Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Справочные, энциклопедические, биографические издания
«Ислам в Санкт-Петербурге» — энциклопедический словарь
13.11.2011

С

Саджда (араб., мн. ч. суджуд) – «земной поклон», один из элементов молитвы (араб. салят, перс. намаз), во время которого поклоняющийся простирается ниц перед Всевышним. Такой вид поклона был известен среди всех народов и религий; его сохранение в исламской традиции связано с особым неизменяемым статусом ежедневной пятикратной молитвы. То, что традиция с. является продолжением традиции всех пророков и посланников Всевышнего, подтверждается и текстом Библии с описанием молитвы пророка Исы (Иисуса): «И отошед немного, пал на лице свое (т. е. совершил с. – М. Х.), молился и говорил…» (Мтф., 26:39). Т. о., именно в исламе в наилучшей форме сохранились те самые обряды и традиции, которые были утрачены др. последователями пророков Всевышнего.

М. Х.

Сайт Азербайджанской НКА Калининградской обл. – единственный интернет-ресурс нац. организаций мус. народов в Калининградской обл.; адрес: http://www.azeri.kaliningrad.ru/index.html. На сайте представлена информация об истории НКА, ее деятельности в наст. время и планах на будущее. Сайт грамотно структурирован: помимо новостной ленты, пользователям доступны рубрики «История», «Деятели», «Наша жизнь», «Об Азербайджане», «О Калининграде», ссылки на др. ресурсы российских азербайджанцев. В рубрике «История» представлены биографии видных деятелей-азербайджанцев российско-имперского и советского периодов; особое внимание уделено подробным биографиям солдат и офицеров, погибших в ходе Великой Отечественной войны за освобождение Прибалтийско-Белорусского регионов, Польши и Вост. Пруссии. Отдельными файлами выложены списки жителей Азербайджана (как азербайджанцев, так и др. национальностей), погибших в ходе войны на тер. Калининградской обл.

Д. Х.

«Салават» («Радуга») – газета на татарском яз. Первый номер напечатан в Пг. 21.09.1919, последний – в мае 1920 г. Печаталась в лито-типографии И. Бораганского.

Редактор – коллегия. Издатель – Политотдел Башкирской дивизии. В организации работы активное участие принимал И. Бораганский.

Лит.: Гайнанов Р. Р., Мәрданов Р. Ф., Шәкүров Ф. Н. Татар вакытлы матбугаты (1905–1924): Библиографик күрсәткеч = Татарская периодическая печать (1905–1924): Библиографический указатель. – Казань, 1999; Каримуллин А. Г. Татарская книга начала ХХ века. – Казань, 1974.

З. Г.

«Санкт-Петербургская Соборная кафедральная мечеть. Исторический очерк» труд Аминова Д. А., выпущен в СПб. изд. комплексом «Импакс» в 1992 г. Одна из первых работ постсоветского периода, посвященная истории Соборной мечети в СПб.

Очерк, написанный на основе неопубликованных материалов РГИА, по своему содержанию значительно выходит за рамки названия издания. Автор фрагментарно освещает историю заселения татарами новой столицы России, существование в городе мус. приходов, проведение исламских религиозных годовых праздников, службу мусульман в Отдельном корпусе гвардии и Собств. е.и.в. конвое, должностные обязанности военных мулл. Центр. место в повествовании отводится Комитету по постройке Соборной мечети в СПб., его деятельности по приобретению земельного участка под мечеть в центре столицы Российской империи, сбору пожертвований, проведению конкурса архитекторов по разработке проекта Соборной мечети, ее торжественной закладке, строительству и открытию. Очерк завершается освещением истории Соборной мечети в советский период.

И. З.

«Санкт-Петербургская Соборная мечеть. Очерк истории» – книга управляющего делами ДУМ СПб. и Северо-Западного региона России Рушана Джафяровича Пончаева. Издана в СПб. в 2008 г. Предваряется вступительным словом губернатора СПб. В.И. Матвиенко. Предисловие к книге написал первый заместитель председателя ДУМ СПб. и Северо-Западного региона РФ Равиль Джафярович Панчеев.

Состоит из трех глав: «История строительства Соборной мечети»; «Советский период в жизни мечети»; «Возрождение мечети». В книге приводятся выдержки из документов имперского времени, касающихся строительства Соборной мечети в СПб., торжественной закладки камня в основание культового здания, закрытия мечети в советское время и т. д. Иллюстрирована.

Содержит официальную биографию муфтия ДУМ Ж. Н. Пончаева.

Д. Х.

Санкт-Петербургский Дом национальностей – гос. учреждение, основано распоряжением пр-ва СПб. от 02.08.2005 г. с целью гармонизации межнац. отношений в СПб., формирования и укрепления толерантного сознания горожан независимо от национальности. Находится по адресу: Моховая ул., 15. Торжественно открыт 21.10.2005 г. в присутствии губернатора СПб. В. И. Матвиенко, председателя Законодательного собрания СПб. В. А. Тюльпанова и др. Деятельность СПбДН развивает традиции первой в стране общественной межнациональной организации СПб. Дом нац. культур, но его цели и задачи гораздо шире.

Деятельность СПбДН курирует управление по межнац. отношениям и связям с соотечественниками за рубежом комитета по внешним связям СПб. СПбДН успешно сотрудничает с управлением Федеральной миграционной службы по СПб. и Ленинградской обл., Общественной палатой, полномочным представителем президента РФ в СЗФО, комиссией по правам человека при губернаторе СПб.

На базе СПбДН работают общественные межнациональные организации Санкт-Петерб. Дом нац. культур, Ассоциация нац.-культурных обществ. объединений СПб. «Лига наций», научный центр «Петрополь» и Союз писателей «Многонациональный Санкт-Петербург».

Т. См.

Санкт-Петербургский Дом национальных культур – региональная обществ. организация, созданная в сентябре 1989 г. для координации деятельности нац.-культурных обществ, возникавших в период перестройки. Первая организация такого рода в стране; при создании называлась Центр дружбы народов СССР и первоначально объединяла 7 нац.-культурных обществ. В 1992 г. Центр был реорганизован в межрегиональный благотв. фонд «Дом нац. культур». Нынешний статус и название носит с 1999 г.

Инициаторами создания выступили: Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) АН СССР (ныне РАН), Музей этнографии народов СССР (ныне Рос. этнографический музей), Ленинградская федерация профсоюзов, гос. культурно-досуговая ассоциация «Россия», центр нац. культур «Эйкумена», нац. объединения города.

Сегодня СПбДНК объединяет более 50 нац.-культурных объединений (НКО) и является организац.-методической базой пр-ва СПб. по работе с НКО города. СПбДНК также координирует свою работу с Межпарламентской ассамблеей стран СНГ, представительством президента РФ в СЗФО и офиц. представительствами субъектов РФ в СПб. Установились рабочие контакты с депутатами Законодательного собрания СПб.

СПбДНК сотрудничает с разл. обществ. организациями России и СПб. В 1997 г. при СПбДНК создан Союз писателей «Многонац. Санкт-Петербург». С 2000 г. в СПбДНК работает научный центр «Петрополь».

Для осуществления своей деятельности СПбДНК разработал и реализует долгосрочные программы: «Многонац. Петербург»; «СПб. – наш общий дом, наша общая забота»; «Всех нас связующий язык» и др. Целью данных программ является сохранение и развитие нац. культур, традиций, обрядов горожан разных национальностей, создание постоянного механизма взаимодействия НКО, представляющих разл. общины и диаспоры, с законодательной и исполнительной властью СПб.

СПбДНК проводит обществ. экспертизы по этнокультурной ситуации в городе, научно-практич. конференции, семинары, «круглые столы» по истории, культуре и совр. проблемам многонац. СПб. и всего СЗФО, нац. праздники, фестивали, концерты, выставки, выпускает информац. материалы и научные сборники. Работа СПбДНК способствует укреплению взаимосвязей и сотрудничества разл. НКО и нац.-культурных автономий города, воспитанию межнац. толерантности и формированию региональной идентичности всех жителей СПб. независимо от национальности.

