагалось ли это М. на территории самой ярмарки или в доме М.-Ф.Соколова по адресу ул.Напольно-Вокзальная, 12). Выпускники М. преподавали в татарских деревнях региона.

Подтверждение тому, что на территории Нижегородской ярмарки действовало медресе («Школа мусульманского общества Нижнего Новгорода»), дают архивные документы. В частности, в «Сведениях о магометанских медресе и мектебе и об обучающихся в них за 1908 г.» отмечены выпускники медресе при Ярмарочной мечети: уроженец с. Кочко-Пожарки 18‑летний Зиниатулла Сибгатуллин (после окончания медресе работал в Пошатовском мектебе при 2-й мечети) и 18-летняя Азиза Ахтямова (из нижегородских мещан), преподававшая в Кочко-Пожарках в частной женской школе.

Лит-ра: ЦАНО, ф. 2, оп. 1, д. 342, лл. 42, 42 об.

О. С.

 

Медресе с. Овечий Овраг (Овечьеовражское медресе). В нач. XIX в. в М. у Абдулжалила Биккинина учились юноши не только из с. Овечий Овраг / Куй Суы (ныне Краснооктябрьского р-на Нижегородской обл.), но и представители других селений. Так, известно, что среди них были будущие имамы с. Сафаджай (сохранились сведения, что в 1800-х гг. А. Биккинин часто приезжал в Сафаджай, чтобы навестить своих учеников). Общее количество учеников М. достигало в кон. XVIII столетия 85 человек и 92 — в нач. XIX в. Мальчики из Овечьего Оврага и окрестных деревень изучали тюрки, араб., персид. яз., а также арифметику. Этот перечень предметов, входивших в учебные программы, показывает, что М. не являлось строго кадимистским, а приближалось к джадидистским (новометодным) учебным заведениям.

От А. Биккинина требовался большой объем знаний и умений для преподавания данных дисциплин. М. существовало на деньги общины. Годовое содержание А. Биккинина, определяемое общиной, составляло 100 руб. Кроме А. Биккинина, в штат преподавателей медресе входило еще двое: азанчей мечети Аитов Сейтбухан и его сын Сейтбуханов Фейзулла. Т. о., если учесть, что М. было своеобразным учебно­религиозным центром для татарских сел рубежа XVIII–XIX вв., можно утверждать, что А. Биккинин был ключевой фигурой того времени в учебном религиозно­духовном процессе в пределах Нижегородчины.

Лит-ра: Мухетдинов Д. В. Из прошлого религиозного мусульманского образования на Нижегородчине в XVIII — начале XX вв. — Н. Новгород, 2004.

О. C.

 

Медресе с. Сафаджай (ныне Красная Горка Пильнинского р-на Нижегородской обл.). К 1790 г. мусульмане с. Сафаджай сумели выстроить на свои средства две мечети (в том году лишь пять татарских сел располагали двумя мечетями). Эти сооружения были деревянными, небольшими по размерам, но тем не менее обслуживали полторы тысячи мусульман. В 1817 г. при 1-й соборной мечети открылось учебное заведение, в 1828 г. — еще одно (в списке 1908 г. оно зафиксировано как существующее при 3-й мечети). Сохранились сведения о точном времени возникновения в Сафаджае религиозных школ. Известно также, что прибл. в сер. XIX в. прекрасно образованный имам Хабибулла Альмухаммятов, учившийся в Бухаре, носивший звание ишана близко знакомый с ученым Х.Фаизхановым, организовал обучение в местном медресе. Оно имело тесные связи с медресе в с. Овечий Овраг, славившемся своими традициями и высоким уровнем преподавания. Школа существовала за счет мечети, но ее бюджет пополнялся и взносами прихожан.

В конце XIX в. состав имамов селения постоянно обновлялся. В 1870-е гг. во 2-й мечети стал выполнять обязанности муллы Незаметдин Абубякиров (с 1875 г.), в 1-й — Хасян Нуриманов (с 1877 г.), в 3-й — Нафетдин Калимуллин (с 1878 г.). В нач. 1880-х гг. имамом становится Аббяс Асирялов б. Хабибулла (с 1881 г. в 5-й мечети). В следующее десятилетие приходят в мечети в качестве имамов Нафетдин Абдулхаликов б. Абдурахман (в 5-ю мечеть с 1890 г.), Летфулла Булатов б. Алим (в 3-ю мечеть с 1891 г.), Мухсин Хабибуллин (в 6-ю с 1895 г.), Фаттях Салеев б. Айнетдин (в 4-ю с 1896 г.), Саляжетдин Абубякиров б. Мухамеди (во 2-ю с 1899 г.). В то же время пополняется количество мектебе при мечетях. В 1890-е гг. их возникает три: в 1887 г. — при 6-й мечети, в 1895 г. — при 5-й, в 1896 г. — при 4-й.

В начале XX в. ряды сафажайских имамов пополняются новыми людьми; тогда же состоятельный сафаджаец Шарафетдин-хаджи пожертвовал крупную сумму в фонд медресе. В 1903 г. в 7-ю соборную мечеть приходит Абд-Рахман Хабибуллин, в 1905 г. в 4-ю — Садек Ильясов, а в 1907 г. — в 1-ю — Абдул-Кутдус Юнисов. В 1908–1909 гг. в Сафаджае действует 7 учебных заведений при мечетях. Старейшим из них было открытое еще в 1817 г. мектебе при 1-й соборной мечети. Учебный процесс направляли опытный имам Хасян Нуриманов и недавно вступивший в должность А.-К. Юнисов. Самыми молодыми, недавно открывшимися, являлись еще одно мектебе 4-й мечети (с 1905 г.) и мектебе 7-й мечети (с 1906 г.). Там преподавали соответственно Садек Ильясов и Абдрахман Хабибуллин.

Крупнейшим медресе села было медресе Мухсина Хабибиуллина, существовавшее с перерывом с 1907 по 1927 гг.

Лит-ра: ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 591, л. 47; д. 909, лл. 36–36 об.; Сенюткин С. Б., Сенюткина О. Н., Сабиров С. В. История татарской деревни Сафаджай — Красная Горка в XV–XX вв. — Н. Новгород, 2006.

О. С.

 

Медресе «Усмания» одно из первых в России и первое в Уфе джадидистское медресе. М. «У.» было официально открыто в 1887 г. при 1-й соборной мечети Уфы. Основателем и мударрисом был выходец из Нижегородчины Хайрулла Усманов — имам первого прихода и ахун Уфы. Впоследствии медресе было названо в его честь. Первоначально это была типичное старометодное медресе. С 1895 г. ахун Хайрулла начал его реформировать. Преобразования сначала коснулись начальных классов, где детей стали обучать грамоте по звуковому методу, ввели классно­урочную систему преподавания, расширили программу (в нее были включены история ислама, таджвид, а также светские предметы: татарский язык, арифметика, география). Затем медленно стали обновляться и старшие классы. В январе 1897 г. открылся русский класс. Моральную и материальную поддержку реформаторской деятельности мударриса Хайруллы оказывали купцы-миллионеры Ахмад и Гани Хусаиновы. Число шакирдов М. «У.» доходило до 500. Постепенное обновление медресе М. «У.» продолжалось до смерти X. Усманова. В 1906 г. закончилось строительство для нее нового двухэтажного каменного здания с двумя флигелями, возведенного на средства губернской земской управы и добровольные пожертвования мусульман. К преподаванию привлекались выпускники Стамбула и Каира: Хабибулла Ахтямов, Хатмулла Фазылов, Зия Камали и др.

С 1907 г. начинается второй этап в истории М. «У.» Его возглавил мударрис Джихангир Абзгильдин (будущий секретарь Голямалар Шурасы), который ввел в М. «У.» программу оренбургского медресе «Хусаиния», удлинил учебный курс, обновил состав преподавателей, улучшил быт шакирдов. Но многие начинания Дж. Абзгильдина упирались в отсутствие средств. Лишь в 1915 г. М. «У.» обрело постоянные источники существования: лидеры уфимских либералов (С. Назиров, С. Шамигулов, С. Джантюрин, К.-М. Алкин и др.), отказавшиеся от материальной поддержки медресе «Галия», взяли М. «У.» под свою опеку. В М. «У.» перешел заместитель директора «Галии» Габдулла Шнаси, сторонник мусульманского и тюркского единства, получивший образование в университете «ал-Азхар» в Египте, ставший противником татаристской линии З. Камали. В итоге М. «У.» сохранила тюркистскую ориентацию.

В 1910 г. в М. «У.» обучалось 242 юноши. Плата за обучение составляла в то время 5–10 руб. в год, дети бедняков (около 50 человек в год) от платы освобождались. В медресе работало 10 мугаллимов.

Осенью 1917 г. М. «У.» под руководством мударриса Дж. Абзгильдина фактически превратилось в основное медресе ЦДУМ, где наряду с ним к преподаванию приступил целый ряд улемов, включая муфтия Г. Баруди, председателя Всероссийского союза духовенства Х. Габаши, казыя Г. Сулеймани, ректора медресе «Галия» З. Камали, Г. Шнаси, М.‑Н. Тюнтяри, З. Кадыри, М. Ханафи. История медресе М. «У.» завершилась в начале 1918 г., когда оно было преобразовано в татарскую гимназию.

Лит-ра: Хабутдинова М. Усманийа. // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004. Валеева М. Г., Фархшатов М. Ф. Усманийа // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь. — Вып. 1. —  М., 1998.

М. Хаб.

 

Медресе «Якуповское» при мечети №10 («Низенькая Бухарская», «Красная», ул. Гафури, 67) — медресе в Казани. Двухэтажное кирпичное здание мечети построил в 1808 г. почетный потомственный гражданин, купец первой гильдии Муса Исмагилович Апанаев. Первым имамом был Хамит Муртазин, уроженец д. Альдермыш Казанского уезда и губернии (ныне Высокогорского р-на РТ), ушедший затем в 10-ю мечеть. До 1834 г. имамом был его сын Мухамет, учившийся в Бухаре у шейха накшбандийи Ниязкула ат-Туркмани. В 1834–1879 гг. имамом был Абдулгани Шагиахметович Иманкулов, также учившийся в Бухаре. С 1879 г. имамом стал выходец из д. Большое Русаково Свияжского уезда Казанской губернии (ныне Кайбицкого р-на РТ), закончивший «Апанаевское медресе» Абдулкаюм Абдулбадигов. Вместе с избранным ему в помощники в 1890 г. Салихзяном Мухаметзяновичем Галеевым (младшим братом Галимджана Баруди) он утвердил в приходе джадидистское образование.

В 1907 г. при медресе попытались провести съезд татарских учителей, стремившихся разработать программу выполнения решений III Всероссийского мусульманского съезда в 1906 г. в сфере просвещения. За организацию съезда С. Галеев в 1908 г. был выслан вместе с Г. Баруди и А. Апанаевым в Вологодскую губернию. Его дело продолжил Мухамет­Габдулла Абдулкаюмович Абдулбадигов, занявший место своего покойного отца в 1907 г. Этот молодой талантливый мулла сумел сохранить все нововведения в подведомственном ему М.«Я.», которое считалось одним из самых крупных в Казани. Здесь в 1910 г. училось 90 шакирдов. Среди хальф М. был уроженец с. Медяна Абдрахман Каберов. В М. учились ряд имамов Нижегородчины, в том числе имамы и мударрисы с. Чембилей: имамы 2-й мечети Халимулла Закеров, Мухаммед Абдрахимов, имамы 3-й мечети Искандер Незаметдинов и Мухусинят Искандаров, имам 4-й мечети Абдулла Сейфулов, имам 5-й соборной мечети с. Медяна Фатех Вахитов (см. Вахитов, Кябер).

Мечеть была закрыта постановлением Президиума ЦИК Татреспублики в 1931 г. В настоящее время здесь размещается медресе им. 100­летия принятия ислама.

Лит-ра: Марджани Ш. Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Болгар. — Казань, 1989; Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Исторические мечети Казани. — Казань, 2005.

Р.С., А.Х., Р.Х.

 

Мекка — город в Аравии, сакральный центр ислама и центр торговых путей в доисламское время. В соответствии с традицией М. была основана пророками Ибрахимом (библ. Авраам) и его сыном Исмаилом (библ. Измаил), праотцем арабов.

М. расположена в узкой, засушливой долине, окруженной обрывистыми голыми скалами. М. стала процветающим деловым центром Аравии в силу своей важной географической позиции и благодаря тому, что в ней располагалась Кааба — святыня для всех арабов, дававшая гарантии безопасности всякому появившемуся здесь, в т. ч. и торговцам. Около Каабы совершали ритуалы поклонения большое число паломников. В нескольких шагах от Каабы располагался знаменитый источник Замзам. Составляя единый комплекс, эти святыни играли важную роль в экономической и деловой жизни М., управляемой небольшой группой богатых торговцев.

М. управлялась в основном членами племени курайшитов, возводящих свое начало к пророку Исмаилу, сыну Ибрахима — библ. Авраама. Это племя состояло из двух главных кланов — Хашим и Умайя (или Омейя). Роду Хашим было вверено в обязанности содержание Каабы и руководство паломниками (кормление, поение водой и пр.), в то время как род Умайя традиционно лидерствовал в военных действиях.

В 570 г. в М. родился Пророк Мухаммад из рода Хашим. В 610 г. во время уединенных размышлений в пещере Хира в окрестностях М. в месяце рамадан Мухаммад получает первое Откровение от Аллаха через ангела Джибраиля (библ. Гавриил), в результате чего он узнает, что Аллах избрал его Своим Пророком и Посланником, призванным нести людям призыв к поклонению Единому Богу. Так начался пророческий призыв к исламу. Проповедь Мухаммада была встречена в М. с насмешкой, а впоследствии новая вера вызвала интенсивные враждебные действия со стороны местного общества — идолопоклонников, особенно со стороны мекканской верхушки. Мусульмане подвергались преследованиям и гонениям со стороны мекканского большинства весь первоначальный этап проповеди, вплоть до хиджры — переселения мусульман во главе с Пророком в Медину в 622 г. К 630 г. М. оказалась в упадке, без компетентных руководителей; курайшиты окончательно потеряли волю и силы для продолжения борьбы. Пророк Мухаммад с войском в 10 тысяч человек совершает поход на М. Город, где он родился и вырос и откуда вынужден был эмигрировать 8 лет тому назад, сдается почти без сопротивления. С этого момента Кааба в М. становится главным духовным центром ислама. Однако М. была и остается до сей поры лишь религиозным, но не политическим, культурным или экономическим центром мусульман.

