Узник совести

РАСПЛАТА ЗА ЭПИГРАММУ

Два диаметрально противоречивых чувства овладели умами и сердцами миллионов советских людей в октябре 1937 года. Великая радость — приближалось 20-летие установления в России Советской власти с ее несомненными и грандиозными достижениями. Великая печаль — репрессивная машина, заведенная большевиками 20 лет тому назад, заработала в эти дни во всю свою дьявольскую мощь, убивая, калеча и ломая судьбы сотен тысяч ни в чем неповинных людей.

Стало темнеть. Мунир-абый осторожно посмотрел через окно на улицу и плотно задвинул на всех окнах простенькие занавески, только после всего этого он зажег фитиль керосиновой лампы, подвешенной к потолку железной проволокой. Тревога ощущалась в каждом его взгляде и движении. Кажется, не было еще дня, когда бы не арестовывали, не судили и не увозили в неизвестном направлении знакомых и незнакомых людей.

Что же так сильно тревожит тебя, Мунир-абый? Судя по твоим архивным документам, поступившим в адрес Регионального музея истории нижегородских татар из фонда управления КГБ по Горьковской области, ничего предосудительного в них нет. Родился ты 10 мая 1900 года в селе Пет-ряксы в семье уважаемого имама нашего края Хамидуллы-хазрата. Почти половину своей жизни ты посвятил учебе в медресе города Казани, за что потом односельчане уважительно называли тебя «Шакирд-бабай». После революции учительствовал, служил добровольцем в Красной Армии, затем вновь учил детей, работал в колхозе. В графе «Политичес-кие убеждения» своей рукой ты написал: «Сочувствующий Советской власти». Занимался сбором денежных средств для строительства мечети. В 1937 году на твоем иждивении, сог-ласно архивным документам, находились девять человек. Самое главное — ты был всегда совестливым и честным человеком, на все происходящие события имел свое мнение, мог его высказать любому человеку в лицо. В одной из анкет ты пишешь: «Судим за оскорбление коммуниста, промотавшего казенное имущество, на два года условно». Не это ли источник твоих тревог? В архиве мы нашли и этот документ: «Перевод стихотворения Альмушева Мунира на бумаге и под номером». Давайте вместе прочитаем его.

Солнце светает,
В нашу комнату не попадает.
Уполномоченный ГПУ понимает,
Как меня лучше забирать,
Навеки врагом считать.
Прокурор сергачский,
Если спросишь обвинение,
Из кармана папироску вынимает,
То засунет, то задвинет,
То направо, то налево
Свою цигарку кривляет.
Отвечает 58 и 8 маленькая.
От нас четыре версты
Есть Собачий.
Учитель делает много добычи —
Пьянствует, бьет окна.
На место него сажают невиновных.
Почему? Потому что
Он член партии.
Нет дорогой!
Если писать откровенно и правду —
То лишат голоса. Это давно применяется ко всем,
Кто действительно
борется за свободу.
Но Рабоче-Крестьянская!
Не пора ли понять Не давайте карты тасовать.
За свободу, а не за власть
Точно все показать.

Что сказать тебе, Мунир-абый, по поводу всего этого? Скорее всего, это даже не стихотворение, а социальный протест против злоупотреблений в форме эпиграммы. Похожие эпиграммы в свое время сочинял и великий поэт А. С. Пушкин на разных чиновников, написал даже на Самого царя. Конечно, никто из них не был в особом восторге от эпиграммы, но, помнится, пожурили поэта, и дело этим кончилось. Тогда люди еще боялись Всевышнего. Твоя коллега по школе Васина Евдокия Егоровна за подобную эпиграмму на самого товарища Сталина получит аж 25 лет тюрьмы!!! Постарайся успокоиться, но про коэффициент 2,5 не забудь.

Ночь властно входила в свои права. Мунир-абый прислушался к тишине дома. Взрослые и дети, устав, соответственно, от трудов и беготни, давно спали.

«О, Аллах!» — прошептал Мунир-абый одну из любимых молитв пророка Мухаммада (мир Ему), записанных его сподвижниками. «Улучши веру мою, охраняющую дела мои; и улучши мир сей для меня, ибо живу я в нем; и улучши мое будущее, куда я войду, и исполни жизнь мою многого добра; и помоги нам против завистников, и не ввергни нас в бедствия за веру, и не преврати мир наш в величайшую нашу печаль; и пусть не будет властвовать над нами тот, кто не милосерден с нами, и пусть смерть моя будет мне отдыхом от всех зол... Аминь». На душе после молитвы стало чище и светлее, но тревога не уходила.