Приоритетной задачей СПбДНК является противодействие проявлениям расизма, нац. экстремизма и ксенофобии. СПбДНК способствует социокультурной адаптации недавних жителей города, сотрудничает с правоохранительными органами в решении острых вопросов, связанных с многонациональностью СПб. СПбДНК является соавтором городской программы гармонизации межэтнических и межкультурных отношений, профилактики проявлений ксенофобии, укрепления толерантности в СПб. на 2006–10 гг.

Большое внимание уделяется знакомству широкой городской общественности с интересной и разнообразной культурой представителей разных национальностей – граждан СПб. В последнее время вошли в практику и пользуются большим успехом совместные праздники р-нов города и СПбДНК с участием художественных коллективов НКО. Подлинным праздником многонац. СПб. являются ежегодные (с 2000 г.) городские фестивали художественного творчества НКО «Возьмемся за руки, друзья!», проводимые совместно с Домом народного творчества и досуга.

Со времени открытия СПб. Дома национальностей в 2005 г. СПбДНК работает в тесном контакте с ним и на его базе.

Т. См.

Санкт-Петербургский просветительский центр исламской культуры – обществ. организация. Зарегистрирован в 2003 г., председатель – Хенни Мохаммед.

Возник на основе СПб. Исламского культурного центра (1993–2003), активисты которого преподавали и обучались в первых религиозно-просветительских  воскресных школах, организованных совместно с религиозными организациями СПб. Основные направления деятельности Центра за прошедшее десятилетие – просветительская работа в исламских школах, студенческих кружках, участие в научных конференциях, проведение религиозных праздников, организация досуга и отдыха мусульман.

Центру принадлежит идея и организация «Дней исламской культуры» в 2005 г., в ходе которых состоялась конференция в Доме международного сотрудничества (Шуваловский дворец) «Ислам в культуре – традиция существования культур»; выставка мус. книги в Российской нац. библиотеке; мастер-класс по каллиграфии в Этнографическом музее; автобусная экскурсия «Памятные места Петербурга и татарско-мус. общины в нем» (см.: Экскурсии «Татары в СПб.»).

Просветительная работа Центра включает содержание воскресной школы и семейного клуба; обучение чтению Корана; ежедневные встречи с мусульманами, проведение лекций и бесед; общеразвивающие семинары для молодежи; специализированные тренинги; изучение арабского яз. и литературы; летние просветительные лагеря. Сотрудники Центра поддерживают тесные связи с нац.-культурными автономиями, обществ. и религиозными организациями СПб и др. регионов России: Москвы, Карелии, Поволжья, Татарстана, Мордовии и др.

Офис Центра располагается на Васильевском острове, 4-я линия, дом 5.

А. Т., Г. И.

«Санкт-Петербургский центр изучения современного Ближнего Востока» интернет-портал, посвященный совр. проблемам ближневосточного региона. Адрес: www.meast.ru.

Создан в сентябре 2005 г. группой единомышленников – преподавателей и студентов Восточного фак-та, фак-та философии и политологии, фак-та международных отношений СПб. ун-та. Основатели сайта – Г. Исаев, А. Сотниченко, А. Мухиэддин, С. Головачев – исходили из необходимости объективного анализа событий, происходящих в мус. мире. Несмотря на отсутствие финансирования, работа сайта никогда не прерывалась (за искл. хакерских атак). В 2006 г. сайт переехал на новый домен meast.ru и с этого времени находится в десятке самых читаемых сайтов по ближневосточной проблематике, периодически выбираясь на первые места. В ходе ливанской войны летом 2006 г. А. Мухиэддин, находившийся в Ливане, передавал своим коллегам важные материалы о событиях в стране, которые попадали на страницы сайта и вызывали активное обсуждение в интернет-среде. В 2007 г. Г. Исаев и А. Сотниченко находились в Турции, Сирии, Ливане, где встретились с ведущими политическими деятелями этих стран, в т. ч. с одним из лидеров палестинской организации ХАМАС Халедом Машаалем. Результаты этих и др. поездок также нашли отражение на страницах сайта.

Г. И.

Сбор пожертвований на строительство Соборной мечети СПб. в 1881–1905 гг.

1. Первый проект. Развитие капиталистических отношений в России, расширение и углубление урабанизационных процессов, деятельность мус. духовных лиц способствовали консолидации татар в СПб.

В своем прошении от 23.11.1861 г. на имя местного генерал-губернатора имам первого мус. прихода СПб. Хантемиров Мухаммед-Амин обратил внимание властей на необходимость открытия мечети: «В СПб., кроме православной церкви, существуют храмы и молельные дома прочих христианских исповеданий, и даже молельни еврейские... Между тем нам, мусульманам, никогда не было запрещаемо жительство в столице и их постоянно пребывает в СПб. более 3 тыс. чел., для них нет не только мечети, но даже и обществ. молельни, несмотря на то, что пользуются всеми правами наравне с христианами и им доступны все высшие места в служебной иерархии».

Местом постройки 2-этажной каменной мечети вместимостью в 3 тыс. человек были указаны места компактного проживания татар в СПб.: 1) у прудов близ Преображенских бань в Литейной части; 2) или ок. Летней конной в Рождественской части; 3) или у Сухарного моста в 4-й части; 4) или на новом месте у провиантских магазинов в Нарвской части.

Предлагалось произвести сбор пожертвований с дальнейшим внесением собранных сумм в банк. Столичный генерал-губернатор поддержал инициативу имама и определился с местом для будущей мечети: «свободное место, имеющееся в 4-й Адмиралтейской части у Сухарного моста».

12.06.1862 г. ОМДС в лице муфтия Г. Сулейманова отказало этому проекту по трем причинам: 1) среди живущих в столице 3 тыс. мусульман большинство составляют приезжие; 2) среди них нет крупных предпринимателей, могущих взять расходы по возведению мечети; 3) сбор пожертвований отвлечет имама М.-А. Хантемирова от его от прямых обязанностей.

2. Второй проект. Внешним проявлением консолидации мус. общины стала новая инициатива татар-мусульман СПб. и Выборга по возведению Соборной мечети от ноября 1881 г. В этот период столице насчитывалось до 2440 мужчин-мусульман. Доверенными лицами акции выступили ахуны А. Баязитов и М.-Ш. Юнусов, 2-й гильдии купец Рахметулла Халитов и Абдулла Кутаев. До появления 23.04.1881 г. обществ. приговора данный вопрос был предварительно согласован оренбургским муфтием Салимгиреем Тевкелевым с директором ДДДИИ А.Н. Мосоловым. Речь шла об учреждении обществ. организации по сбору пожертвований в масштабе империи – Комитета по сооружению в Санкт-Петербурге соборной мечети и по сбору пожертвований. Собранные средства предназначались на возведение исламского культового здания с мектебе и медресе.

Устав предполагаемого Комитета ничем не отличался от аналогичных учредительных документов обществ. организаций христиан в столице. Комитет должен был состоять под попечением оренбургского муфтия. Его членами являлись «иноверцы русские подданные обоего пола». Средства организации складывались из членских взносов и добровольных пожертвований в виде денег, билетов и облигаций госказначейства, акций и облигаций частных кредитных и промышленных обществ, а также вещей, недвижимого имущества и всякого рода движимых имуществ. Сбор пожертвований в регионах предполагался производить путем записи поступлений в подписные листы и «шнуровые книги».

Острая потребность и отсутствие средств на приобретение зданий для организации в них обществ. намазов обусловили появление в Уставе положения о правомочности Комитета использовать часть собранных средств (до 25 тыс. руб.) на приобретение двух зданий под молельни, с тем чтобы эта недвижимость после постройки мечети могла быть продана или использована по др. «богоугодному или благотв.» предназначению.