Святость М. в исламе оберегается шариатом и подтверждается паломничеством в М. сотен тысяч верующих: один раз в год на большое паломничество (хадж) и в течение года — на малое паломничество (умра).

Все правители М. испытывали особый пиетет перед ее святынями и делали все от них зависящее для их поддержания в должном состоянии или реконструкции. Начиная с 1980‑х гг. власти Саудовской Аравии (М. вошла в состав Королевства Саудовской Аравии в 1924 г.) предприняли самое масштабное в истории расширение Заповедной мечети М. и мест, посещаемых во время хаджа рядом с М. Вместе с тем многие мелкие исторические памятники М. до сего дня не сохранились либо подвергаются намеренной трансформации или разрушению, с тем чтобы они не превратились в объекты поклонения (с точки зрения идеологии, господствующей в Саудовской Аравии, это явление приравнивается к бидаату). Среди сохранившихся исторических мест М. следует назвать гору ан-Нур, где Пророк получил первое Откровение, и гору Саур, где он вместе с Абу Бакром спасался от преследования курайшитов во время переселения в Медину. Кроме того, можно упомянуть кладбище ал-Муалля в районе Сулеймания, где захоронена первая жена Пророка Хадиджа, и близлежащую «Мечеть джиннов» — одну из малых мечетей М., где, по преданию, к Пророку явились джинны по его возвращении из Таифа, о чем упоминается в Коране в суре «Джинны».

Лит-ра: Рахман Х. Хронология исламской истории: 570–1000 гг. от Р. Х. / Пер. с англ. Д.З. Хайретдинова. — Н. Новгород, 2000.

Д. Х.

 

Мектебе (араб. «место, где пишут») — с VII в. начальная мусульманская школа, ставившая своей целью обучение началам арабской письменности, исламского вероучения и нормам шариата. М. и медресе существовали за счет средств населения.

По дореволюционным источникам, особенно для сельской местности, различие между М. и медресе не всегда понятно. В 1767 г. в с. Новый Мочалей возникает М. В 1800 г. начинает свою работу еще одно М. при будущей 3-й мечети. В первой половине XIX столетия в пределах современной Нижегородской области функционировало не менее 36 М. и медресе, в начале 1910-х гг. — не менее 50 М. Максимальное число М. было в Сафаджае — 8 (при каждой мечети). В 1914 г. в Чембилее было создано отдельное джадидистское М. для девочек, которые до этого, как правило, учились у абыстай.

Говоря об образовании среди мусульман, нельзя не коснуться различий между новометодной (джадидистской) и старометодной (кадимистской) школами. По данным полиции, в начале 1910-х гг. только 7 из 50 М. Нижегородчины носили строго джадидистский характер. Однако в реальности их число было, вероятно, большим. Из­за политики Столыпина для официальных властей преимущественно предоставлялись данные о традиционном характере обучения, а для земских властей (где они собирали данные) — о новометодном. В М. обучение было четырехгодичным и велось на тат. яз. Преподавались обычно следующие предметы: родной язык, география, арифметика, краткий курс священной истории, история ислама, вероучение, природоведение, гигиена, Коран. Эта программа близка к изложенной в книге «Рухбар мугаллимин яки мугалимляре юлдаш» («Помощник учителю») — справочник для учителя джадидистской школы, выпущенной в 1898 г. И. Гаспринским. В число предметов входят чистописание, письмо, чтение на тюркском и арабском, счет в размере четырех действий арифметики, тюркская морфология, а также основы веры. Таким образом, происходит введение школы на родном языке, где религиозные предметы занимают только четыре часа в неделю. Наоборот, в кадимистском М. отсутствовало четкое разделение по предметам и ориентация на родной язык учащихся. Даже букварь «Бидан» был персоязычным, что отражало влияние Бухары. Системообразующим фактором образования здесь были не конкретные знания, а придание учащимся навыков для обеспечения собственного статуса в мусульманской общине. Поэтому основное внимание уделялось не первоисточникам (Корану и Сунне), а их толкованиям в рамках существовавшей традиции, то есть определенное восприятие ислама. По утверждению миссионера Я.Д. Коблова, цель такого образования заключалась в том, что «конфессиональная школа имеет для магометан огромное значение: она дисциплинирует их, превратив в строго организованную массу, в которой на практике нередко осуществляется лозунг «один за всех и все за одного».

В 1918 г. только в Нижегородской губернии было 82 М., 48 из них были преобразованы в советские татарские школы. Большевики после прихода к власти гарантировали автономию мусульманских религиозных организаций и невмешательство в дела религиозного образования. Реально медресе и М. превращаются, особенно в городах (включая Нижний Новгород), в светские школы, или в лучшем случае медресе превращаются. В районах с татаро-башкирским населением религиозные школы в начале 1923 г. закрываются. Однако ЦДУМ и муллы на местах приступают к открытию подпольных школ, начинают агитацию за открытие религиозных школ, организуют отправку писем, просьб от имени верующих в центральные, государственные и партийные органы.

В результате в октябре 1923 г. Бюро секретариата ЦК РКП(б) постановило «допустить в отдельных частях Союза ССР с наиболее отсталым и религиозным фанатическим населением как изъятие из общего порядка — организацию мусульманских духовных школ». На основании постановлений Президиума ВЦИК о разрешении преподавания мусульманского вероучения в мечетях от 9 июня 1924 г. Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) и Народный комиссариат просвещения (НКП) РСФСР разработали и после утверждения ВЦИК распространили Инструкцию №446/72 от 21 августа 1925 г. по этому вопросу. Первый пункт гласил: «Преподавание мусульманского вероучения может производиться только в мечетях с надлежащего, в каждом отдельном случае, разрешения уездного (кантонного) или губернского и областного исполкома и исключительно лицом: а) достигшим 14‑летнего возраста и представившим о том свидетельство или б) окончившим школу 1-й ступени и представившим о том соответствующее удостоверение». Преподавание вероучения в советской школе запрещалось. Допущение групповых занятий в мечетях не должны были рассматриваться как организация специальных школ, не разрешалось преподавать общеобразовательные предметы, преподавание велось исключительно в дни, свободные от школьных занятий. На 1 июля 1927 г. в Сергачском уезде имелось 44 религиозные школы с 256 учащимися. 28 мая 1928 г. Президиум ЦИК РСФСР вынес постановление: «Постановление Президиума ВЦИК от 9 июля и 28 июля 1924 г. о мусульманском вероучении с вытекающими из него законоположениями и инструкциями —
отменить».

В начале 1990-х гг. в процессе возрождения религиозного образования на всех уровнях большое внимание было уделено вначале образованию в М. С 1991 г. в воскресной школе при Нижегородской Соборной мечети (мектебе «Ихсан») проходят обучение основам ислама взрослые и дети разных национальностей. Так как в городах области полностью отсутствуют татарские школы, то открытие воскресных школ происходит преимущественно в них (например, мектебе «Арафат», г. Дзержинск). Многие татары — уроженцы Нижегородской обл. живут в больших городах, а дети приезжают на родину только во время летних каникул. Поэтому с 1994 г. организуются летние исламские школы в с. Рыбушкино и Сафаджай. Число обучающихся там доходило до 700 человек. Ежегодно до трех тысяч человек проходят обучение в различных мусульманских учебных заведениях области — в М., летних исламских лагерях и школах, в медресе (в том числе в рамках курсов повышения квалификации).

Лит-ра: Гусева Ю. Н. История татарских сельских общин Нижегородской области в XX в. (1901–1985 гг.). — Нижний Новгород, 2003; Мухетдинов Д. В. Из прошлого религиозного мусульманского образования на Нижегородчине в XVIII — начале XX вв. — Н. Новгород, 2005; Его же. Азан над Волгой. — 2-е изд, доп. — Нижний Новгород, 2006; Сенюткин С. Б., Идрисов У. Ю., Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История исламских общин Нижегородской области. — Нижний Новгород, 1998; Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в кон. XVIII — нач. XX вв. — Казань, 2001.

Д. М., А. Х.

 

Мектебе «Арафат» — мусульманская воскресная школа, функционирующая с 1995 г. при Соборной мечети г. Дзержинска Нижегородской обл. (ул. Железнодорожная, 82). Название М. переводится с араб. как «место встречи». Срок обучения в М. «А.» — 2 года; ежегодно в воскресной школе получают образование ок. 50 чел.

Первым преподавателем М. «А.» был выпускник института им. имама Абу­Ханифы в Набережных Челнах Ренат Бочаков. С 1996 г. для женщин и девушек стала преподавать выпускница ННГУ им. Н.И. Лобачевского и нижегородского мектебе «Ихсан» Зухра Алимова; с этого же года она начала исполнять обязанности директора М. «А.».

С 1999 г. в программу обучения был введен татарский яз.; учебная программа была приведена в соответствие с единой для всех нижегородских М. программой: арабский яз., чтение Корана, фикх, акида, история пророков, история ислама, хадисоведение, тат. яз. Фонд библиотеки М. «А.» насчитывает 1500 религиозных и светских книг на араб., тат., рус. яз. С 2004 учебного года при М. «А.» функционирует театр кукол.

Лит-ра: Мектебе «Арафат» — место встречи, мир духовности. (Интервью с директором мектебе «Арафат» З. Алимовой) // Медина аль-Ислам, №5, 2005.

Д. М.

 

Мектебе «Ихсан» — воскресная школа при Нижегородской Соборной мечети. М. «И.» (араб. «искренне усердие в поклонении Всевышнему») — начало функционировать сразу после открытия возрожденной Нижегородской Соборной мечети, состоявшегося в 1991 г.

В начале 1990-х гг. число учеников М. «И.» при Соборной мечети достигало 40 человек, занятия проходили в здании мечети — в переоборудованных под молельные классы галереях, расположенных над молельным залом. Среди первых преподавателей воскресной школы при мечети были У. Идрисов, Р. Батров и Н. Измайлова. С 1999 г. М. «И.» было реформировано, его возглавил Д. Мухетдинов.

Имя «Ихсан» М. носит с 2003 г. В М. «И.» ведутся занятия по следующим дисциплинам: фикх, акида, ахляк, хадисоведение. Среди учеников М. «И.» люди всех возрастов, национальностей и вероисповедания. Обучение бесплатное, длится 4 года. Ежегодно в М. «И.» проходят обучение около ста человек. При М. «И.» работает Нижегородский исламский театр. Директором М. «И.» с 2002 по 2005 г. была Л. Арифулина, с 2005 г. — Г. Миняжетдинова.

Лит-ра: «Ихсан» — школа нравственности: (Интервью с директором мектебе Л. Арифуллиной) // Медина аль­Ислам, № 1, 2004.

Д. М.

 

Мектебе им. Хамидуллы Альмушева — воскресная школа при мечети «Хамидуллы», второй мечети с. Петряксы / Петрякс Пильнинского р-на Нижегородской обл. Было организовано по инициативе Нижегородского исламского медресе «Махинур» в 2002 г. Названо в честь исламского ученого-богослова, имама 4-й соборной мечети с. Петряксы Хамидуллы Альмушева. Директор М. — Мидихат Касимов.

Д. М.

 

Мектебе им. Хусаина Фаизханова (с. Кр. Горка / Сафаджай Пильнинского р­на Нижегородской обл. было открыто в 1988 г. — в первый же год после открытия 1-й мечети. На первом этаже мечети были открыты классы для всех желающих. Среди первых преподавателей М. была дочь имама 1-й соборной мечети с. Сафаджай А. Аллямова Альфия, затем — выпускник Нижегородского исламского медресе «Махинур» Ильдар Аляутдинов и др. С 2002 г. начало работать под эгидой медресе «Махинур» и получило имя знаменитого сафаджайца Х.Фаизханова. Директор — И. Аллямов (внук А. Х. Аллямова).

Лит-ра: Сенюткин С. Б., Сенюткина О. Н. История татарской деревни Красная Горка — Сафаджай в XV–XX вв.: Монография. Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского исламского медресе «Махинур», 2005. — 174 с.

Д. М.

 

Мектебе «Рашида» — воскресная школа при мечети «Рашида» с. Медяна / Мядяна Краснооктябрьского р-на Нижегородской обл., часть исламского культурно-просветительского комплекса «Медина». Существует с момента открытия мечети «Рашида» (1992 г.). До 2001 г. функционировало только в период летних каникул. Обучение вели студенты Московского высшего духовного исламского колледжа. В 2001 г. школа получает статус мектебе, директором становится выпускник медресе «Махинур» И. Нуриманов. В настоящее время обязанности директора М. исполняет И. Алиев (внук Ш. Алиева).

Лит-ра: Наша Медина. (статья А. Давлятчиной) // Медина аль-Ислам, №1, 2004.

Д. М.

 

Мемориальный комплекс, посвященный жертвам трагедии в д. Семеновка. См. Памятный мемориал.

 

Мечети Нижегородчины, имевшие каменные здания. См. Исторические мечети Нижегородчины, имевшие каменные здания.

 

Мечети Нижегородчины, открытые в послевоенный период. После окончания ВОв в силу изменившегося социально-психологического климата общественной жизни страны власти разрешили открытие трех мечетей в татарских селах Нижегородской обл.: в Андреевке (1946), Ендовищах (1946), Малом Рыбушкине (1948). Это были первые факты открытия мечетей на мусульманском юго-востоке Нижегородчины после долгой череды их ликвидаций. И единственные — до «мусульманского ренессанса» конца XX столетия. Все эти мечети функционируют до настоящего времени и не закрывались с момента их открытия в 1940­х гг.