РОКОВОЕ ЧИСЛО

В грустных воспоминаниях о давно минувших событиях угасал еще один тревожный день октября 1937 года. Время приближалось к полуночи. Желая поскорее прогнать этот день, Мунир-абый подошел к отрывному календарю, висевшему неподалеку. По давно заведенной привычке протянул руку к маленькому прямоугольнику листка и... замер от неожиданности: численник показывал 29-е число! Именно с этим числом у Мунир абый были связаны большинство неприятных событий жизни. Еще в раннем детстве он узнал, что если в феврале будет 29 число, то этот год ожидался более трудным, чем обычный. Второй его арест, с предъявлением серьезного обвинения по ст. 58 УК РСФСР (что на языке следователей означало лишь медленную смерть в течение долгих 10 лет) роковым образом пришелся на 29 января 1929 года. Закончилось все тогда относительно благополучно: 16 мая 1929 года на основании Постановления Нижегородского Губотдела ОПТУ дело прекратили по состоянию здоровья. В народе говорят: «Беда не ходит в одиночку» — в середине 1929 года не стало горячо любимого человека — отца. События последующих лет превратили число 29 в роковое для Мунира-абый. 29 октяб-ря 1933 года без видимой причины большевики арестовали Мунира-абый в третий раз, применив меры физического и психического воздействия, 29 января 1934 года приговорили к заключению в концлагерь сроком на три года. Что ты видел, слышал и чувствовал в холодном северном крае в течение этого времени, известно только тебе и Всевышнему, но вернулся в 1937 году в родные Петряксы живым...

Эх, Мунир-абый, нам хорошо известна твоя любовь к родным и близким, к Петряксам, но лучше бы тебе пока вовсе не возвращаться домой! Или, повидав село, родных и близких, по-быстрому уехать куда глаза глядят, чем дальше, тем лучше. Ведь знал, знал, что арестованы твои родственники — Нуриман -абый и Абдулхак-абый, что в соседних Мочалеях большевики не пожалели 81-летнего муллу Сайдашева Шарафетдина- хазрата — расстреляли. В Рыбушкино расстреляли Хакимова Абдуллу-хазрата, в соседней Красной Горке арестовали и расстреляли Ильясова Садека-хазрата. Неужто тебе не видно, что и тебя самого каждый раз обвиняют по ст. 58, а ведь это число состоит из суммы двух роковых для тебя чисел — 29?! Не думай, что и на этот раз тебе повезет, Мунир-абый, что не арестовали тебя сегодня 29 числа. Просто большевики дали тебе два дня свободы, арестуют тебя послезавтра — 31 октября 1937 года. Не забыл еще про коэффициент 2,5? Большевики оценят каждый день твоей свободы в 2,5 года неволи, соответственно за два дня свободы тебя незаконно задержат на Колыме еще на пять долгих лет. Подведем итог: за свою честь, совесть, прямой и несгибаемый характер тебе пришлось пройти через четыре ареста с их чередой бесконечных допросов и по трем незаконным приговорам отбывать наказание в течение 20 лет в ужасающих условиях.

Прости нас, пожалуйста, уважаемый Мунир-абый, твоих земляков, живущих в совершенно другое, демократическое время, за такой дотошный интерес к твоей судьбе, к твоим документам, приговорам и датам. Мы хотим узнать: почему и как в нашем государстве стали возможны такие ужасные репрессии, благодаря чему вы могли противостоять этому злу, как вы могли выжить в этом аду и победить своих палачей, чтобы избежать всего этого в будущем.

Остается добавить, что люди, знавшие тебя, никогда не забывали и тебя, и всех вас, поминая ваши имена в разговорах и молитвах. Что по всем четырем обвинениям ты полностью реабилитирован государством, как безвинно репрессированный. Не огорчайся, что не удалось тебе тогда собрать деньги на новую мечеть — за тебя эти деньги собрали петряксинцы в конце твоего и начале XXI века и построили не одну, а сразу две мечети. Самой большой и красивой, что гордо встала в самом центре села Петряксы, жители дали имя твоего отца Хамидуллы-хазрата Альмушева. И в эти дня твои земляки снова активно собирают деньги на красивый и доб-ротный памятник из мрамора всем вам, не предавшим идеалы Ислама, не продавшим свою честь и совесть, репрессированным имамам села Петряксы. Если это будет угодно Всевышнему, этот памятник будет установлен в центре села во дворе Соборной мечети, в тени раскидистых тополей, что растут здесь с тех далеких времен, когда все вы были молодыми и свободными, смеялись и шутили, растили своих детей и ухаживали за родителями, верно служили своим землякам и Исламу.

Всем вам будет хорошо слышен не только звук азана, призывающего мусульман к очередной молитве, но и веселые голоса с детской площадки, расположенной во дворе мечети, прерываемые разве криками грачей, построивших свои гнезда на ветках тех могучих тополей, которые все еще помнят вас.

Пусть Аллах Всемогущий оградит всех нас от пов-торения подобной трагедии в будущем.

Сельская трибуна.
5 февраля 2008 года