Инициатива татарской общины попала под жернова нового курса правительства императора Александра III. Нежелание властей положительно решить «исламский вопрос» муфтий С. Тевкелев первоначально объяснял отсутствием в момент рассмотрения вопроса в МВД директора ДДДИИ А. Н. Мосолова, находившегося в загранкомандировке. На самом деле все оказалось намного серьезнее.

Вновь назначенный глава МВД граф П. Н. Игнатьев счел преждевременным рассматривать вопрос об учреждении Комитета, т. е. произошла подмена властями вопроса о регистрации Устава обществ. организации прошением о разрешении возведения мечети. Отсутствие в российском законодательстве четкой регламентации жизнедеятельности мус. прихода создало правовую базу для наложения «вето» на прошение общины. Таким «законным» образом пр-во устранило «домогательство» мусульман. При этом не было принято во внимание существование в городе двух гражданских мус. приходов. Гл. причина нежелания властей регистрировать Комитет заключалась в предполагаемом всероссийском масштабе кампании сбора пожертвований, в возможно новой форме социальной активности мусульман под религиозной оболочкой.

Второе (ноябрь 1881 г.), третье (28.10.1882 г.) обращение доверенных лиц от татарской общины, поддержанное ОМДС, и четвертое обращение к властям самого муфтия С. Тевкелева (16.12.1882 г.) вновь не дали результата.

11.06.1883 г. ОМДС возобновило переписку на сей счет. Осознав непоколебимость консервативного внутриполитич. курса самодержавия, неблагоприятного для ислама, муфтий С. Тевкелев предложил «обновленный» вариант решения проблемы, согласно которому религиозный орган: 1) уполномочивал на сбор средств ахунов М.-Ш. Юнусова и А. Баязитова; 2) предоставлял прихожанам право контроля за сбором средств; 3) поручал уполномоченным сбор пожертвований в европейской части России и Сибири, а также в др. регионах империи; 4) просил немедленно начать постройку Соборной мечети. Как видно, муфтий решил оттолкнуться от предложения нового главы МВД графа Д. А. Толстого о поручении сбора средств частным лицам и форсировать события за счет проведения сбора пожертвований во всерос. масштабе.

Предание делу всерос. масштаба явилось главной причиной отказа МВД инициативе ОМДС по учреждению особого Комитета для строительства мечети. Сбор пожертвований для сооружения мечети воспринимался как официально разрешенная верховной властью пропаганда ислама, упрощение его позиций в русском православном гос-ве, способствующее активизации и консолидации мусульман, укреплению духовных связей между единоверцами разл. регионов посредством действий такого Комитета.

Муфтию С. Тевкелеву не оставалось другой альтернативы, как представить на утверждение пр-ва кандидатов для сбора пожертвований. Ими стали ахуны А. Баязитов и М.-Ш. Юнусов (в 1891 г. его сменил сын М.-З. Юнусов), а также временный петерб. купец Рахметулла Халитов, купец Тамбовской губ. Абдрафик Таганаев и крестьяне Касимовского уезда Рязанской губ. Назир Бикбулатов и Файзулла Карамышев.

3. Основные проблемы кампании. На основании отчетов А. Баязитова (гл. уполномоченного лица) ОМДС должно было ежегодно сообщать МВД о динамике сбора пожертвований, а также представить смету расходов на постройку мечети. В 1886 г. ОМДС рекомендовало А. Баязитову перевести собранные средства из частной банковской конторы Ламке в местное отделение Госбанка, как это практиковалось с внебюджетными средствами религиозного управления. Благодаря этому сбор пожертвований стал производиться во всех местностях, где имелись отделения Госбанка.

Пассивный характер благотворительной кампании, изначально затиснутый в узкогородские рамки, объясняется еще несколькими причинами. Во-первых, материальное положение татар СПб. оставляло желать лучшего, а речь шла о возведении культового здания, в архитектурном отношении достойно выглядевшего на фоне столичного ландшафта: великолепных дворцов, особняков, соборов и церквей.

Во-вторых, запрет татарам иметь нац. газету в данном случае не позволил сделать кампанию и механизм сбора пожертвований достоянием широкой гласности. Публикации в русской прессе в плане информативности для мус. уммы имели половинчатый результат. Запрет центр. власти на сбор средств во всерос. масштабе лишил ОМДС возможности использования административного ресурса посредством воздействия на приходское духовенство.

Кроме того, деньги любили учет и контроль, а долговременность кампании и небольшой объем поступлений служили формированию неблагоприятной атмосферы для разл. слухов, негативно влиявших на чувства потенциальных жертвователей. Весьма показателен случай на Нижегородской ярмарке 1888 г., когда татарские предприниматели собрались для обсуждения вопроса о сборе средств для столичной мечети. Оглашенная одним из присутствующих ложная информация, поставившая под сомнение сохранность пожертвований, сорвала запланированную акцию.

В-третьих, это был первый опыт «официального» сбора средств на возведение мечети, разрешенный правительством, а политика самодержавия выработала у татар устойчивое недоверчивое отношение к нововведениям властей. Кроме того, традиционная технология религиозной благотворительности основывалась на земляческом, общинном принципе или на личных отношениях.

К обществ.-социальной активности призывал со страниц газеты «Тарджеман» известный татарский просветитель И. Гаспринский. Зная о недоверии мусульман в вопросе неприкосновенности пожертвований, И. Гаспринский подчеркивал исключительное право ОМДС на изъятие из Госбанка собранных денег.

В-четвертых, сыграли свою роль геополитич. фактор и ведомственный раздел духовных управлений мусульман в империи. СПб. входил в округ ОМДС, так что в сборе пожертвований принимали участие мусульмане европейской части России и Сибири, а их единоверцы из Крыма, Закавказья и западных губерний, кроме редких случаев, оставались наблюдателями многолетней благотв. кампании.

4. Итоги кампании. Общими усилиями за 16,5 года (1883–98) было собрано всего 37 273 руб., из которых более 11 тыс. руб. составляли выросшие проценты. Более половины суммы (13 855 руб.) сумел собрать А. Баязитов; стараниями купца Халитова была собрана почти треть пожертвований (7601 руб.).

В 1899 г. произошло обновление состава сборщиков – доверенных ОМДС: вместо Таканаева, Карамышева и Халитова были утверждены купцы Негматулла Яфаров и Хайрулла Халитов. Третий кандидат, рекомендованный мусульманами столицы и ОМДС, купец Алим Максютов, воздержался от предложенной должности. Кадровые перестановки в первую очередь были направленные «на снятие» напряженной атмосферы в общине, позитивно отразились в динамике поступления пожертвований.

На апрель 1902 г. в Госбанке у А. Баязитова хранилось 43 800 руб., в виде наличных средств имелось 187 руб., далее еще было собрано 400 руб. На общем собрании мусульман, состоявшемся 12.04.1902 г., был составлен обществ. приговор о постройке мечети на собранный капитал. Было высказано пожелание о выборе места под строительство недалеко от обоих приходов. В проекте здания, кроме молитвенного зала, предполагалось устройство квартир для имамов. Для продвижения вопроса по властным инстанциям и разрешения всех организационных вопросов, связанных с сооружением мечети, была избрана рабочая группа в составе А. Баязитова, М.-Ш. Юнусова, Н. Яфарова, Назира Бекбулатова, Х. Халитова, Султана Чингиз-хана, Али Давлетовича Шейх-Али, Яновича-Чагинского, Давида Смольского, Гази Булатовича Вали-хана, Абдул-Азиза Давлетшина, Хабибулы Ялышева, Фатахитдина Таканаева, Галима Батырбаева, Атауллы Байрашева, Хусаина Акчурина, Абдулсаттара Адиторова, Абдрафика Таганаева.