Лит-ра: Сенюткин С.Б., Сенюткина О.Н., Гусева Ю.,Н. История татарских селений Большое и Малое Рыбушкино Нижегородской области (XVI­XXI вв.). Н.Новгород, 2001. С. 122–123.

О. С.

 

Мечеть, масджид (араб. «место поклонения, место, где совершают земные поклоны»), молитвенное и одновременно общественное здание у мусульман. Само по себе оно не имеет сакрального характера, никак не освящается. В разных районах мусульманского мира сложились различные архитектурные типы М. Ее основные черты определились в конце VII в. Большинство М. имеет один или несколько минаретов — башен, с которых провозглашается призыв к молитве (азан). В молитвенном помещении находится михраб — ниша, указывающая направление на Мекку, к которой молящиеся должны повернуться лицом. Около михраба ставится кафедра проповедника — минбар. Пол М. и ее двор обычно устилаются циновками или коврами. При каждой М. есть водоем для омовений — тахарат-хана. Женщины молятся отдельно. М. является символом духовного и светского единения общины мусульман (уммы).

Впервые о М. Поволжья у булгар и буртасов пишет Ибн-Даста (Ибн-Русте) в 913 г. Во времена тюркских мусульманских государств любое поселение имело М. Первое документальное упоминание о М. на Нижегородчине относится к с. Ключищи и восходит к 1706 г. За 1736 г. зафиксирована М. в Кочко-Пожарках, за 1756 г. — в Трехозерках. В 1790 г. в 27 селениях Нижегородского наместничества насчитывалось 28 М., где вели службу 4 муллы, 26 абызов (имамов), 22 азанчея. Общее число прихожан мужского пола исчислялось в 6697 душ. Таким образом, к моменту создания ОМДС в 1788 г. на Нижегородчине уже имелась стабильная сеть М., охватывавшая абсолютное большинство селений. По данным 1812 г., в Нижегородской губернии насчитывалось 26 М., которые посещало более 15,5 тыс. человек. К 1829 г. число М. возросло до 30, а число их прихожан могло быть оценено в 16,5 тыс. Согласно данным 1859 г., в губернии наличествовало 33 М., а общее число мусульман приближалось к 32 тыс. В 1865 г. их было 36, к 1878 г. насчитывалось 47, а в 1898 г. функционировало 63 М. Число религиозных объединений на Нижегородчине в 1924–1927 гг. выросло с 84 до 113.

В 1930-е гг. 76 (по другим данным — 78) нижегородских имамов было репрессировано. В 1938 г. была закрыта последняя в г. Горьком М. — Соборная, к кон. 1941 г. — все сельские М. области. В 1946–1947 гг. на территории области было зарегистрировано три мусульманских объединения с М. в трех селах Малое Рыбушкино (Краснооктябрьского р-на), Ендовищи (Краснооктябрьский р-н) и Андреевка (Сергачский р-н). С 1950 г. в г. Горьком начал полулегально действовать молельный дом на ул. Луганской (см. М. на ул. Луганской) (община была зарегистрирована в 1957 г.), а с 1980 г. — на ул. Ижевской (см. М. на ул. Ижевской). В 1958–1983 гг. А. Назиров выполнял обязанности имама­хатыба мусульманской общины г. Горького. К кон. 1970­х гг. он был единственным из 4 имамов области, обладавшим профессиональным религиозным образованием. В 1988 г., когда мусульманам г. Горького передали Соборную М. (вновь открыта в 1991 г.), у них было только два молельных дома в облцентре, а всего в области — 4 зарегистрированных мусульманских объединения. Число незарегистрированных мусульманских религиозных групп сократилось с 33 в 1961 г. до 23 в 1983 г.

На Нижегородчине начало этапа религиозного возрождения и возрождения мусульманской и национальной инфрастуктуры в облцентре связано с годами перестройки, когда в 1988 г. была возвращена общине Соборная М. В введении ДУМНО на сегодняшний момент находится 57 М. Сейчас в области около 10 тыс. человек являются постоянными прихожанами (соблюдают пятикратную и пятничную молитвы), до 50 тыс. мусульман посещают праздничные молитвы. Наряду с восстановлением старых М. с 1989 г. построено 42 новые М. За эти годы было отреставрировано 15 М., строятся еще пять. В деревнях возрождается традиция наличия нескольких м. в селе. Так, на 2000 человек населения с. Сафаджай имеется 5 М., а в деревне Ишеево на 200 человек — 3 М. В традицию превратилось возведение М. на исторической родине выходцами из этих аулов. В крупных городах области также строятся новые М. Так, камень в основание второй М. заложен в Дзержинске, ведется поиск средств под строительство молельных домов и М. в г. Балахна, Арзамас, Бор. Запланировано также строительство М. в Канавинском районе Нижнего Новгорода.

Лит-ра: Гусева Ю. Н. История татарских сельских общин Нижегородской области в XX в. (1901–1985 гг.). — Нижний Новгород. 2003; Загидуллин И. К., Сенюткина О. Н. Нижегородская ярмарочная мечеть — центр общения российских и зарубежных мусульман. — Нижний Новгород, 2006; Мухетдинов Д. В. Развитие мусульманской уммы Нижнего Новгорода на рубеже тысячелетий // Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно­политический аспекты: ежеквартальный альманах. Вып. 1. — Н. Новгород, 2005; Мухетдинов Д. В. Азан над Волгой. — 2-е изд, доп. — Нижний Новгород, 2006; Сенюткин С. Б. История татар нижегородского Поволжья с последней четверти XVI до начала XX вв. (Историческая судьба мишарей Нижегородского края). — Нижний Новгород, 2001; Сенюткин С. Б., Идрисов У. Ю., Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История исламских общин Нижегородской области. — Нижний Новгород, 1998.

Д. М., А. Х.

 

Мечеть «Абдул­-Хамита» — трехэтажная М., расположенная в с. Бол. Рыбушкино / Зур Рбишча Краснооктябрьского р­на Нижегородской обл. Возведена в 1998 г. на средства Мансура Садекова, уроженца с. Б. Рыбушкино, гендиректора ЗАО «Волга-Петролеум», посвятившего М. памяти своего погибшего брата Абдулхамита Садекова (1962–1997). Помимо того, в память о погибшем М. Садеков реконструировал в родном селе школу, выступил спонсором научных исследований и издания книг по истории татарских сел Нижегородчины, строительства дорог и мостов.

М. спроектирована в турецком стиле и построена турецкими мастерами.

Лит-ра: Сенюткина О. Н. Мечеть Абдул­Хамита // Медина аль­Ислам, № 20, 2006.

Д. М.

 

Мечеть «Апанаевская» («Вторая соборная», «Байская», Казань, ул. Насыри, 27). Построена в 1768–1769 гг. на средства купца Якуба б. Субханкула Султангалеева (уроженца Нижегородчины). С ее возникновением образовался второй официально зарегистрированный мусульманский приход в Казани. Первоначально здание было в пять окон по фасаду. В 1872 г. прихожане, собрав 5000 рублей, сделали к нему с северной стороны двухэтажный в три оконных оси кирпичный пристрой с лестницей (архитектор П.И. Романов). Через десять лет, в 1882 г., коммерции советник Исхак Губайдуллович Юнусов возвел вокруг М. кирпичную ограду и построил в ней одноэтажную лавку (ныне ул. Насыри, 25), которую уже в 1887 г. купец М.-Ю. М. Апанаев расширил и надстроил вторым кирпичным этажом.

Одним из первых имамов М. «А.» был Салих Сагитов, уроженец д. Килеево (ныне Балтасинского р-на РТ), учившийся в Хиджазе и Бухаре. Он учредил во втором приходе медресе и прославился как высокообразованный мударрис. В 1831 г. имамом мечети, сменив муллу Фахрутдина, стал Исхак Сагитов, также известный педагог и богослов, окончивший одно из бухарских медресе. После его смерти в 1838 г. обязанности имама-хатыба были возложены на выходца из д. Дусаево (ныне Мамадышского р­на РТ) Мухаметкарима Мухаметрахимова. Он прослужил здесь до 1861 г. Затем на эту должность выбрали сына И. Сагитова — Салахутдина. С. Сагитов стал последним из плеяды священнослужителей М. «А.», ориентировавшихся на традиции средневекового Востока, и в частности Бухары. Он умер в 1875 г., а 19 октября 1876 г. главой прихода стал, не без подсказки губернского правления, мулла Тазетдин Баширов (1813–1879). До этого он был муллой в д. Б. Менгер (ныне Атнинского р-на РТ). С 1880 г. имамами­хатыбами М. «А.» были отец и сын Салиховы. Первый из них, уроженец и бывший мулла д. Чирши Казанского уезда (ныне Высокогорского р-на РТ) Абдулгаллям Салихов (1832–1899), второй — Мухаметкасим Салихов (1871–1954), многое сделавший для утверждения в приходе новометодного образования.

М. «А.» относилась к самой богатой махалле города, родовому гнезду знаменитой купеческой фамилии Апанаевых. Поэтому содержание храма и его священнослужителей считалось здесь одним из лучших в городе. Кроме того, оно поддерживалось доходами от лавки в ограде мечети в размере 400 рублей в год, арендной платой за использование ее кладовых (372 рубля в год), процентами с капитала, завещанного купцами А‑В. Усмановым и А‑К. Апанаевым (102 рубля в год) и другими источниками.

Приход М. «А.» объединял улицы Левую набережную Кабана, Захарьевскую, Апанаевский переулок, Поперечно-Третью и Поперечно-Екатерининскую улицы. В нем в начале XX в. насчитывалось 300 душ мужского пола при 38 домовладельцах.

М. «А.» была закрыта постановлением ЦИК Татреспублики в начале 1930-х гг. В советское время своды залов были разрушены, внутреннее пространство разделено на три этажа. В 1995 г. здание передано медресе «Мухаммадия».

М. «А.» является памятником татарской культовой архитектуры второй половины XVIII в. с утраченными интерьерами залов и минаретом.

Лит-ра: Марджани Ш. Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Болгар. — Казань, 1989; Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Мечеть Апанаевская // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004; Салихов Р. Р., Хайрутдинов Р. Р. Республика Татарстан: Памятники истории и культуры татарского народа (кон. XVIII — нач. XX вв.). — Казань, 1994.

Р. С., Р. Х.

 

Мечеть в с. Камкино. См. Камкинская каменная мечеть.

 

Мечеть на «Красной Этне». См. Мечеть на ул. Ижевской.

 

Мечеть на ул. Ижевской (мечеть на «Красной Этне»). В 1980 г. решением муниципальной власти г. Горького на мести мечети на ул. Флотской (см. Мечеть на ул. Луганской) было начато строительство ипподрома. В качестве компенсации мусульманская община города получила в пользование каменное здание по адресу: ул. Ижевская, 42а. Председателем религиозного общества был избран Абдельгани Миняжетдинов. Под его руководством и при его непосредственном участии были произведены ремонт и достройка М. на ул. Ижевской: была пристроена тахарат­хана (помещение для принятия омовения), в котором сегодня находится женский молельный зал. Обязанности председателя мечети на настоящий момент исполняет И.Османов, муэдзина — А. Бахтияров. Пятничные проповеди читают попеременно имамы Религиозного объединения мусульман Н.Новгорода.

Лит-ра: Мухетдинов Д. В. Азан над Волгой. 2-е изд. — Н. Новгород, 2006.

Д.М.

 

Мечеть на ул. Луганской, 37 — молельный дом мусульман г. Горького с 1950 по 1980 г. В 1950 г. мусульмане г. Горького купили для молений частный дом тогда в Кировском р-не города по адресу: ул. Луганская (совр. ул. Флотская), 37. Инициатива приобретения здания и основная роль в решении организационных вопросов принадлежала Умяру Хайрову и Ибрагиму Сабитову. Мусульманская община г. Горького была зарегистрирована в кон. 1950-х гг. Молитвенный дом на быв. Луганской улице был соответственно переоборудован; члены общины вложили 40 тыс. рублей добровольных пожертвований в переоборудование помещения. В 1962 г. молитвенный дом был официально зарегистрирован «как переданный религиозному обществу мусульман г. Горького в бессрочное пользование».

Лит­-ра: Сенюткин С. Б. и др., 1998. — С. 416; Накануне //Ислам на Нижегородчине; Мухетдинов Д. В. Азан над Волгой. 2‑е изд. — Н. Новгород, 2006. — С. 42.

О. С., Д.М.

 

Мечеть «Рашида» — соборная мечеть с. Медяна / Мядяна Краснооктябрьского р-на Нижегородской обл. Построена в 1992 г. как часть исламского культурно­просветительского комплекса «Медина».

М.«Р.» является центральным сооружение этого комплекса, в который входят также мектебе «Рашида», монумент «Йа-Син», медресе «Медина», региональный краеведческий музей.

М.«Р.» названа в честь матери председателя религиозного общества мусульман «Медина» Ф. Гильманова, на чьи средства были возведены мечеть и другие сооружения комплекса. Автор проекта и архитектор М.«Р.» — Ильяс Тажиев.

В декоративном оформлении интерьеров мечети применена древняя восточная техника отделки помещений — резьба по ганчу (высокопрочному гипсу). В строительстве принимали участие художники и мастера из Самарканда, Бухары, Таджикистана, в связи с чем во внутренней отделке мечети присутствуют традиции тюркских и булгарских зодчих.

Лит-ра: Наша Медина // Медина аль-Ислам, № 1, 2004.

Д. М.

 

«Мечети Российской империи» — фотоальбом, изданный Духовным управлением мусульман Нижегородской области в 2006 г., посвященный 250-летию со дня рождения первого муфтия ОМДС М. Хусаинова и 220-летию со дня рождения третьего муфтия ОМДС Г. Сулейманова.