После получения официального разрешения мусульмане обещали представить на рассмотрение властей чертежи мечети. 19.05.1902 г ОМДС предложило А. Баязитову представить градоначальнику СПб. сведения об избранном месте под мечеть и проекта ее здания, однако о результатах этого поручения не известно. В 1904 г. во время аудиенции эмир Бухарский Сеид Абдул-Ахад-хан обсуждал с императором Николаем II вопрос о возведении мечети, но и тогда ничего конкретного со стороны верховной власти не было предпринято.

К 1.01.1905 г. пожертвования на возведение мечети составили 51 183 руб.; с 1906 г. этими средствами распоряжался Комитет по постройке Соборной мечети в СПб.

Лит.: Загидуллин И. К. Исламские институты в Российской империи: Мусульманская община в Санкт-Петербурге. XVIII – начало ХХ вв. – Казань, 2003.

И. З.

Сеид Абдул-Ахад-хан (16.03.1859–21.12.1910) – эмир Бухарского ханства. Сын эмира Сеида-Мозафара. Вступил на престол в 1885 г. при содействии российского прав-ва после смерти своего отца. При нем были отменены пытки и сокращено применение смертной казни, началась добыча полезных ископаемых, возникла металлургическая промышленность. Построил на свои средства ж/д между Старой и Новой Бухарой. Он также пожертвовал 200 тыс. руб. на строительство ж/д в Хиджазе.

Числился на русской воинской службе, имел чин генерала от кавалерии, был наказным атаманом терских казачьих войск.

Первое посещение С. России состоялось в 1883 г., когда он присутствовал на коронации Александра III в Москве, второе посещение – в 1896 г. на коронации Николая II в СПб. После этого неоднократно бывал в СПб., Крыму, на Кавказских Минеральных Водах. В 1906 г. во время пребывания в столице С. пожертвовал Комитету по постройке Соборной мечети в СПб. 500 тыс. руб. для приобретения земельного участка под мечеть и во время аудиенции с императором Николаем II договорился о строительстве Соборной мечети в центре города. С. являлся почетным покровителем Мус. благотв. общества в СПб. Последнее пребывание С. в столице было в феврале 1910 г., когда он участвовал на церемонии закладки Соборной мечети СПб.

Похоронен в Кермене на кладбище «Касым-шейх». Его место на троне Бухарского ханства занял эмир Сеид Мир-Алим-хан.

Лит.: Загидуллин И. К. Исламские институты в Российской империи: Мусульманская община в Санкт-Петербурге. XVIII – начало ХХ вв. – Казань, 2003; Минареты над Невой. – Б. м., б. г.; Нива. – 1911, № 3.

И. З.

Сеид Мир-Алим-хан (Тюря-джан, 3.01.1880–28.04.1944) – последний бухарский эмир, прав. в 1910–20 гг. Второй сын эмира Сеида Абдул-Ахад-хана.

Рос в придворной обстановке, получил домашнее образование. В январе 1893 г. вместе с отцом прибыл в СПб., где была достигнута договоренность о том, что юный бухарский принц будет определен на обучение в Николаевский кадетский корпус. Эмир лично посетил корпус, «где познакомился с начальствующими лицами этого высшего военно-учебного заведения и некоторое время с ними разговаривал по поводу воспитания» С.

Тогда же российский император Александр III официально утвердил С. наследником бухарского престола. После получения бумаги об этом от военного министра эмир Сеид Абдул-Ахад отбыл в поездку по стране, а С. остался в СПб. под присмотром своего «дядьки» Осман-бека Караул-беги и назначенного императором воспитателя полковника Демина.

При определении в корпус император твердо обещал эмиру, что С. получит воспитание в строгом соответствии с нормами ислама. Александр лично наметил программу обучения наследника бухарского престола. Однако в дальнейшем эмир пожелал, чтобы образование его сына было закончено по ускоренной программе к лету 1896 г. и чтобы оно ограничилось изучением русского яз. и традиционных предметов.

В дальнейшем С., став эмиром, имел звание генерал-майора российской армии, придворное звание генерал-адъютанта, был кавалером ряда орденов Российской империи. В кон. 1916 г. был подписан указ о присвоении эмиру С. звания генерал-лейтенанта русской армии.

1.09.1920 г. эмир С. был свергнут с престола в результате занятия Бухары частями Красной армии. Эмир бежал сначала в горную Бухару, где пытался организовать сопротивление новой власти, а затем в Афганистан. В течение долгих лет (почти до II мировой войны) свергнутый эмир руководил вооруженным сопротивлением на тер. бывшего ханства из Афганистана. Умер в Кабуле.

Лит.: Андреев М. С., Чехович О. Д. Арк Бухары. – Душанбе, 1972, с. 12; Гаспринский И. Точный перевод дневника его светлости эмира Бухарскаго. – Казань, 1894; Семенов А. А. Очерк устройства центрального административного бухарского ханства позднейшего времен // Труды АН Тадж. ССР, т. 25. Материалы по истории таджиков и узбеков Средней Азии. Вып. 2.  – Сталинабад, 1954, с. 9; Сухарева О. А. Бухара ХIХ – начала ХХ вв. – М., 1966; ЦГА РУз, ф. И-1 (Канцелярия Туркестанского генерал-губернатора), оп. 34, д. 351.

Р. Н.

Сеид Мир-Мансур (1863 – март 1918) – девятый сын эмира Бухарского Мир-Музаффар-ад-Дина Бахадур-хана, правившего в 1860–65 гг. С 1870-х гг. жил в СПб., обучался в Пажеском корпусе. Вместе с ним в столице находился его воспитатель Мирза Абдуль-Васи Токсаба; петербуржцы часто встречали бухарского принца, гуляющего с воспитателем в саду Михайловского дворца. При поступлении в корпус получил в подарок золотые часы с монограммой императора Александра II, которые хранил до последнего дня. По высочайшему повелению от 15.12.1876 г. на содержание С. и его воспитателя российское прав-во выделяло по 500 руб. в год, из которых 310 руб. выдавались лично Мирзе Абдуль-Васи на оплату квартиры и текущие расходы. По отзывам преподавателей, С. учился «порядочно» и имел хорошее поведение – «успехи в науках его весьма благоприятны». Усиленно изучал европейские языки, родной язык и мус. религиозную литературу.

Летом 1881 г. С. ездил на отдых в Крым и Одессу, в сентябре 1882 г. навещал отца в Бухаре, откуда вернулся в декабре с подарками от эмира. 13.04.1886 г., после окончания Пажеского корпуса, С. был произведен в корнеты и назначен в 3-й драгунский Сумской полк в Москву. Кроме обычного офицерского содержания, С. ежегодно получал еще и 2400 руб. от брата – эмира Сеида Абдул-Ахад-хана. В 1892 г. С. имел звание поручика. Вместе с офицерами Сумского полка в декабре 1892 г. он устраивал пикник в честь эмира Абдул-Ахада, находившегося в Москве проездом. В 1895 г. С. получил звание штабс-ротмистра, в 1899 г. в звании ротмистра уволился из полка. Российское прав-во оплатило его долги и назначило ему пожизненную пенсию.

С. был женат на грузинской княжне С. И. Церетели, у них было несколько детей.

После возвращения в Бухару С. был назначен беком Кермине. В марте 1918 г., когда большевистские части захватили Кермине, С. был смертельно ранен и взят в плен вместе с женой и тремя младшими детьми.

С. был похоронен в Катта-Кургане при содействии своего племянника – эмира Сеида Мир-Алим-хана. Все имущество его семьи было расхищено; в сентябре 1918 г. С. И. Церетели, вдова С., получила от бухарского прав-ва в качестве возмещения понесенного ущерба 300 тыс. руб.

Лит: Гаспринский И. Точный перевод дневника его светлости эмира Бухарскаго. –Казань, 1894; Искандаров Б.И., Бухара (1918–1920). – Душанбе, 1970, с. 62–63; ЦГА РУз, ф. И-1 (Канцелярия Туркестанского генерал-губернатора), оп. 29, д. 1341; оп. 34, д. 531, 568, 601, 759; ф. И-3 (Российское императорское политическое агентство в Бухаре), оп. 1, д. 2, 70; ф. И-126 (Канцелярия кушбеги эмира Бухарского), оп. 1, кн. 1, д. 569; оп. 2, кн. 1, д. 576.

Р. Н.

«Сиркә» («Руководитель») – газета для казахских читателей. Издавалась в СПб. с 1906 по 9.06.1907 г. Редактор – Г.-Р. Ибрагимов.

Газета закрыта по распоряжению властей.

Лит.: Рәми И. Г., Даутов Р. Н. Әдәби сүзлек (элекке чор татар әдәбияты һәм мәдәнияте буенча кыскача белешмәлек). – Казань, 2001.

З. Г.

Смирнов Василий Дмитриевич (28.7.1846, с. Бирючья Koca, ныне Лиманского р-на Астраханской обл. – 25.5.1922, Пг.) – востоковед-тюрколог, специалист по истории и литературе османской Турции.

Окончил курс в Петерб. ун-те по фак-ту восточных языков (1866–71). Избрав своей специальностью турецко-османский язык, С. в 1873 г. защитил диссертацию на степень магистра «Кочубей Гомюрджинский и др. османские писатели XVII в. о причинах упадка Турции». В этой работе он не только перевел на русский яз. один из замечательных памятников, характеризующих разложение турецкой военно-ленной системы, но и показал, что представляла собой Турция XVII в. В том же году был избран штатным доцентом СПб. ун-та по кафедре турецко-татарской словесности, с 1884 г. – профессор (с 1887 г. – ординарный) фак-та восточных языков Петерб. ун-та. В 1875 г. С. совершил первую поездку в Турцию для практических опытов в области живой турецко-османской речи и для знакомства с литературными сокровищами турецких библиотек в Константинополе. Впоследствии он неоднократно повторял подобные научные экспедиции на Восток. В 1887 г. защитил диссертацию на степень доктора «Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до нач. XVIII в.». Диссертация и последующая монография (Одесса, 1889) были написаны на основе изучения многочисленных турецких и крымских источников. С. принадлежит также ряд больших работ по истории Турции, напечатанных в ведущих российских журналах в 1880–90-х гг. Его труд «Очерк истории турецкой литературы» (СПб., 1891) длительное время использовался в качестве учебного пособия. Труды Смирнова положили начало турковедческому направлению и османистике в российской тюркологии. Он же стал первым востоковедом, познакомившим русского читателя с основными мотивами турецких сказок.

А. Н. Самойлович отмечал, что С. «принадлежал к категории тех востоковедов, которые интересуются Востоком, но не преклоняются пред ним, а, напротив, относятся к нему свысока и несколько пренебрежительно».

В 1880–1905 гг. – цензор восточной книги в Петерб. цензурном комитете, в 1905–16 гг. – в Гл. управлении по делам печати. Известен своими антитатарскими взглядами, отрицательным отношением к мус. сочинениям и восточной печати. Был наиболее последовательным противником разрешения периодических изданий на татарском яз. В 1885–94 гг. опубликовал обзоры мус. литературы (Мусульманские печатные издания в России // Записка Восточного отделения Императорского русского археологического общества, тт. III, V и VIII).

Лит.: Григорьев А. П. Хронологический перечень трудов В. Д. Смирнова и литература о нем // Тюркологический сборник. 1973. – М., 1975, с. 268–81; Очерки истории исторической науки в СССР. – М., 1960, Т. 2; РГИА., ф. 776, оп. 21, ч. 1, д. 87, 470 (Дела о службе цензора Смирнова); Самойлович А. Памяти В. Д. Смирнова // Восток. – 1923, кн. 3.

Д. У.

Смирнова Мария Витальевна гл. ред. газеты мусульман Архангельска «Путь истины». Род.10.12.1982 г. в Архангельске, русская. В 2000–05 г. училась в Поморском гос. ун-те на естественно-географич. фак-те. Приняла ислам в 2004 г. С 2006 г. – преподаватель религиозных курсов для женщин и детей в МРОМ Архангельска. С 2007 г. – зам. председателя МРОМ.

Д. Х.

Соборная мечеть СПб. – одна из крупнейших мечетей Российской империи, до 2008 г. – единственная мечеть СПб.

Мусульмане СПб. с кон. XVIII в. пытались получить разрешение властей на выделение земли и строительство в столице мечети. В нач. XIX в. существовали готовые архитектурные решения по возведению мечети: проект «Татарская мечеть 1803 г.» и проект «Татарское подворье в Петербурге 1804 г.», созданные под влиянием крымско-татарской культовой архитектуры, однако реализацию проектов власти отложили «впредь по удобности». В 1861 г. с прошением о разрешении открытия мечети выступил имам первого мус. прихода СПб. Мухаммед-Амин Хантемиров; на этот раз столичные власти ответили согласием, но проект не был реализован в силу позиции муфтия ОМДС Г. Сулейманова.

В 1881 г. план возведения С. м. был согласован со всеми ветвями власти и началась кампания по сбору пожертвований на строительство С. м., продолжавшаяся до 1905 г.

В 1906 г. был официально зарегистрирован Комитет по постройке С. м. в СПб., который в 1907–08 гг. организовал конкурс архитекторов по разработке проекта С. м., затем на средства бухарского эмира Сеида Абдул-Ахад-хана приобрел земельный участок и 3.02.1910 г. после торжественной закладки камня приступил к строительству С. м.

Соавторами проекта выступили архитекторы Н. В. Васильев (в его ведении находилась вся художественная часть проекта), А. И. фон Гоген и С. С. Кричинский. Монолитная железобетонная структура С. м. сооружалась под руководством гражданского инженера Е. И. Гонцкевича, каменная облицовка – подрядчиком Г. Ф. Канном. В мастерских пос. Кикерино близ Гатчины изготавливались майоликовые изразцы для оформления портала, купола и завершений минаретов С. м. Чтобы исключить возможную произвольность в оформлении, художник-керамист П. К. Ваулин командировал в Туркестан художника П. М. Максимова. В результате в мастерских «Ваулин и Ко» был воссоздан прием изготовления резной майоликовой мозаики, что способствовало точному в стилистическом отношении следованию прообразу, воспроизведению колорита и духа восточного искусства.

Длина трехэтажного здания, выполненного в среднеазиатском архитектурном стиле, составила 45 м, ширина – 32 м, высота главного купола – 39 м, диаметр купола нижней части – 14 м. Высота обоих минаретов – 48 м. С. м. была рассчитана на 2 тыс. молящихся.

С. м. была открыта вчерне в дни празднования 300-летия дома Романовых 21.02.1913 г. Однако полностью отделочные работы были завершены только 30.04.1920 г. – эта дата указана на портале мечети.

С.м. стала правопреемницей первого мус. прихода, возглавляемого ахуном М.-З. Юнусовым, который провел первый обществ. намаз при открытии мечети. Но сын М.-З. Юнусова, которому после смерти отца в кон. 1914 г. переходил приход, был призван на фронт I мировой войны, в связи с чем имамом стал ЖНежеметдинов (Соколов). Ахуном первого мус. прихода в 1917 г. стал М. Бигиев. Муэдзином с 1916 г. являлся Юнусов Фатех Гималетдинович (1875–?) – уроженец дер. Чембилей Сергачского уезда Нижегородской губ.

В кон. октября 1917 г. в С. м. впервые в истории России прошел совместный намаз суннитов и шиитов, который провел воен. ахун Петрогр. воен. округа Фаттахутдин Девлеткамов (Давлекамов). В нем участвовали офиц. представители столичных мус. организаций, представители шиитской общины СПб. и специально прибывшие из Закавказья азербайджанцы-шииты, где весной 1917 г. началось движение в сторону религиозного мира между шиитами и суннитами.