Книга является переизданием фотоальбома, изданного в 1911 г. к 25‑летнему юбилею вступления в должность муфтия ал­ислам ал­хадж Мухаммадьяра Султанова (1837–1915). В альбоме представлено свыше семидесяти уникальных снимков мечетей времен Российской империи. Подписи к фотографиям на русском, английском и татарском (в арабской графике) языках содержат информацию о том, когда, кем и на чьи средства была построена мечеть.

Лит-ра: Мечети Российской империи: фотоальбом. — ДУМНО / Отв. за вып. Д. В. Мухетдинов. — Н. Новгород: Изд-во НИМ «Махинур», 2006. — 92 с.

А.Д.

 

Мечеть «Тауба» (араб. «покаяние») — двухэтажная мечеть в Автозаводском р-не Н. Новгорода.

Камень в основание мечети был торжественно заложен в 1999 г. Открытие мечети состоялось в 2001 г. Автор проекта — Б.Г. Тарасов, гл. строитель мечети — А. В. Хрулев.

В строительство и открытие мечети внесли вклад многие нижегородцы и выходцы из Нижегородской обл., среди них Р. Баязитов, М. Садеков, Ж. Топтыгин.

По соседству с мечетью планируется возведение здания Нижегородского исламского института им. Х.Фаизханова и гостиничного комплекса.

Лит-ра: Ислам на Нижегородчине, № 1 — Н. Новгород, 2001.

Д. М.

 

Мечеть «Хамидуллы» — 2-я мечеть с. Петряксы Пильнинского р­на Нижегородской обл. Была построена в июле 2002 г. на средства Рафаэля и Раиса Мустафиных, названа в честь исламского ученого-богослова, имама 4-й соборной мечети с. Петряксы Хамидуллы Альмушева (1892–1929). С 2002 г. при М.»Х.» функционирует мектебе им. Хамидуллы Альмушева, работает также исламская библиотека.

Лит-ра: Торжественное открытие новой мечети в с. Петряксы Нижегородской области // Ислам Минбаре. — 2002. — № 7–8. — С. 1.

Д. М.

 

Мещера. 1. М. как географическое понятие — низменная равнина, расположенная между реками Клязьмой, Москвой, Окой, Судогдой и Колпью, в пределах нынешних Московской, Владимирской и Рязанской областей. М. как историческое понятие имеет большее пространство, включающее в себя не только географическую область М., но и земли по рекам Ока, Цна, Алатырь, Сура (в ее среднем течении), Пьяна. Т. о., М. в широком смысле слова включает в себя не только современные территории упомянутых областей, но и юго­восток Нижегородской обл. (восточная М.). Производными от слова М. являются «мещерские города»: Мещерский Городец (Касимов), Кадом, Елатьма, Темников, Шацк, позднее Арзамас, Алатырь, Курмыш и др. С историей М. неразрывно связаны такие политические образования, как Мещерский Юрт Золотой Орды, Касимовское ханство, Темниковское княжество, Нижегородское великое княжество.

2. М. как этнос упоминается в русских летописях: это угро-финское племя, проживавшее в X–XI вв. на территории географической М. Более того: мещера заселяла «местности Балахнинскаго и Семеновскаго уездов», в память об этом народе «озеро напротив Нижняго Новгорода между Окой и Волгой» называется Мещерским, а «вся местность в соседстве с Волгой против Нижняго именуется Мещерой» (А. Савельев).

Некоторые историки утверждают, что этноним М. был введен в более поздние документы после появления указаний на «Мещерскую область», «мещерские городки» и т. д. (Б.А. Куфтин). Исторические сведения о М. как о народе очень противоречивы. Многие современные исследователи склонны рассматривать М. в качестве тюркоязычного народа маджаров/мочаров. Следует особо подчеркнуть, что в дореволюционных исследованиях указывается на прямую преемственность между М. и татарами­мишарями. В.В. Вельяминов-Зернов прямо указывал на то, что «М., [проживавшая в районе Касимова] исповедовала частью язычество, частью, вследствие близких отношений с мусульманами, — мухаммеданство».

Лит-ра: Арсюхин Е. В. Полумесяц над Волгой. — Н. Новгород, 2005; Баязитов Р. Ж., Макарихин В. П. Восточная Мещера в средние века (К вопросу этногенеза татар в Нижегородском крае). — Н. Новгород, 1996; Вельяминов­Зернов В. В. Исследование о касимовских царях и царевичах. — СПб., ч. 1, 1863; Орлов А. М. Мещера, мещеряки, мишаре. — Казань, 1992; Савельев А. А. Время и причины основания Нижняго Новгорода. — Н. Новгород; Сенюткин С. Б. История татар Нижегородского Поволжья с последней трети XVI до начала ХХ вв. — Н. Новгород, 2001; Татары. — М., 2001; Фаизов С. Ф. Ислам в Поволжье. VIII–ХХ вв. Очерк истории. — М., 1999; Халиков А. Х. Татарский народ и его предки. — Казань, 1989.

Д. Х.

 

Мещерский Улус, Мещерский Юрт — государственное (автономное) образование в составе Золотой Орды на бывших буртасско-маджарских землях, история которого практически не изучена. Столицей М.Ю. был г. Мухша (Наровчат) на территории совр. Мордовии. Считается, что самостоятельный удел основал в Мещере выходец из Золотой Орды «князь Ширинский Бахмет, Усеинов сын» в 1298 г., который положил начало Мещерской княжеской династии; с его именем связывалось появление г. Сараклыча. В 1361 г., в эпоху царившей в Золотой Орде смуты, князь Секиз-бей (предположительно бывший правителем Азова, захваченного Мамаем) «обрывся рвом» и осел на р. Пьяне. Параллельно с ним действует еще один выходец из центральной части Орды: некий князь Тагай, пришедший в Наровчат из Бездежа, со своим отрядом захватил власть в М.Ю. Таким образом, М.Ю. переживает дробление, хотя доминирующую роль пока по-прежнему играет г. Мухша — он чеканит свою монету, значительно увеличивается в размерах, застраивается кирпичными и белокаменными зданиями (А.Х. Халиков). В 1377 г. Наровчат захвачен ханом Арабшахом, свергнутым с престола Золотой Орды, который затем напал на Нижний Новгород и Рязань. В связи со стратегическим значением Мещеры русские князья уже в то время начали целенаправленно укреплять этот регион городами, засеками и забоями, создавая из нее буфер между Русью и собственно Золотой Ордой (А.М. Орлов).

В XV–XVI вв. г. Мухша приходит в запустение; еще раньше, в кон. XIV в., татары оставили г. Сараклыч. Понятие «М.Ю.» с этого времени переносится на Касимовское ханство. Таким образом, М.Ю. не пропал бесследно — несмотря на всю дискуссионность темы, нет сомнений, что именно это государственное образование послужило отправной точкой в создании Касимовского ханства в сер. XV в.

Лит-ра: Арсюхин Е. В. Полумесяц над Волгой. — Н. Новгород, 2005; Орлов А. М. Мещера, мещеряки, мишаре. — Казань, 1992; Татары. — М., 2001; Халиков А. Х. Татарский народ и его предки. — Казань, 1989.

Д. Х.

 

Милли Шура (Национальный совет) — центральный, губернские и местные органы национально­культурной автономии российских мусульман в 1917–1918 гг., в том числе и в Нижегородской губ. В начале апреля 1917 г. Г. Сулеймани в Канавино создал Нижегородский губернский мусульманский комитет. Его целями было ознакомление с религиозными, национальными, экономическими и общественными потребностями мусульман губернии и принятие мер к их удовлетворению. 12–18 августа 1917 г. на Нижегородском губернском мусульманском съезде в Канавино был избран губернский М.Ш. — орган национально­культурной автономии во главе с Г. Сулеймани. У М. Ш. было три отделения в сельских районах: в Уразовке, Пожарках и Дмитриевке. В 1917 г. центром автономии был объявлен не в районе компактного проживания татар в Сергачской зоне, а губернский центр. М.Ш. в центре (Казани) и в регионах были распущены советским режимом в апреле 1918 г.

Традиции М.Ш. были возрождены на Нижегородчине с созданием в 2004 г. Региональной национально-культурной автономии татар Нижегородской области (во главе с Г. Закировым), которая сегодня работает, активно сотрудничая с Духовным управлением мусульман Нижегородской области.

Лит-ра: Хабутдинов А. Ю. Органы национальной автономии тюрко­татар Внутренней России и Сибири в 1917–1918 гг. — Вологда, 2001; Хабутдинова М. Габдулла Сулеймани // Медина. № 8, 2005. С. 14.

М. Хаб.

 

Минарет (араб. «манара» — «маяк») — башня при мечети, с которой провозглашают азан. Традиционно считалось, что азан должен возглашаться с площадки, расположенной близ мечети и как можно выше от земли. При жизни Пророка и при первых халифах призыв на молитву провозглашали с крыши его дома, и только во времена Омейядов возводятся особые башни — М. С XIV–XV вв. строительство М. становится общепринятым правилом. М. первоначально были одинарными, но во времена Османского халифата и империи Великих Моголов становится нормой строительство парных — двух, четырех и даже шести М. (мечеть Султана Ахмета, или Голубая мечеть в Стамбуле). Большее число М. имеется только у Заповедной мечети в Мекке и мечети Пророка в Медине, заново отстроенных в 1980–1990­е гг.

Лит-ра: The Mosque. History, Architectural Development & Regional Diversity. — Thames and Hudson Ltd, London, 1994.

Д. Х.

 

«Минарет», телепередача. См. Телепередача «Минарет».

 

«Минарет», журнал. См. Журнал «Минарет».

 

Минбар — кафедра для имама в мечети, располагается справа от михраба. Представляет собой возвышенную площадку, обращенную в сторону молящихся, к которой ведут ступени с перилами; часто имеет навершие в виде купола и входную арку. Служит для чтения проповедей имамом во время пятничных и праздничных молитв. Прообразом М. является возвышенная трибуна, которой пользовался Пророк Мухаммад в своей мечети в Медине. Символом любви и уважения мусульман к Пророку является часто практикуемое правило, когда имам читает проповедь не с верхней площадки, а со ступеньки чуть ниже. М. зачастую являются самостоятельным произведением архитектурного и каллиграфического искусства.

Исторически М. служили не только в религиозных, но и в общественно­политических целях: с них провозглашались важные политические прокламации, касающиеся жизни данного города или страны. Кроме того, М. использовались преподавателями в процессе образования, поскольку мечети во времена Арабского халифата служили в качестве учебных заведений университетского типа. Европейцы заимствовали идею университетской кафедры через знакомство с мечетями-университетами и М.

Лит-ра: The Mosque. History, Architectural Development & Regional Diversity. — Thames and Hudson Ltd, London, 1994; Рахман Х. Хронология исламской истории: 570–1000 гг. от Р. Х. / Пер. с англ. Д. З. Хайретдинова. — Н. Новгород, 2000.

Д. Х.

 

Мирадж (араб. «вознесение»). Через 19 лет после начала проповеди единобожия ситуация в деле распространения ислама в Мекке казалась Пророку Мухаммаду безвыходной; к тому же он понес две личные потери (умерли его жена Хадиджа и его дядя и опекун Абу-Талиб). Однако через некоторое время, 27 раджаба 621 г., в его жизни происходит величайшее духовно-мистическое событие, известное как Ночь вознесения (Ляйлят ал-Мирадж). Во время М. Пророк в сопровождении ангела Джибраиля совершает чудесное «ночное путешествие» (араб. «ал-исра») из Мекки в Иерусалим, на Храмовую гору, где руководит молитвой пророков; затем оттуда, с Купола Скалы, — вознесение на Семь Небес. Во время М. Пророк видел рай и ад, видел Авраама, Моисея, Иисуса и других великих пророков; затем он был вознесен к Престолу Всевышнего и разговаривал с Ним. Ему было приказано ввести в ритуальную практику мусульман пять ежедневных молитв (салят).

В 691 г. по приказу халифа Абдал-Малика из династии Омейядов на Храмовой горе в Иерусалиме, на том самом месте, с которого Пророк совершил М., был построен знаменитый Купол Скалы. Это здание является самым ранним мусульманским монументом, служащим и по сей день.

Лит-ра: Фрэйджер Р. Мудрость Ислама. Знакомство с жизненным опытом исламской веры / Пер. с англ. Д. З. Хайретдинова. — М., 2005.

Д. Х.

 

Михраб — ниша в стене мечети, обращенная в сторону Мекки и обозначающая киблу, в сторону которой молятся мусульмане. Молитвенный зал мечети должен иметь стену, обращенную к Мекке, посреди которой располагается М. — как правило, наиболее декоративно оформленный элемент мечети. Однако в отличие от алтаря в христианских церквях М. не обладает самостоятельной сакральностью, присущей только самому вектору молитвы — кибле. М. бывает выполнен в виде арки. Все мечети мира, кроме Заповедной мечети в Мекке, имеют М., поскольку молящиеся в них должны иметь четкое представление о кибле.

Лит-ра: The Mosque. History, Architectural Development & Regional Diversity. — Thames and Hudson Ltd, London, 1994.

Д. Х.

 

Мишари, мещеряки — субэтнос татарской нации, древнейшие слои которого восходят к восточно­тюркским племенам, ко времени монгольского завоевания, подвергшийся нескольким волнам тюркского и угро-финского влияний и находившийся в тесных политических и культурных отношениях с волжскими булгарами. Впоследствии М., как и другие татарские субэтносы, испытали на себе влияние господствующего этносоциального компонента Золотой Орды — собственно ордынских татар (монгольско-тюркского происхождения), а затем находились в системе сложных взаимосвязей между населением Казанского и Касимовского ханств и Московской Руси. По лингвистическим, антропологическим и собственно этнографическим особенностям в составе М. выделяются два этнокультурных компонента: северные, или сергачско­кадомские (цокающие), М. с буртасским (можарским) субстратом, и южные, или темниковские (чокающие), М. с золотоордынско­тюркским субстратом (энциклопедия «Татары»). Мишарский диалект лежит в основе морфологического строя татарского литературного языка.