После Октябрьской революции было создано Мус. общество при Петрогр. С. м., которое удалось официально зарегистрировать в октябре 1921 г.; устав общества разработали М. Бигеев, Л. Исхаков, М.-А. Максутов. Однако уже в декабре того же года общество было закрыто (см.: Ликвидация мус. общин в Пг. в 1920-х гг.), а в ноябре 1923 г. М. Бигеев был арестован и затем до 1926 г. жил в Москве под надзором властей.

В 1920-х гг. С.м. возглавляли Я. К. Халиков и К. Б. Басыров. Оба они вместе с членами приходского совета, или «двадцатки» (Баймашев Абдулла, Багманов Мухаммедхан, Лукманов Исхак, Салаватовы Хусаин и Мустафа, Садердинов Ярула, Садеков Хасян), были арестованы в ночь с 15 на 16 февраля 1931 г.

С 1933 г. подвал С.м. стал использоваться под овоще- и фруктохранилище; трест «Похоронное дело» осматривал помещение С. м. для размещения в нем столярных мастерских. В 1930-х гг. С. м. возглавляли: С. Ф. Ахтямов; Габдрахман Хасанович Хасанов (1890-?) – и. о. муэдзина в период 2.12.1936–1.02.1937 г.; Искандар Жаляльдинов (арестован в Ленинграде в январе 1937 г., осужден); Рафик Бадигович Хусаинов, прибыл на должность муллы 7.09.1939 г.; Гайса Исхакович Исхаков (1872–?) – с 1891 г. работал на Охтинском пороховом заводе, 28.01.1940 г. утвержден в должности муэдзина Ленинграда. В 1935 г. председателем «двадцатки» был Мещеров. В период воинствующего атеизма численность прихожан резко уменьшилась. В новых условиях у мусульман появились большие задолженности по уплате налогов. Существенной проблемой стало состояние здания С.м.: уже в нач. 1930-х гг. комиссии отмечали выпадение отдельных элементов майоликовых (керамических) деталей купола.

10.06.1940 г. Ленгорсовет депутатов трудящихся принял постановление «О закрытии мус. мечети». Мечеть была закрыта под предлогом невыполнения ремонта кровли, что приводило к разрушению здания. С этого времени мусульмане стали собираться по пятницам на намаз под руководством М.Хаметова на Ново-Волковском мус. кладбище, которое тогда входило в состав пригорода. В том же 1940 г. мусульмане пытались оспорить решение властей, считая, что ремонт ими выполнен на 70%, однако обратного хода делу не было дано.

В мае 1941 г. Музею истории религии и атеизма были переданы для экспозиции имеющие музейное значение вещи, в т. ч. серебряные лопатка и молоток, хранившиеся в С. м. с момента ее закладки. Мечеть предполагалось отремонтировать и использовать «под культурно-просветительное учреждение», хотя фактически в здании находились различные склады и овощехранилище. Однако из-за начавшейся Великой Отечественной войны власти также не выполнили работы по ремонту кровли. До 1949 г. в С. м. находился склад Ленгорздрава, а затем здание было передано Гос. Эрмитажу для создания в нем Музея Востока (первоначально – музея искусства Ср. Азии).

Сразу же после окончания войны мусульмане начали ходатайствовать о регистрации их общины и утверждении членов «двадцатки». В своих документах они отмечали, что число мусульман в городе составляет 15 тыс. чел. После передачи здания Эрмитажу мусульмане обращались с просьбами разрешить построить на собств. средства молельный дом или передать общине пустующее здание начального училища при костеле св. Станислава на Мастерской ул., закрытом в 1935 г. На имя Н. Хрущева, Г. Маленкова, К. Ворошилова писали коллективные и личные (напр., от У. А. Богданова и Х. М. Камалетдинова) обращения.

В 1956 г. С.м. была возвращена верующим. Этому событию способствовали налаживающиеся дружеские связи СССР с мус. странами. Просьба президента Индонезии Ахмеда Сукарно включить ленинградскую С. м. в программу визита способствовала открытию мечети (январь 1956 г.) и скорому приведению ее внутреннего убранства в порядок. Прихожане сами освобождали и ремонтировали здание, грузили складированное в ней имущество Ленгорздрава в присланные грузовики, выносили мусор, передавали в дар мечети ковры.

Имам-хатыбом С. м. с момента ее открытия был утвержден А. Н. Исаев, который, помимо собств. религиозных функций, выполнял и представительские, принимая иностранные делегации; первой в Ленинград прибыла делегация из Индонезии: Сукарно посетил С. м. в августе 1956 г. В ходе своего визита в город на Неве С. м. посетил др. харизматический лидер мус. мира – президент Египта Гамаль Абдель-Насер (10 мая 1958 г.). Посещение С. м. стало важным элементом культурной программы визитов в Ленинград делегаций из разл. стран Азии и Африки – Ирака, Йемена, Ирана, Нигерии и др.

Постоянными прихожанами С.м., кроме проживавших в городе мусульман, были студенты-мусульмане из развивающихся стран, приезжали туристами татары из Финляндии. Особенно возрастала численность посетивших праздничные богослужения, если праздник совпадал с общевыходным днем. Совет по делам религии отмечал слабость атеистической пропаганды среди ленинградских мусульман.

Разрушение купола С. м. и протечки продолжались, что привело к необходимости начала реставрационных работ. Большие суммы передавались прихожанами, помощь оказывали мусульмане зарубежных стран. Ремонт затянулся на десятилетия; в ходе него майоликовое убранство купола заменено техническим фарфором.

С января 1972 г. по июль 1977 г. имам-хатыбом являлся Х. В. Махмудов. С августа 1977 г. до наст. времени С. м. возглавляет Ж. Н. Пончаев.

После окончания восстановительно-реставрационных работ в 2003 г. во дворе С. м. установлена памятная доска со словами благодарности официальным лицам (А. А. Собчаку, В. В. Путину, В. А. Яковлеву и др.), а также отдельным представителям мус. общины, оказавшим финансовую помощь.

Лит.: Тагирджанова А. Н. В костеле мог звучать азан // История Петербурга. – СПб., 2008, № 2; Фролов В. Майолика: цвет и жизнь // АРС. Российский журнал искусств. – 1993, № 2. Музей и город, с. 84–92; ЦГА СПб, ф. 7384, оп. 33, д. 37, д. 48.

А. Т., Д. Х., Г. И.

Собственный Его Императорского Величества конвой (1811–1917, СПб.) – особое подразделение гвардии, формально – личная охрана императора. В 1774 г. по предложению кн. Г. А. Потемкина-Таврического из казаков знатнейших фамилий были сформированы Донская и Чугуевская команды, каждая численностью по 65 чел. Эти команды в 1775 г. были направлены в Москву на торжества по случаю празднования Кючук-Кайнаджирского мира с Османским гос-вом. По прибытии в Москву казачьи команды с выбранным из гусарских полков лейб-эскадроном составили С. е. и. в. к. По окончании торжеств конвой императрицы был переведен в СПб. В 1776 г. были утверждены штаты Донской и Чугуевской команд и определены их обязанности по конвоированию императрицы во время разъездов из СПб. в Царское Село и организации караулов и разъездов во время нахождения ее в Царском Селе.

В ноябре 1796 г., после вступлении на престол императора Павла I, Донская и Чугуевская «придворные команды», а также гатчинские эскадроны из так называемого «Гатчинского гарнизона» вошли в состав вновь учрежденного лейб-гусарского Казачьего полка, который приказано было «считать на том же основании, как конная гвардия».

Лейб-гусарский Казачий полк делился на лейб-гусарскую и лейб-казачью части, которые, хотя и продолжали нести охранную службу при «высочайших» особах, но уже не составляли С. е. и. в. к. По штатному расписанию 1798 г. л.-гв. Казачий полк состоял из 2 эскадронов, в следующем году – из 3. В 1811 г. л.-гв. Казачий полк состоял уже из 4 эскадронов, для чего была сформирована гвардейская Черноморская казачья сотня из Черноморского казачьего войска, находившегося на Кубани.

Днем учреждения С. е. и. в. к. считается дата основания гвардейской Черноморской казачьей сотни – 18 мая 1811 г.

Наряду с охраной монарших особ С. е. и. в. к. принимал непосредственное участие в военных действиях. За заслуги на полях сражений С. е. и. в. к. как отдельная воинская часть был награжден тремя георгиевскими штандартами, двенадцатью серебряными георгиевскими трубами, знаками «За отличие» на шапках. Более чем за столетнее существование С. е. и. в. к. в его эскадронах и командах разное время проходили службу горцы-мусульмане Кавказа, крымские татары, грузины и др. народы Российской империи.

В 1832 г. в составе С. е. и. в. к. появилось новое подразделение, предназначенное исключительно для охраны царя, – команда кавказских линейных казаков. По штату в ней полагалось 2 офицера, 4 урядника и 24 казака. В марте 1833 г. состав команды увеличили вдвое и разделили его на две смены: одна находилась в течение 3 лет на службе в СПб., а вторая – на льготах.

В кон. 1830 – нач. 1880 гг. С. е. и. в. к. состоял из команды лезгин (с 1838), команды мусульман (1839), которые до 1857 г. подчинялись командиру Кавказского горского полуэскадрона (1828), и команды линейных казаков, личный состав которых экипировался в особую форму.

В 1855 г. были утверждены новые штаты л.-гв. Кавказского горского полуэскадрона, команды лезгин и команды мусульман С. е. и. в. к. Согласно их штатному расписанию, численность каждой из команд была примерно одинаковой. В них значились по 1 поручику и 1 корнету, по 5 юнкеров; по 20 оруженосцев в командах горцев и лезгин и 20 всадников в команде мусульман; по одному трубачу.

Нестроевые чины были определены общие для всех трех команд мусульман в составе С.е.и.в.к.: медик, казначей, фельдшер, по одному инвалиду для присмотра за лошадьми и казармами из расчета один инвалид на каждого унтер-офицера и 12 инвалидов для каждой из трех команд, по одному на каждую команду писарю, по одному денщику каждому обер-офицеру, медику и эфендию. В состав нестроевых чинов были включены эфендий-суннит горской команды (он же совершал религиозные «требы» у лезгин) и эфендий-шиит мус. команды.

Теперь старший каждой из трех команд мусульман считался командиром команды, в которой сам состоял; когда же они находились в строю с л.-гв. Кавказским казачьим эскадроном, то подчинялись командиру данного воинского формирования. Заведование хозяйственной частью было оставлено в прежних условиях. Согласно штатному расписанию 1855 г., на содержание команд лезгин, горцев и мусульман С. е. и. в. к. государство ежегодно тратило: на жалованье – 12 625 руб. 25 коп., на продовольствие – 14 626 руб. 95 коп., на разъезды – 27 593 руб. 50 коп.

В 1857 г. в составе С. е. и. в. к. было учреждена команда грузин из молодых людей знатнейших дворянских и княжеских фамилий православного исповедания из Тифлисской и Кутаисской губ., ставшая первым взводом Кавказского эскадрона. Кроме грузин, в первый взвод были допущены имеретинцы, мингрельцы и гурийцы; было разрешено принимать на службу знатных закавказских армян, но не более 1/5 части 1-го взвода. В том же 1857 г. отряды горцев, лезгин и мусульман стали соответственно 2-м, 3-м и 4-м взводами кавказского состава. Казаки служили в СПб. 3 года, после чего прикомандировывались к своим частям на Кавказе, а горцы – 4 года. По окончании срока пребывания в С. е. и. в. к. все юнкера и оруженосцы л.-гв. Кавказского эскадрона производились в офицеры.

В 1864 г. в состав Кавказского казачьего эскадрона С. е. и. в. к. была включена команда л.-гв. крымских татар.

Команды лезгин и мусульман С. е. и. в. к. были упразднены в 1882 г.

В мае 1891 г. было утверждено новое Положение, согласно которому эскадроны переименовывались в сотни, всем чинам присваивались казачьи воинские звания. С целью уменьшения расходов на новые преобразования была упразднена в 1890 г. команда л.-гв. крымских татар, после чего в составе С. е. и. в. к. мус. команд не осталось. Были созданы л.-гв. 1-я и 2-я Кубанские казачьи сотни и л.-гв. 3-я и 4-я Терские казачьи сотни.

С.е.и.в.к. квартировал в казармах гв. казаков на Обводном канале СПб.

Лит.: Петин С. Собственно Его Императорского Величества конвой. Исторический очерк. – СПб., 1899; Плотников Н. Д. Собственный Его Величества конвой // Военно-исторический журнал. – 1991, № 5.

И. З.

Совет солдатских делегатов-мусульман Петроградского гарнизона и его окрестностей – организован в начале июня 1917 г. воинами-мусульманами Пг. (ок. 5 тыс. солдат). В него вошли около 50 делегатов от разл. воинских частей, расположенных в столице и ее окрестностях. Председателем С. был избран морской офицер Усман Токумбетов, его зам. стали прапорщики Абдулла Абызов (см.: Февральская революция 1917 г. в России: роль мусульман) и Шах-бей Сакаев. Было организовано исполнительное бюро. Гл. целью С. было объединение воинов-мусульман, ознакомление их с политич. ситуацией, подготовка к Всерос. Учредительному собранию.

Лит.: Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.). – М., 2004.

С. И.

Совещание по вопросу о постановке школьного образования для инородческого, инославного и иноверного населения (1910–11, СПб.) было организовано при МНП под руководством зам. министра Л.А. Георгиевского, работало с 30.11.1910 по 14.12.1911 г. с двумя перерывами.

В С. принимали участие ответственные чиновники из МНП, ДДДИИ МВД, Ведомства православного исповедания, Мин-ва торговли и промышленности, Военного мин-ва, Мин-ва путей сообщения, люблинский и тифлисский губернаторы, а также чиновник особых поручений при Собственной е. и. в. канцелярии по учреждениям императрицы Марии и др.

На С. были образованы две подкомиссии: для обсуждения вопросов преподавания религиозных дисциплин в гос. и частных учебных заведениях и для рассмотрения вопросов об учебниках для школ коренных народов империи. Всего было проведено 35 общих и 7 заседаний двух подкомиссий.

На С. рассматривались вопросы: об употреблении в школах «инородческих» языков; об учебниках на родных языках; о преподавании вероучения; об организации надзора за «инородческими и инославными» учебными заведениями. При этом резолюции С. формировались в соответствии с принципами: необходимость ведения всеобщего начального образования; создание для коренных народов благоприятных условий обучения в гос. школе; определение должного положения гос. русского яз. во всех учебных заведениях империи; передача решения некоторых школьных вопросов общественным структурам (уездные и губернские училищные советы, советы при учебных заведениях и при попечителях округов).

Вопрос о разрешении использования в процессе обучения родных языков вызвал две противоположные точки зрения. Одна группа участников С., исходя из того, что его следствием неизбежно станет слабое знание русского яз. и развитие нац. сепаратизма, категорически высказалась за недопущение в образовательную сферу «природных» языков. Это противоречило педагогическим задачам и могло привести к потере интереса к школам нового типа. Поэтому большинство участников поддержали проект МНП, в соответствии с которым для народов, не знавших русский яз., родной язык допускался в качестве «подсобного средства» в период от 1 до 2 года обучения в зависимости от темпов усвоения ими русского яз. Для лучшего усвоения русского яз. рекомендовалось устраивать подготовительные классы и детские сады.

В непосредственной связи со школьной проблематикой находились вопросы, связанные с изданием учебной литературы на родных языках для русско-нац. школ. Для большей объективности рецензирование учебников для них передавались из ведения местных структур в МНП. С., ссылаясь на возможность негативной реакции мусульман, рекомендовало не производить гос. субсидирование мус. религиозной литературы.