Антропологически М. по большей части относятся к понтийскому типу европеоидной расы, который хорошо выражен у домонгольских булгар, современных карачаевцев, болгар Восточной Болгарии и части венгров (А.Х. Халиков) (больше чем у 60 % М.). Светлый европеоидный (произошедший от упоминаемых в арабских источниках сакалиба, или же от кипчаков) — порядка 20 %. Уральский (волго-камский) тип, наиболее свойственный финно-угорским народам Волго-Камья, представлен среди М. (8–10 %) меньше всех других групп татарской нации. Монголоидный тип в чистом виде не встречается.

Язык М. (западный диалект татарского языка) по многим фонетическим и особенно морфологическим чертам находится несравненно ближе к кипчакскому языку, чем другие языки этой подгруппы. Эта близость носит системный характер, что особенно ясно чувствуется при сравнении т. н. армяно­кипчакского языка (язык рукописей, написанных армянами, принявшими в XI–XVI вв. в Дешт-и-Кипчаке и Золотой Орде в качестве родного языка кипчакский) и мишарского диалекта. Обоим этим языкам свойственны свободный порядок слов в простом предложении и нетюркское построение в сложном (Э. Тенишев). Памятники армяно-кипчакского языка подтверждают тезис о древнекипчакской основе мишарского диалекта и об исключительной роли мишарского диалекта в формировании морфологического строя литературного татарского языка (И.А. Абдуллин). Р.Г. Мухамедова исследует общие черты в этнографии мишарской и казанской групп татарской нации и полагает, что их основа складывалась на базе очень близких или даже одних и тех же тюркских племен (булгар, кипчаков, а также для М. — буртасов), но в несколько разных комбинациях. Она признает, что «роль кипчаков в формировании М. была несколько большей, чем в формировании казанских татар». По А.М. Орлову, этногенез М. характеризуется более ранним проникновением в Мещеру кипчаков по сравнению с булгарами. С.Ф. Фаизов объясняет это близким соседством кочевий кипчаков в XII–XIII вв. к районам расселения буртасов. «В лице кипчаков мы имеем дело с крупным этническим компонентом татарского народа, сложившимся еще в домонгольский период» (энциклопедия «Татары»).

Г.Н. Ахмаров находит в языке М. много тюркских архаизмов (вкл. цоканье у северной подгруппы), связывая их со словами восточно­тюркских наречий, а также в монгольском языке; находит много общих слов с алтайским языком. Цоканье сближает северную подгруппу М. с далекими тюменскими, барабинскими, тобольскими татарами, чулымцами.

Происхождение М. увязывается с буртасами, маджарами и кипчаками. Дореволюционные авторы приводят многочисленные доводы о прямой преемственности между М. и мещерой — этносом, который упоминается в русских летописях с X–XI вв.; традиционно он рассматривался российскими историками в качестве одного из угро-финских племен. В IX–XIII вв. сильное влияние на эти этносы оказала Волжская Булгария. Впоследствии М. имели свою автономию в рамках Золотой Орды — Мещерский Юрт (XIII–XIV вв.). Становление М. в качестве особой этнической группы происходило в рамках Касимовского ханства (XV–XVII вв.) и Темниковского княжества (XIV–XVI вв.). С вхождением территории расселения М. в состав России возникли предпосылки для более тесного сближения с другими группами татар, в первую очередь казанскими.

Лит-ра: Абдуллин И. А. Отношения армяно-кыпчакских рукописей к татарскому языку //Tatarica. — Vammala [Финляндия], 1987. С. 19–29; Закиев М. З. О мишарях и мадьярах //Tatarica. — Vammala [Финляндия], 1987. С. 280–287; Мухамедова Р. Г. К проблеме этногенеза татар-мишарей //Tatarica. — Vammala [Финляндия], 1987. С. 242–251; Орлов А. М. Мещера, мещеряки, мишаре. — Казань, 1992; Татары. — М., 2001. Тенишев Э. Язык татар села Усть-Уза //Tatarica. — Vammala [Финляндия], 1987. С. 307–329; Фаизов С. Ф. Ислам в Поволжье. VIII–ХХ вв. Очерк истории. — М., 1999; Халиков А. Х. Исторические корни общности татар-мишарей и казанских татар //Tatarica. — Vammala [Финляндия], 1987. С. 334–351; Халиков А. Х. Татарский народ и его предки. — Казань, 1989.

Д. Х.

 

Могила Галиба Тали казыя — могильная плита, находящаяся на кладбище в с. Камкино / Камка (ныне Сергачского р-на Нижегородской обл.). Камень установлен на могиле Галиба Тали казыя в 1617 г. и является одним из старейших памятников мусульманской истории на территории Нижегородчины. Надпись на камне, выполненная на арабском языке, представляет собой аяты Священного Корана.

Лит-ра: Орлов А.М., Каримов А.А. Камкино: история и современность. Очерки по истории села Камкино Сергачского района Нижегородской области. — Нижний Новгород: Изд-во «Арабеск», 2003.

Д. М.

 

Молодежное движение «Нур» (араб. «Свет») существует под эгидой Региональной национально­культурной автономии татар Нижегородской области. Организовано в 2004 г., до ноября 2005 г. существовало под названием «Яшляр» («Молодые»), затем стало объединять не только татар, но и представителей других национальностей и было переименовано в «Нур». При участии активистов «Нур» был запущен сайт «Ислам в Нижнем Новгороде». В ноябре 2005 г. в Н. Новгороде прошел Первый молодежный форум на тему: «Роль общественных молодежных организаций в жизни России», в рамках которого обсуждались направления деятельности мусульманских молодежных организаций страны.

А.Д.

 

Монумент «Йа-Син» (с. Медяна Нижегородской обл.). См. «Йа-Син».

 

Му(г)аллим (араб. «учитель», «обучающий») — преподаватель светской национальной школы (обычно джадидистской) в отличие от мударриса, преподавателя медресе. Термин получает широкое распространение в начале XX в.

Д. М.

 

Мударрис (араб. «преподаватель», «ученый», «педагог») — преподаватель, обычно ректор медресе (в отличие от педагога — хальфы). М. обычно проходил полный курс обучения в одном или ряде медресе общим сроком не менее 14 лет. В эпоху абызов в XVII–XVIII вв. М. получали образование в немногочисленных местных медресе: например, М. первого на Нижегородчине медресе — Овечьеовражского — Абдулжалил Биккинин). Во второй половине XVIII в., особенно после создания ОМДС в 1788 г., начинается традиция обучения в Каргале близ Оренбурга (Габдулвахид Сулейманов) и в Бухаре (Хабибулла Оруви, Хабибулла Альмухаметов). С середины XIX в. нижегородцы предпочитают получать образование в казанских медресе у Ш.Марджани, а с конца века до 1920­х гг. — у Г. Баруди. Последним М. Нижегородчины (и среди татар в целом) был М.Хабибуллин (до 1928 г.).

Мухетдинов Д. В. Из прошлого религиозного мусульманского образования на Нижегородчине в XVIII— начале XX вв. — Н. Новгород, 2005.

Д. М.

 

Муджтахид — авторитетный богослов, имеющий право самостоятельно заниматься иджтихадом. Различались различные степени М.: имеющие право выносить суждения на уровне шариата в целом, на уровне мазхаба, по отдельным вопросам. С «закрытием врат иджтихада» в суннитском исламе в раннее средневековье понятие М. применялось только к великим факихам прошлого, в частности к основателям мазхабов и их ученикам. В шиитском исламе «врата иджтихада» всегда оставались «открытыми», что дает возможность М. вводить и обосновывать новые религиозные законы и принципы; в частности, имам Хомейни в качестве М. принял ряд положений для сближения шиитов с суннитами в вопросе совершения молитв и т. д.

В последние годы в ходе всемирной глобализации перед мусульманами встали такие вопросы, которые не могут иметь готовых ответов в деятельности имамов и М. прошлого. В связи с этим мусульманский мир все чаще говорит о необходимости «открытия врат иджтихада» и возвращении к деятельности М. По факту это давно произошло как в виде деятельности международных советов ученых-богословов (напр., Совета исламской академии правоведения, Европейского совета по фетвам и др.), так и отдельных авторитетных факихов (Юсуф ал-Карадави и др.). В России первым шагом в этом направлении должно стать создание Совета улемов, предложенное на I Всероссийском мусульманском форуме в Н. Новгороде в 2005 г.

Д. Х.

 

Мулла (араб. «мауля» — господин) — мусульманин, умеющий читать Коран и проводить религиозные собрания. Понятие М. подчеркивает высокий статус и авторитет тех, кто прежде всего посвящал свою жизнь религиозному просвещению и образованию в отличие от многих других рядовых членов уммы.

В отличие от тех религий, где необходимо особое посвящение в священнослужители, в исламе М. может стать абсолютно любой мужчина, который должен обладать определенным минимумом исламских знаний и жить в соответствии с исламскими принципами.

М. Х.

 

Мусалля — молитвенное помещение. Изначально М. понималась как синоним мечети, затем — как открытое место за пределами города, где при большом стечении народа проводились мусульманские праздники. В настоящее время под словом М. понимается молитвенный зал внутри здания, не являющегося мечетью. Как правило, М. — это арендуемое либо частное помещение, предназначенное для проведения общих молитв (салят), при условии отсутствия у верующих данного района или квартала полноценной мечети.

Д. Х.

 

Муслимов, Абдулабари Маратович (1977 г. р.) — уроженец БАССР, заместитель председателя Духовного управления мусульман Нижегородской области по учебно-воспитательной части, имам-хатыб Нижегородской Соборной мечети (с 2004 г.), директор Нижегородского исламского медресе «Махинур» (с 2007 г.), преподаватель медресе «Медина» и мектебе «Ихсан». Среднее исламское образование получил в исламском медресе «Нур аль­Ислам» (РБ), высшее — в высшем медресе «Дар уль-Хадис» в Мекке (Саудовская Аравия). Высшее светское образование получил в Государственном университете РБ (филолог). Владеет арабским, татарским языками. Член редколлегии серии книг «Ханафитское наследие».

Лит-ра: Мухетдинов Д. В. Азан над Волгой. 2-е изд. — Н. Новгород, 2006.

Д.М.

 

«Мустафад ал-ахбар фи ахвал Казан ва Болгар» («Кладезь сведений о делах Казани и Булгара») — основной исторический труд Ш. Марджани, посвященный истории мусульман Волго-Уральского региона и их предков.

Первый том М. (Казань, 1887) посвящен истории тюркских государств, включая Волжскую Булгарию, Хазарский каганат, кипчаков, Золотую и Ногайскую Орды, Казанское и Касимовское ханство. Особая глава отводится описанию буртас. В М. исторический центр татарской нации локализируется на территории Казанского ханства. В М. выдвигается лозунг татаризации и исламизации всего нерусского населения территории Казанского ханства как наследников былой государственности.

Лейтмотивом второго тома (части) М. («Ал-кыйсм ас-сани мин китаб мустафад ал-ахбар фи ахвал Казан ва Болгар». — Казань, 1900) является стремление Ш. Марджани объединить в единый татарский миллет — нацию всех мусульман округа ОМДС независимо от их сословно-этнический принадлежности (булгар, татар, мишар, башкир, казахов, ногайцев, сибирских татар), а также по возможности исламизировать кряшен, чувашей и угро-финские народы края. Татарская нация — миллет обозначала у Ш. Марджани самоназвание религиозной общины, сложившейся в составе предыдущих тюркских государств на территории нынешних европейской России и Сибири.

В М. создана первая история органов национального самоуправления (ОМДС и Казанской Татарской ратуши), основных населенных пунктов, мечетей и медресе при них, улемов. В М. приводятся истории приходских медресе: Апанаевское, Марджани, Мачкара. Ш. Марджани не выделяет мурз (помещиков) в качестве группы общенациональной элиты в отличие от улемов и буржуазии. Татарская идентичность у историка носит общенациональный характер, а не является принадлежностью сословия мурз (служилых татар), как ранее. Тем самым отрицается и булгарская идентичность абызов и части улемов. Исследуя историю Казани и Заказанья, Ш. Марджани закладывает и основы истории региона.

В М. значение прошлого определяется его результатами в настоящем. М. представляет собой уникальный справочник по духовной жизни татарского мира, позволяющий получить информацию о сложнейшем характере учебных, имущественных, родственных отношений, связывавших татарское духовенство между собой и с мурзами и буржуазией.

Гениальность Ш. Марджани заключается в том, что он сумел связать в одно целое и общемусульманскую историю, и историю казанских татар. Описание подъема общественной и культурной жизни татар на началах частной инициативы конкретных лиц, в отсутствие собственной государственности, является величайшей заслугой ученого. Ш. Марджани отводил улемам роль основной группы национальной элиты.

М. описывает историю мечети Нижегородской ярмарки, приводит биографии ряда ее имамов, включая Х. Оруви. В книге также описывается Казанская Татарская ратуша, приводится биография ее первого главы Я.Султангалеева, а также крупнейшего нижегородского имама Тахира б. Субханкула, ОМДС­муфтия Г. Сулейманова. В М. приводится первая детальная биография Х. Фаизханова и анализ его планов реформы образования («Ислах мадарис»).

М. был первым трудом по татарской истории, использовавшимся в качестве учебного пособия в джадидистских школах. М. оказал влияние на исторические и историософские концепции Ю. Акчуры, Х. Атласи, М. Биги, Дж. Валиди, Г. Губайдуллина, М. Рамзи, Р. Фахретдина.

Лит-ра: Усманов М. А. Источники книги Ш. Марджани «Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Болгар» // Очерки истории Поволжья и Приуралья. — Вып. 2–3. — Казань, 1969; Хабутдинов А. «Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Булгар» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004; Юсупов М. Х. Шигабутдин Марджани как историк. — Казань, 1981.

А. Х.

 

Мустафин, Ахметзян б. Мустафа (1902–1986) — уроженец с. Шубино / Шубиле  (ныне Сергачского р-на Нижегородской обл.)., и. о. муфтия ДУМЕС в 1974–1975 гг., имам Московской соборной мечети с 1956 по 1986 г. Сын Мустафы б. Люкмана Люкманова (?–1937), в течение 30 лет исполнявшего обязанности муллы в с. Шубино, репрессированного в 30-е гг. М. прошел обучение в знаменитом Казанском медресе «Мухаммадия» в течение 7 лет, где посещал занятия А. и Л. Мустафиных, М.-Н. Тюнтяри, будущих членов «Голямалар Шурасы» Совета улемов) при ЦДУМ казыя К.  Тарджемани и мухтасиба Казани Ш. Шарафа. После закрытия медресе в 1921 г. М. вернулся на родину, где режим давления в годы нэпа был не столь жесток. После смерти жены будущий имам продолжил обучение в медресе у известного богослова, Х. Альмушева в с. Петряксы (1926–1928). В 1929 г. М., получив грамоту об успешном завершении учебы, заверенную фамильной печатью Х. Альмушева, вернулся в Шубино. В 1930 г. переезжает с семьей в Казань, где одновременно работает и учится в педагогическом институте; но окончить институт помешали бытовые проблемы.

В 1940 г. М. с семьей перебирается в Москву. Имевший хорошую религиозную подготовку, он стал желанным для московских мусульман лицом и начал заниматься религиозной деятельностью в качестве рядового муллы, не имея ни мечети, ни разрешения властей. В 1956 г., в начале «оттепели», скончался имам Московской Соборной мечети Исмаил Муштареев, и встал вопрос о руководителе московской мусульманской общины. В 1950 – 1980-е гг. важнейшим аспектом деятельности ДУМЕС стала международная деятельность. Главы мусульманских государств, прибывавшие с официальным визитом в СССР, в обязательном порядке посещали Московскую Соборную мечеть, которая превратилась в своеобразную «визитную карточку» советского ислама.

Выбор руководителей ДУМЕС остановился на кандидатуре М., выделявшегося своими обширными познаниями в знании и толковании Корана, владении араб. яз., в умении вести богослужение и выступать с проповедями. Московская Соборная мечеть в годы деятельности М. была единственной в Центральной России; сюда за советом и консультацией приезжали представители неофициально действовавших мусульманских общин из многих городов и сел Московской, Калининской, Ярославской, Костромской и др. областей. Во время встреч с зарубежными гостями (среди которых были первый президент Индонезии Сукарно в 1956 г., президент Египта Г. Насер в 1958 г., руководитель ливийской революции М. Каддафи в 1969 г.) М. свободно говорил на араб. яз., выступал без переводчика, используя свое отличное знание араб. яз. Сам М. посещал Марокко, Афганистан, Финляндию. В течение 30 лет, с 1956 по 1986 г., М. являлся имамом-хатыбом главной мусульманской общины столицы, показав себя мудрым человеком, способным оградить прихожан от конфликтов с нетерпимой к религии власти, и талантливым проповедником. В 1970 г. М. принял участие в ташкентской конференции мусульман СССР «За единство мусульман в борьбе за мир против империалистической агрессии».

В 1974 г. М. в качестве и.о. председателя ДУМЕС принял участие в международной исламской конференции «Имам Ал-Бухари и современность».

В 1974 г. скончался 84-летний муфтий ДУМЕС Хиялетдинов, и М. стал исполнять обязанности председателя Духовного управления. Однако он был уже слишком стар и после избрания муфтием Г. Исаева в 1975 г. вернулся в Москву, где накануне московской Олимпиады 1980 г., мобилизовав мусульманский дипломатический корпус, спас здание Соборной мечети, которое власти намеревались снести в связи со строительством олимпийского спортивного комплекса.

Лит-ра: Сенюткин С. Б. Невзгоды // Ислам на Нижегородчине. — 2002. — С. 6. Хабутдинов А. ЦДУМ–ДУМЕС в послевоенный период. Ч. 1 (1950 — 1970­е гг.) // Минарет. —2006. — №2. — С. 20–23. Его же. Ахметзян-хазрат Мустафин: родство на пути Аллаха // Медина аль-Ислам. № 21, 2006.

О. С., Д.М.

 

Мусульман хезмят таифасе (Мусульманская трудовая группа), депутатская группа мусульман аграрно-социалистического спектра во II Госдуме. Так как революция 1905–1907 гг. завершилась историческим поражением российских либералов, то уже II Государственная Дума имела радикальное и социалистическое большинство. Хотя среди мусульман в этой Думе большинство составляли члены умеренной мусульманской фракции, но имелось уже 6 депутатов — членов М.х.т., 5 из них были татарами. Если учесть, что мусульмане Волго-Уральского региона составляли в Думе 16 человек, то «думачылар» имели почти треть мест. В Уфимской губернии 1 из 7 (Калимулла Хасанов), в Казанской 1 из 4 (Гариф Бадамшин), в Вятской, Симбирской и Самарской по 1 из 1 (Х. Массагутов, имам А. Нежеметдинов от Симбирской губернии и Хади Атласи). М.х.т. объединяла 3 мулл, 1 торговца, 1 учителя и 1 рабочего — азербайджанца З. Зейналова. Члены М.х.т. известны и как «думачылар» по названию своего печатного органа — газеты «Дума». Сторонники М.х.т. как социалистического движения опирались на районы развитой сельской буржуазии, выступившей автономно от традиционной и либеральной элиты.

В редакционной статье первого номера «думачылар» заявляли, что их целью является борьба «за истинное счастье трудового народа». Они с удовлетворением отмечали, что «наконец-то классовая борьба русских и других народов не осталась бесследной для нашего народа». Именно поэтому они выступили против «Иттифака» как партии высшего класса. Члены М.х.т. говорили о единой 20-миллионной нации российских мусульман. Основной задачей М.х.т. указывалась реформа образования по европейскому образцу.

Основным оратором группы был учитель К. Хасанов. 6 марта 1907 г. он выступил с комментарием декларации Совета министров, зачитанной П.А. Столыпиным. Хасанов заявил, что политика правительства суть «политика обрусительная мусульман в христианство». 10 апреля 1907 г. он выступил с запросом по поводу случая, когда на ярмарке в ауле Бураево Бирского уезда Уфимской губернии стражники уничтожили ряд книг религиозного содержания типа «Иман шарты», разрешенных цензурой.

4 мая 1907 г. К. Хасанов выступил за отмену Правил МНП от 31 марта 1906 г. «О печатании учебных книг и пособий в русской и национальной транскрипции». Он заявил: «Мы хотим, чтобы действительно преподавание велось на нашем родном мусульманском языке». К. Хасанов заявлял, что если МНП не откажется от правил, то все школы в мусульманских деревнях будут закрыты. В итоге Хасанов заявил: «Если вы предоставите нам право изучать свой родной язык, то мы скорее сблизимся и скорее будет любовь, а правилами этими вы всегда будете отталкивать».

Лит-ра: Мусульманские депутаты Государственной Думы России. 1906–1917 гг. Сборник документов и материалов. — Уфа, 1998; Усманова Д. М. Мусульманские представители в российском парламенте. 1906–1916. — Казань, 2005; Хабутдинов А. Мусульман хезмэт таифэсе // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004; Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в кон. XVIII — нач. XX вв. — Казань, 2001.

А. Х.

 

Мусульманская община Нижнего Новгорода. См. Нижегородская городская мусульманская община.

 

Мусульманская трудовая группа. См. Мусульман хезмят таифасе.

 

Мусульманские праздники — в исламе отмечаются два главных праздника (араб. «ид», тат. «гает», тюрк. «байрам»): Курбан-байрам  (Ид ал­Адха) — праздник жертвоприношения, или Ид ал-Кабир — великий праздник, и Ураза-байрам (Ид ал-Фитр) — праздник разговения. Кроме того, каждая пятница (джума) рассматривается как соборный и праздничный день. Помимо собственно праздников, особое значение в мусульманской среде (в первую очередь за пределами Аравии) с течением времени приобрели такие памятные дни, как Мавлид (12 раби ал­авваль), ночь Бараат (15 шабана), ночь мираджа (27 раджаба) и др. Хотя с точки зрения буквального трактования догм эти дни подходят под категорию бидаат («новшество», в негативном значении), в немусульманском обществе отмечание этих дней выполняет компенсаторную функцию, помогая преодолеть недостаточный уровень религиозного знания и общинного образа жизни. Кроме того, особое культурологическое и общественное значение как собственно праздников, так и дополнительных памятных дней чрезвычайно повышается в свете целенаправленных информационных провокаций против ислама, инициируемых либеральными кругами.

Д. Х.

 

Мусульманские фракции в Государственной Думе России (1906–1917) — парламентская фракция, образованная по религиозно­национальному принципу и объединившая представителей тюрко­мусульманского населения Российской империи. В Госдуме всех четырех созывов М. ф. в целом придерживалась либеральных позиций, ее политическая платформа была близка к кадетской (Партия народной свободы).

М. ф. Госдумы 1-го созыва (27 апреля — 8 июля 1906 г.) сформирована 21 июня в составе 22 депутатов (12 татар) из числа сторонников «Иттифака» (представителей интеллигенции, помещиков и улемов). На первом собрании М. ф. было избрано ее бюро: А.‑М. Топчибашев (председатель бюро и фракции), И. Зиатханов (оба — азербайджанцы), С.-Г. Алкин, А. Ахтямов, С.-Г. Джантюрин, М.-З. Рамиев (Дэрдменд), Ш.‑А. Сыртланов (все — татары). Все они (кроме второго) активно участвовали в I Всероссийском мусульманском съезде. Члены бюро м. ф. от татар входили в состав Казанского, Уфимского и Оренбургского бюро «Иттифака». Из­за краткости существования I Думы М. ф. не удалось официально выделиться в качестве фракции, и большинство депутатов­мусульман вошли в состав фракции кадетов.

Важнейшим из законопроектов, рассмотренных Госдумой 1-го созыва, был законопроект «О гражданском равенстве», основное требование которого — отмена всех ограничений в гражданских правах, «обусловленных принадлежностью к той или другой национальности или вероисповеданию». В выступлениях по существу законопроекта члены фракции А. Ахтямов и Ш.-А. Сыртланов перечислили ряд ограничений юридических прав мусульманского населения. Законопроект не был принят в связи с роспуском Думы.

М. ф. выработала общие принципы земельной программы, включая неприкосновенность земель, где ведется скотоводство, и вакуфных земель, конфискацию земель казаков и офицеров. Земельный фонд передавался в собственность губерний и областей, а переселение прекращалось. Для татар здесь было важным восстановление вакуфной собственности.

Ш.-А. Сыртланов потребовал отмены ограничений в преподавании для лиц, получивших образование за рубежом, на использование в обучении зарубежной литературы, на обучение религии в светской школе, обеспечение мусульман-воинов духовенством.

Вместе с лидерами кадетов думские лидеры «Иттифака» А.-М. Топчибашев, С.-Г. Алкин, А. Ахтямов и С.-Г. Джантюрин подписывают Выборгское воззвание и отстраняются властью от политической деятельности.

М. ф. Государственной Думы 2-го созыва (20 февраля — 3 июня 1907 г.) была образована в составе 36 депутатов-мусульман (15 татар), 6 из которых в марте выделились в самостоятельную мусульманскую трудовую группу (мусульман хезмят таифасе). Руководство М. ф. оказалось в руках мурз Уфы. Председателем М. ф. стал К.-М. Тевкелев (участник I Всероссийского мусульманского съезда), председателем бюро фракции — А. Биглов, секретарем — С. Максуди (участник III Всероссийского мусульманского съезда и член ЦК «Иттифака»).

Во II Думе была принята программа М. ф.Она фактически взяла на себя функции «Иттифака», провозгласив, что «фракция ставит себе задачей объединить в одной деятельности всех граждан-мусульман России, единомышленников по своим политическим убеждениям, для проведения в жизнь ряда политических, экономических, социальных, религиозных и других реформ». Государственное управление заключалось в создании конституционного государства, основанного на принципе разделения властей. Парламент приобретал право законодательной инициативы, формирования и утверждения бюджета и контроля «за законностью и целесообразностью действий высшей и низшей администрации». Раздел «Религиозный строй» практически повторял программу «Иттифака». В целом эта программа практически повторяет программу «Иттифака», но выдвигает идею общенационального центра в лице М. ф. и не содержит преамбулы о соответствии нормам шариата.

М. ф. внесла законопроект «Об отмене правил МНП от 31 марта 1906 г. о начальных училищах для инородцев». Законопроект предусматривал реформу училищ в соответствии с резолюцией III Всероссийского мусульманского съезда 1906 г.

Госдума 3-го созыва (1 ноября 1907 — 9 июня 1912 гг.; 5 сессий) была созвана по новому избирательному закону от 3 июня 1907 г. По нему представительство в Думе потеряло коренное население Средней Азии, Степей, большей части Кавказа (кроме Дагестана) и турецкой части российского Закавказья. М.ф. составили 8 человек, 7 из них — татары. Председателем и секретарем М. ф. остались соответственно К.‑М. Тевкелев и С. Максуди. Почти все все законопроекты и предложения М. ф. в III Думе блокировались думским большинством при демонстративной поддержке левыми и нейтралитете либерального центра.

Деятельность М. ф. в Думе получила новую доминанту — борьбу за светскую школу на родном языке. Правительство П.А. Столыпина внесло законопроект об обязательном начальном образовании в рамках 4-летней школы. М. ф. действовала в соответствии с резолюцией III Всероссийского мусульманского съезда 1906 г. и провела в 1910 г. петиционную кампанию. Правительство требовало обучения на русском языке, давая определенный переходный период для овладения им. В Госдуме прошел вариант о татарском языке как языке преподавания и только для татар. Даже такой вариант был отклонен Государственным советом.

С. Максуди при принятии законопроекта МНП о высших начальных училищах, заявлял: «Мусульманин первым условием ставит религию, и нет ничего, чем для нее он бы не пожертвовал, даже просвещением. Так что прежде, чем отдать в школу, мы спрашиваем: преподается ли родная религия в школе, и если нет, то детей не отдаем».

16 ноября 1909 г. при обсуждении правительственного законопроекта о неприкосновенности личности С. Максуди сформулировал свое кредо общественного развития и отношение российских мусульман к российской государственности. Здесь он выступил сторонником классического французского определения политической нации как общности граждан государства. При этом «в каждом государстве существует масса национальностей, которые во имя своих традиций, своих особенностей быта, которые у них существуют, отстаивают и будут отстаивать свои традиции, и в этом смысле я татарин и защищаю свой быт, — но политически я русский гражданин». С. Максуди определял нацию как культурную общность, обладающую правом свободного культурного самоопределения, но являющуюся членом единого государственного организма. В полемике с правыми депутатами С. Максуди стремился объяснить им, что «до тех пор, пока вы не поймете, что существующие в России национальности имеют такое же право на самостоятельное существование, как вы... вы не в состоянии будете управлять государством». Только в обеспечении прав личности С. Максуди видел единственную гарантию процветания и благополучия государства.

Правительственные законопроекты по урегулированию отношений православного государства с его подданными другой конфессии обсуждались в думской комиссии по вероисповедным вопросам, в которую вошел улем и мударрис из Стерлибаша Уфимской губернии М.‑Ш. Тукаев. Одним из них был проект закона «Об изменении законоположений, касающихся перехода из одного исповедания в другое». Среди татар была довольно значительная группа лиц, подвергнутых насильственному крещению и числившихся официально православными, а на самом деле исповедовавших ислам. Об этой категории лиц говорил председатель М. ф.К.-М. Тевкелев. Однако этот законопроект, принятый Думой, был отвергнут Госсоветом.

М. ф. поднимала и специфически мусульманские проблемы. К ним относились прежде всего вопросы о необходимости реорганизации духовных учреждений мусульман (см. Максуди С.) и о материальном положении мусульманских духовных лиц. К.‑М. Тевкелев при обсуждении сметы расходов МВД на 1908 г. указал на мизерность суммы, выделяемой правительством из государственного бюджета на содержание духовных учреждений мусульман, и доказывал существование для них скрытого религиозного налога.

В выступлениях членов М. ф. отмечалось, что исполнение мусульманами ряда статей российского законодательства вынуждало их нарушать нормы шариата. В частности, при обсуждении законопроекта «Об обеспечении нормального отдыха служащих в торговых заведениях, складах и конторах» М. ф. с думской трибуны не раз обращалась с просьбой предоставить право торговым служащим из мусульман отдыхать и праздновать в дни, определенные их религией. Поправки М. ф. не были приняты Думой. С обоснованием поправки М. ф. к законопроекту «Об изменении Устава о воинской повинности» о нецелесообразности отбывания воинской повинности мусульманскими духовными лицами выступил депутат А. Сыртланов (внук Х. Фаизханова). Это была одна из немногих поправок М. ф., принятая Госдумой, и вошедшая в закон.

М. ф. Государственной Думы 4­го созыва (15 ноября 1912 – 25 февраля 1917 гг.; 5 сессий) из­за малочисленности потеряла статус фракции и официально называлась мусульманской группой. Она состояла из 6 депутатов (из них пять татар): трое — от Уфимской и по одному — от Оренбургской и Самарской губерний. Пост председателя сохранил К.‑М. Тевкелев, а секретарем стал Ибн. Ахтямов.

М. ф. вновь потребовала возвращения избирательных прав мусульманам Казахстана и Средней Азии. 7 декабря 1912 г. Ибн. Ахтямов выступил с развернутым заявлением фракции, где критиковал национальную и переселенческую политику правительства. Одновременно он подтвердил политическую лояльность российских мусульман: «Будущее Родины нам не менее дорого, чем русским, ибо у русских мусульман нет политических судеб, раздельных от судеб Российской империи». В дальнейших тезисах выступления Ибн. Ахтямов фактически повторил основные программные решения III Всероссийского мусульманского съезда, потребовав религиозной и культурной автономии.

В феврале 1914 г. при М. ф. состоялось совещание, на которое прибыли, в частности, И. Гаспринский, А.‑М. Топчибашев и Ф. Карими. Со времени революции 1905–1907 гг. это было первое общероссийское совещание либеральных мусульманских лидеров. По инициативе членов М. ф. в июне 1914 г. в Петербурге был созван IV Всероссийский мусульманский съезд.

В тот же период фракция поставила вопрос о необходимости увеличения числа войсковых мулл в армии, об облегчении тех тягот военной службы солдат­мусульман, которые проистекали от нарушения законов их религии.

Одно из основных требований, фигурировавшее во всех заявлениях фракции по вопросам народного образования, — передача конфессиональных школ (мектебе, медресе) из ведения МНП в ведение ОМДС. Члены М. ф. внесли в марте 1914 г. на рассмотрение Думы законопроект «О предоставлении ОМДС права выдавать свидетельства на звание учителей и учительниц мусульманских духовно­приход­ских школ (мектебе и медресе)». Законопроект был направлен на рассмотрение комиссии по законодательным предложениям и в Думе не обсуждался.

В 1914 г., выступая по обсуждению сметы МНП, член комиссии по народному образованию Г. Еникеев развернул целостную программу реформы просвещения мусульман на всех уровнях, в соответствии с решениями III Всероссийского мусульманского съезда 1906 г., однако вместо «тюрки» Г. Еникеев говорил о родном языке учащихся. Седьмой пункт программы предусматривал учреждение при высших учебных заведениях кафедр местных языков.

С началом 1­й мировой войны М. ф., не ограничиваясь политическими декларациями, приступила к практическим действиям по оказанию реальной помощи правительству в ведении войны. По инициативе М. ф. в декабре 1914 г. в Петрограде был созван съезд представителей мусульманских благотворительных обществ России, создавший «Временный мусульманский комитет по оказанию помощи раненым воинам и их семьям», членами которого стали депутаты М. ф.

На протяжении всех созывов Госдумы депутаты­мусульмане поднимали вопрос об отмене ограничений юридических прав граждан в зависимости от их религиозной принадлежности. 20 июля 1915 г. К.‑М. Тевкелев от имени думских представителей латышей, литовцев, эстонцев, армян, евреев и мусульман сделал заявление, где потребовал гражданского и национального равноправия для входящих в состав России народностей. Заявление было отклонено 190 голосами против 162.

По инициативе К.‑М. Тевкелева в феврале 1916 г. при М. ф. было созвано совещание общественных деятелей при участии Ш. Мухаммедьярова, Г. Исхаки, И. Биккулова, С. Максуди. На совещании было принято решение создать центр, объединяющий все тюркские регионы России, — бюро М. ф. из 4 равноправных с депутатами лиц. У татар в бюро были представлены Казань, Оренбург и Уфа. Председателем бюро был избран А. Цаликов (Северный Кавказ). Бюро приняло на себя роль информационного и координирующего центра мусульман России. М. ф. и бюро все более воспринимали себя единственными законными представителями мусульман России.

После свержения монархии 15–17 марта 1917 г. в Петрограде прошло совещание членов фракции и ее бюро, на котором было принято решение о созыве I Всероссийского мусульманского съезда в мае 1917 г. Для подготовки и проведения съезда было образовано Временное центральное бюро российских мусульман под председательством А. Цаликова. Совещание выработало для бюро рекомендации по делегатскому составу съезда и его повестке дня.

Лит-ра: Политическая жизнь русских мусульман до Февральской революции. — Оксфорд, 1987; Мусульманские депутаты Государственной думы России. 1906–1917 гг. Сборник документов и материалов. — Уфа, 1998; Усманова Д. М. Мусульманские представители в российском парламенте. 1906–1916. — Казань, 2005; Хабутдинов А. Мусульманская фракция Государственной Думы России // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. — Казань, 2004; Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в кон. XVIII — нач. XX вв. — Казань, 2001.

А. Х.

 

Мусульманское благотворительное общество Нижегородской ярмарки. 21.09.1906 был зарегистрирован устав «Мусульманского благотворительного общества в Нижегородской ярмарке», учредителем которого выступили казанские купцы 1-й гильдии Ахмет Галеевич Хусаинов, Бадретдин Каримович Апанаев, потомственный дворянин Мухамет-Мустафа Мусаев (г. Петропавловск), малмыжский мещанин Сабирджан Вакасович Бакиров (Н. Новгород, Канавино), купец Хабибулла Бахтиярович Мусаев (г. Касимов Рязанской губернии). Общество имело целью оказывать материальную поддержку единоверцам, заботясь об их нравственном просвещении.

Согласно уставу, организация получила право «открывать библиотеки, кабинеты для чтения, мектебе и медресе, ремесленные и другие школы, содержать мечети и приходы при них, содержать стипендиатов, устраивать санатории для бедных учащихся, нуждающихся в чистом воздухе и хорошем питании, оказывать помощь всем бедным, устраивать публичные лекции, беседы, литературные вечера и общественные собрания, подчиняясь при этом в отношении общих законов и распоряжений правительства». Помимо этого, в качестве юридического лица М.б.о. могло приобретать на свое имя посредством покупки, дара, пожертвований и по духовным завещаниям движимое и недвижимое имущество, отчуждать их и владеть им на праве полной собственности.

Устав предполагал деятельность Общества на территории ярмарки. Постоянно действующий орган (на время закрытия «торжища») — Совет состоял из 6 членов, имел постоянное пребывание на территории торгового комплекса. Средства М.б.о. формировались из ежегодных и единовременных взносов действительных членов и соревнователей, из пожертвований в пользу общества посторонних лиц, из сумм, выручаемых от литературных и других вечеров, а также из доходов от имущества М.б.о. Появление новой организации стало завершающим элементом формирования модели уммы нового времени в рамках Нижегородской ярмарки.

Заявленные программные действия и полученные широкие права в период демократизации российского общества с учетом существенного финансового потенциала учредителей и их собратьев по бизнесу превращало М.б.о. в главный орган по регулированию жизнедеятельности прихода.

Лит-ра: РГИА, ф. 21, оп. 8, д. 1204, л. 30 об.; Сенюткин С. Б., 1998. — С. 396; Сенюткина О. Н., Загидуллин И. К. Нижегородская Ярмарочная мечеть — центр общения российских и зарубежных мусульман (XIX — начало XX вв.). — Н. Новгород, 2006. —  С. 94–95.

О. С.

 

Мусульманское кладбище Нижнего Новгорода. Рядом с Нижегородской ярмаркой, на Стрелке, месте у слияния двух рек: Волги и Оки, в Канавинском р­не Нижнего Новгорода находились жилые кварталы, именуемые Макарьевской частью. Граница Макарьевской части с ярмарочной территорией проходила по Московской улице. В Макарьевской части проживали нижегородские татары-мусульмане. Например, (данные на 1900 г.) в доме № 8 по левой стороне Напольно­Вокзальной улицы (ныне — ул. Фильченкова) в своем доме проживал Самирхан Соколов. В доме № 14 по улице Владимирской (ныне ул. Революционная) имел дом Ариф Невматуллин. В доме № 69 в Кладбищенском переулке по правой его стороне жил Х.Шакиров. На некотором расстоянии от его дома через пустопорожнее место находилось Магометанское кладбище. Таким образом, мусульманское кладбище (или его старое название — Магометанское) размещалось на Макарьевской стороне (заречной части современного города Нижнего Новгорода) — на правой стороне Кладбищенского переулка. В Кладбищенский переулок можно было попасть, двигаясь по разным улицам от первой линии. Например, по Кузнечной улице (ныне Канавинская), начинавшейся от первой линии и заканчивавшейся как раз у Кладбищенского переулка. Можно было двигаться по Владимирской улице, которая начиналась у пятой линии и заканчивалась также у Кладбищенского переулка. Еще один вариант: движение по Песочной улице (ныне ул. Литвинова), которая брала свое начало также от первой линии и доходила до Магометанского кладбища. В Макарьевской части города каждая линия начиналась от Набережной р. Оки.

Лит-ра: Список домов города Нижняго­Новгорода, всех четырех частей, с указанием части, участков, улицы и номеров. Н.Новгород: тип. губ. правл., 1900. 48 с. С. 127, 141, 143, 152.

О.С.

 

Мутаваллият — приходский совет. М. действует при мечети и состоит из имама-хатыба, председателя исполнительного органа, главного бухгалтера и членов общины.

В эпоху ОМДС (1788–1917) под М. понимался и попечительский совет вакфа или медресе. Его члены назывались мутаваллиями. В М. входили наиболее уважаемые члены общины, независимо от профессиональной принадлежности. Количество, состав, порядок избрания мутаваллиев строго не оговаривался. Обычно в каждой махалле из числа наиболее уважаемых людей избиралось попечительство во главе с попечителем, как правило, авторитетным и преуспевающим предпринимателем. Выборы попечителя имели гласный характер и осуществлялись путем оформления приговора всех жителей махалли на общем собрании. Причем приговор этот подлежал обязательному утверждению сначала у нотариуса, а затем в ОМДС. Согласно этому документу лицо, избираемое попечителем, наделялось всеми правами по ведению имущественно­хозяйственной, финансовой деятельности мечети и медресе с обязательной ежегодной «подробной отчетностью со всеми оправдательными документами».

Мусульмане часто создавали М. по управлению приходскими учебными заведениями без опоры на определенную вакуфную собственность. Реформа традиционной мусульманской благотворительности у татар, заключавшаяся в организации приходских попечительств и благотворительных обществ, преследовала своей целью стабильное финансирование джадидистских преобразований в конфессиональной школе. Выборный М. пятой махалли Казани, где размещалось медресе «Мухаммадия» благодаря вакуфным пожертвованиям купцов М.И. Галеева, Х. Шарафутдинова, А.Г. Хусаинова, Г. И. Утямышева, имама Г. М. Галеева (Баруди), сделал общину собственником недвижимого имущества общей стоимостью в 150 000 рублей. В М. (из 12 человек) вакфа медресе «Хусаиния» входили представители педколлектива (ректор Габдулгалим Давлетшин и др.), общественные деятели, включая депутатов Госдумы (Мухаммад-Закира Рамиева (Дэрдменда), Гайсу Еникеева, ахуна Хайруллу Усманова), баев Хусаиновых. М. обладало и медресе «Усмания» и «Галия» в Уфе.

Лит-ра: Салихов Р. Р. Татарская буржуазия России и трансформация традиционной мусульманской благотворительности во второй половине XIX — начале XX вв. // Ислам и благотворительность. — Казань, 2006; Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в кон. XVIII — нач. XX вв. — Казань, 2001.

Р. С., А. Х., Р. Х.

 

Муфтий (араб. «высказывающий мнение», «дающий фетву») — богослов, способный издавать фетвы, т. е. суждения по религиозно­правовым вопросам. М. обязан обладать огромным багажом знаний, начиная от совершенного владения араб. яз. до познаний в сфере шариатского права на уровне профессора мусульманского богословия. Это положение было закреплено в Низам­наме (Уставе) ЦДУМ 1918 г. Вынося свое суждение по тем или иным аспектам на основе Корана и Сунны, М. берет на себя огромную ответственность за правильность фетвы перед Всевышним Аллахом, поскольку за его мнением могут последовать множество мусульман. Таким образом, лишь очень смелый, умеющий размышлять и в то же время богобоязненный человек имеет право носить звание М. В силу вышесказанного М. в той или иной стране или регионе не может быть много по определению, поскольку обладать таким колоссальным объемом знаний, который требуется при вынесении фетвы, могут совсем немногие.

Можно сказать, что первым м. являлся сам Пророк Мухаммад, который также являлся и главой общины, и казыем (судьей). Посланник Аллаха дал разрешение на выдачу фетв своим наиболее грамотным сподвижникам. Так, его жена Айша, которая очень хорошо знала и разбиралась в хадисах, выносила свои суждения, основываясь на Коране и Сунне. В дальнейшем М. становились те, кто проходил определенную проверку на знание Корана, хадисов и шариата, а также на способность размышлять, т. к. при отсутствии прямых указаний в главных источниках мусульманского вероучения ученому необходимо уметь использовать как мнения своих предшественников, так и свои собственные.

В дореволюционной России после создания ОМДС в 1788–1917 гг. м. назначался императором. Среди них третий М. России, уроженец Нижегородчины Г. Сулейманов (1840–1862 гг.), с 1860-х гг. российские мусульмане предлагали императору свои кандидатуры на должности М. В 1885 г. имамы Нижегородчины обратились с предложением к губернатору выдвинуть на пост М. ОМДС кандидатуру имама Ярмарочной мечети ахуна Самирхана Соколова.

В 1917 г. на I Всероссийском мусульманском съезде на пост М. ЦДУМ был избран Г. Баруди, чья кандидатура на пост лидера автономии российских мусульман (Раис ал-уляма) была предложена еще на III Всероссийском мусульманском съезде 1906 г. С советского периода избрание на пост М. происходит на съездах духовенства и представителей религиозных общин. После смерти М. ЦДУМ Ш. Хиялетдинова имам-хатыб Московской Соборной мечети А. Мустафин, уроженец с. Шубино Нижегородской обл., в 1974–1975 гг. выполнял обязанности М. ЦДУМ, но отказался от избрания на пост М.

В настоящее время созданный в 1996 г. Совет муфтиев России (СМР) под председательством М. шейха Равиля Гайнутдина осуществляет координацию деятельности российских Духовных управлений мусульман.

Лит-ра: Хабутдинов А. Ю. Российские муфтии: от екатерининских орлов до ядерной эпохи (1788–1950). Изд-во НИМ «Махинур», 2006.

М. Х.

 

Мухаметдиаров, Гаязетдин — имам первого прихода мечети д. Антяровка / Антяр (ныне Краснооктябрьского р­на Нижегородской обл.) в середине XIX в. Его сын — Гаязетдинов Абдул Кадер — имам 1-й соборной мечети д. Антяровка в начале XX в. В 1912 г. на документах подписывался как ахун Гаязетдинов. В 1914 г. был избран имамом первого прихода деревни после смерти отца.

Лит-ра: ЦАНО, ф. 2, оп. 1, д. 1485, л. 29, ф. 5, оп. 51, д. 21247, л. 34 об., д. 21263, л.44; Сенюткин С.Б.и др., 1998. С.80, 81.

О. С.

 

Мухаметшин, Таджетдин (10.10.1846 — не ранее 1909 г.) — второй имам 1-й соборной мечети с. Бол. Рыбушкино / Зур Рбишча (ныне Краснооктябрьского р-на Нижегородской обл.). Происходил из зажиточной семьи: его отец Мухаметша был купцом 2-й гильдии. Утвержден в должности 31.12.1873. Служил имамом до 1908 г., оставив должность по болезни. М. на собственные средства восстановил 1-ю соборную мечеть, пострадавшую во время пожара. Среди его сыновей — имамы Арифулла Таджетдинов и Хайрулла Таджетдинов.

Лит-ра: ГАУО, ф. 88, оп. 1, д. 1674, л. 19; Сенюткин С. Б. и др., 2001. — С. 57, 71, 294.

О. С.

 

МухаммадияСм. Медресе «Мухаммадия».

 
Мухетдинов, Гаязетдин (15.10.1856–1923) — имам 1-й соборной мечети с. Б. Рыбушкино после смерти отца, Мухетдина Абделхаликова, основателя рода Мухетдиновых. Азы исламского учения усвоил с помощью отца. К моменту смерти отца М. было 29 лет; к тому времени он получил образование в Казанском Азимовском мусульманском училище (см. Медресе «Азимовское»). Прекрасно владел араб. яз. и фарси. Вместе с Мухаметшином Таджетдином руководил религиозной жизнью 1-го прихода с. Бол. Рыбушкино. На должность был утвержден 11.11.1885. Преподавал в медресе, созданном его отцом — Мухетдином при 1-й соборной мечети. Это было одно из старейших медресе края, просуществовавшее около 50 лет до революции 1917 г.

Лит-ра: ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 591, л. 47, л. 113; д. 909, л. 37 об.; ф. 88, оп. 1, д. 1752, л. 23 об., л. 25, 27 об. — 28 об.; оп. 4, д. 209, л. 246 об.; ф. 88, оп. 5, д. 314, лл. 44 об. — 45, д. 509, лл. 138–141; Сенюткин С. Б. и др., 2001. С. 56, 57, 58, 69, 73, 288, 291, 292, 393, 395.

О. С.

 

Мухетдинов, Дамир Ваисович (1977 г.р.) — уроженец Н. Новгорода, руководитель аппарата Духовного управления мусульман Нижегородской области, член президиума ДУМНО, ректор Нижегородского исламского института им. Х. Фаизханова, директор Нижегородского исламского медресе «Махинур», имам-хатыб Нижегородской Соборной мечети, заместитель председателя Совета региональной национально­культурной автономии татар Нижегородской области, советник президента Региональной национально­культурной автономии азербайджанцев Нижегородской обл., член Общественной палаты Нижегородской области.

Среднее исламское образование получил в медресе «Нур аль-Ислам» в РБ (в 1995 г.), высшее образование — в институте арабского языка университета «Умм аль-Кура» в г.Мекка, Саудовская Аравия (в 1999). Окончил факультет международных отношений Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. В 2006 г. защитил кандидатскую диссертацию по политологии. Автор и соавтор следующих книг: «Из прошлого религиозного мусульманского образования», «Всероссийские мусульманские съезды 1905–1906 гг.», «Хусаин Фаизханов: у истоков общественного движения мусульман-татар», «Азан над Волгой», «Общественное движение мусульман­татар: итоги и перспективы». Ответственный редактор книг серий «Ханафитское наследие», «Ислам в Российской Федерации» и других книг, выпускаемых ИД «Медина». Главный редактор газеты «Медина аль-Ислам» и общероссийского мусульманского сайта «Ислам в Российской Федерации».

Лит-ра: Мухетдинов Д. В. Азан над Волгой. 2­е изд. — Н. Новгород, 2006. — С. 48.

А.П.

 

Мухетдинов, Салахетдин (27.07.1846 — после 1914 г.) — с 31.07.1875 имам 4-й соборной мечети с. Бол. Рыбушкино / Зур Рбишча (ныне Краснооктябрьского р-на Нижегородской обл.). М. становится имамом, хатыбом и мугаллимом мечети тогда, когда она была еще пятивременной (переименование в соборную 4‑й мечети с. Бол. Рыбушкино произошло в 1905 г., когда количество прихожан в ней насчитывало более 200 чел.). Старший сын авторитетного в приходе Мухетдина Абделхаликова — основателя рода Мухетдиновых. Получил духовное образование в Казанском Азимовском мусульманском училище (см. Медресе «Азимовское»). Один из первых рыбушкинских паломников.

Лит-ра: ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 591, л. 47, л. 113; д. 909, л. 37 об.; ф. 88, оп. 1, д. 1752, л. 23 об., л. 25, 27 об. — 28 об.; оп. 4, д. 209, л. 246 об.; ф. 88, оп. 5, д. 314, лл. 44 об. — 45, д. 509, лл. 138–141; Сенюткин С. Б. и др., 2001. С. 56, 57, 58, 69, 73, 288, 291, 292, 393, 395.

О.С.

 

Мухетдиновы — семья потомственных имамов. Самый старший представитель рода — пользовавшийся огромным авторитетом среди мусульман с. Бол. Рыбушкино / Рбишча (ныне Краснооктябрьского р-на Нижегородской обл.) Мухетдин Абделхаликов. Его старший сын Салахетдин Мухетдинов был имамом 4-й соборной мечети Бол. Рыбушкино. Четвертый сын Мухетдина Гаязетдин Мухетдинов после смерти отца стал имамом 1-й соборной мечети с. Бол. Рыбушкино. Сын Салахетдина Мухетдинова — Абидулла Салахетдинов долгое время был имамом 1-й соборной мечети с. Бол. Рыбушкино, переехав в г. Горький, также продолжил исполнять религиозные требы мусульман. Все имамы этого рода похоронены вместе с Мухетдином-хазратом на рыбушкинском кладбище.

Лит-ра: ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 591, л. 47, л. 113; д. 909, л. 37 об.; ф. 88, оп. 1, д. 1752, л. 23 об., л. 25, 27 об. — 28 об.; оп. 4, д. 209, л. 246 об.; ф. 88, оп. 5, д. 314, лл. 44 об. — 45, д. 509, лл. 138–141; Сенюткин С. Б. и др., 2001. С. 56, 57, 58, 69, 73, 288, 291, 292, 393, 395; Мухетдинов Д. В. Азан над Волгой. 2‑е изд. — Н. Новгород, 2006.

О.С., Д.М.

 

Мухтасиб — в мусульманских странах должностное лицо, призванное осуществлять контроль за торгово­ремесленной деятельностью и поведением людей в общественных местах. В функции М. в некоторых случаях входило также обеспечение города хлебом и установление предельных цен на него, надзор за монетным двором и т. д. М. обычно стоял ниже кадия в административной иерархии. Должность М. с тем же названием была заимствована и некоторыми христианскими государствами — Иерусалимским королевством, Арменией. Должность М., оплачиваемая государством, на территории совр. СНГ сохранялась вплоть до 1920-х гг. в Бухаре.

В России с момента создания Оренбургского Магометанского Духовного собрания М. воспринимался в качестве чиновника, ответственного за соблюдение мусульманами норм шариата в пределах своего региона. Институт М. восстановлен в РФ в начале 1990-х гг. в рамках некоторых Духовных управлений мусульман (ДУМ Татарстана, ЦДУМ в Уфе, ДУМНО), территория которых разделена на мухтасибаты в соответствии с административно-территориальным делением.

До 1991 г. нижегородские мусульманские приходы входили в состав Нижегородского мухтасибата Духовного управления мусульман европейской части России и Сибири (ДУМЕС).

В состав Духовного управления мусульман Нижегородской области входит 5 мухтасибатов: Нижегородский, Краснооктябрьский, Сергачский, Пильнинский и Спасский.

Лит-ра: Ислам. Энциклопедический словарь. — М., 1991; Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь — Казань, 2004.

Д. Х., Д. М.

 

Муэдзин (араб. «муаззин») — тот, кто провозглашает азан, т. е. призывает мусульман к молитве (тат. «азанче»). Первым М. в истории ислама был Билял — один из первых мусульман, принявших ислам еще в Мекке и обладавший звучным голосом. В прежние времена М. поднимался на один из минаретов мечети и красивым и мелодичным голосом призывал мусульман к молитве; сегодня для этого используются технические средства — микрофоны и усилители звука. Издавна устоялась практика введения м. в качестве специальной должности при мечети, хотя призывать на молитву может абсолютно любой мусульманин, умеющий произносить азан.

М. Х.

 

Мюрид, мурид — начинающий ученик, обладатель первой ступени познания и послушания в суфизме. В переводе с араб. означает «ищущий», поэтому М. становились, как правило, те, кто не был удовлетворен обычной мирской жизнью, кто считал, что одним лишь выполнением религиозных обрядов невозможно достичь полного довольства Аллаха. Под руководством наставника М. старались добиться полного внутреннего самоочищения и освобождения от своих страстей, т.е. фактически вели джихад со своим эго, названный еще Пророком Мухаммадом «большим джихадом». Со временем такие занятия стали систематизироваться, в результате чего сложились разные традиции следования пути достижения Бога.

М. Х.