С. рекомендовало разрешить преподавание исламского вероучения вне русско-нац. школы только в том случае, если таковое будет производиться духовным лицом или его заместителем в школе. Преподавание вероучения духовными лицами должно было осуществляться во всех гос. учебных заведениях, которые располагались на тер. их приходов и имели в составе учащихся мусульман. В соответствии с этим вероучителя должны были иметь образовательный ценз не ниже преподавателя начальных училищ, но в первое время допускались лица и без спец. педагогической подготовки. Кроме того, имамам предоставлялась возможность наблюдать за качеством и порядком обучения основ ислама путем посещения уроков и присутствия на экзаменах, особенно в случае обучения ему светским лицом.

Мус. конфессиональные учебные заведения были условно разделены на «конфессиональные общеобразовательные» с изучением общих и спец. религиозных дисциплин, «вероучительные» и «вероучительные, подготавливающие законоучителей и вероучителей». Признав конфессиональные школы нежелательными, С. допускало их существование только в связи недостаточностью гос. школ. Была признана нежелательной организация конфессиональных школ по нац. признаку, т. к. это могло стать дополнительным средством «сплоченности и обособленности» от русского народа. В целях противодействия татаризации при обучении в чисто конфессиональных мектебах и медресе наряду с арабским должен был использоваться родной язык. С. также признало необходимым повысить требования к уровню владения русским яз. представителями мус. духовенства.

Участники С. поддержали резолюцию состоявшегося при МВД в 1910 г. Особого совещания по выработке мер для противодействия татарско-мус. влиянию в Поволжском крае о разграничении религиозного и общего образования. При этом они высказались за развитие частных «конфессиональных общеобразовательных школ повышенного типа», где основательное обучение русскому яз. могло, по их мнению, ослабить фанатизм мусульман и приблизить их к русской культуре.

«Правила о начальных училищах для инородцев», утвержденные главой МНП 14.06.1913 г., реализовали следующие рекомендации С.: применение родного языка в русско-нац. школах было допущено только в первые два года обучения, а с начала третьего года, за исключением вероучения и родного языка, все обучение производилось на русском яз.; учителя должны были принадлежать к аналогичной с учащимися национальности, исключение допускалось для учителей из русских.

Лит.: Правила о начальных училищах для инородцев // Вестник Оренбургского учебного округа, 1913, № 5, с. 396–98; РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 524; Фархшатов М. Н. Самодержавие и традиционные школы башкир и татар в начале XX века (1900–1917 гг.). – Уфа, 2000.

Ч. С.

Сословный состав татар-мусульман в СПб. во второй пол. XIX в.

Анализ с.с. позволяет сделать ряд интересных наблюдений, хотя в городской среде руб. XIX–ХХ вв. сословный статус был уже в значительной степени «размыт», прежде всего в имущественном плане.

Потомственные и личные дворяне являлись по большей части коренными горожанами. Кроме того, коренными жителями можно уверенно назвать мещан, купцов, личных и потомственных почетных граждан.

Из татарских купцов, которые вели коммерческие операции в СПб. и его округе, известны: Яхьин Мухамедьяр, 48-летний крестьянин дер. Тарбаево Касимовского уезда Рязанской губ., в купечестве с 1872 г., проживал по адресу Невский пр., 3, в этом же доме размещался его ресторан; Халитов Рахматулла, 44-летний крестьянин дер. Инявино того же уезда, проживал по адресу: Языков пер., 46, здесь же содержал ресторан-кафе; Абрешитов Галим, 30-летний личный почетный гражданини, в купечестве с 1877 г., торговал платьем внутри Апраксинского двора, подъезд 4; Якушев Абдул-Малек, 52-летний уроженец дер. Болотце Касимовского уезда, в купечестве с 1872 г., имел свой магазин на углу ул. Воздвиженской и Сайкина; купец 2-й гильдии Салатов Сухамет-Алей из с. Подлипки того же уезда, имел купеческое свидетелство с 1888 г., содержал буфет на Варшавском вкз.; Ялышев Хабибулла, 50-летний крестьянин дер. Мельсеватки Темниковского уезда Тамбовской губ., имел купеческое свидетельство с 1884 г., содержал буфеты на Крестовском о-ве; купец 1-й гильдии Тимербулат Акчурин из Симбирской губ. продавал товары своей суконной фабрики в магазине по Банковскому пер., 25–26.

Источники зафиксировали важный этап в эволюции коммерческой деятельности татар. Если в предреформенный период приезжие состоятельные бухарцы и татары владели несколькими магазинами, имея тесные связи со Ср. Азией, Персией, то в условиях промышленного переворота привозимые ими товары стали неконкурентоспособными, торговля стала невыгодной, их магазины закрылись. Как видно, начиная с 1870-х гг. происходил процесс повышения социального статуса уже отдельных крестьян, прежде всего из Касимовского и Темниковского уездов, которые, накопив определенный капитал в столице, записывались в гильдейское купечество. Показательно, что у всех них основой бизнеса являлась сфера услуг, они содержали рестораны, буфеты. Среди них нет ни одного промышленника. Исключение составляет Тимербулат Акчурин, крупный фабрикант из Симбирской губ. Постепенно численность купцов и хозяев ресторанов увеличивалась.

В пореформенный период происходило интенсивное формирование татарского городского коренного населения, о чем свидетельствуют высокие показатели численности мещан. В целом в СПб. временно проживающие крестьяне преобладали над коренными татарами-петербуржцами, однако в пореформенный период формирование коренного татарского населения шло весьма интенсивно.

Татары являлись дискриминируемой (в социально-экономическом плане) группой в населении столицы; это явление было характерно и для ситуации нач. ХХ в.

Лит.: Аминов Д.А . Татары в Ст.-Петербурге. Исторический очерк. – СПб., 1994; Загидуллин И. К. Исламские институты в Российской империи: Мусульманская община в Санкт-Петербурге. XVIII – начало ХХ вв. – Казань, 2003; Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года. Т. XXXVII. Город С.-Петербург. Тетрадь 2 и последняя. – СПб., 1903; С.‑Петербург по переписи 15 декабря 1900 года. Население. Вып. 1 – СПб., 1903; Санкт-Петербург по переписи 10 декабря 1869 года. Вып. 1. – СПб., 1872; Теляшов Р. Х. Татарская община Санкт-Петербурга. К 300-летию города. – СПб., 2003.

И. З.

«Союз польско-мусульманских студентов» – объединение студентов столичных вузов, выходцев из польско-литовско-белорусских татар, существовавшее в СПб. полулегально в 1907–10 гг. В С. входили студенты Петерб. ун-та – юристы братья Ольгерд и Леон Кричинские (Варшава), Мачей Байрашевский (Вильно), Едигей Милкаманович (Гродно), Якуб (Яков) Шафаревич (Минск), студент Отделения восточных языков Калино (Ковно), студент естественного фак-та Тальковский (Вильно), студент Ин-та путей сообщения Ян Кричинский, студенты Технологического ин-та Якуб (Яков) Шинкевич и Александрович; а также студентка медицинского ин-та Хелена Байрашевская (из Вильно), слушательница высших Бестужевских курсов Богдановичовна (Гродно).

Целью С. было объединение мус. студентов для защиты культурно-просветительских интересов и проведения исследований по истории польско-литовских татар. Собрания проходили в виде дискуссионных клубов. Члены С. обсуждали также и политич. проблемы, о чем свидетельствует составление записки под названием «Взгляд литовских татар на политич. положение мус. народов России» (документ хранился в личном архиве Л. Кричинского). Кроме того, члены студенческого сообщества сотрудничали с др. мус. организациями СПб., входили в состав мус. культурно-просветительских и благотв. организаций, принимали участие в собраниях, проходивших под руководством Захида Шамиля. Помимо этого, столичные студенты из числа польско-литовских татар состояли в переписке со студентами-земляками, обучавшимися в др. российских городах (Москве, Киеве и др.). Документы, связанные с деятельностью С., хранились в личном архиве Л. Кричинского и, вероятно, погибли вместе с ним в начальный период II мировой войны.

Лит.: Kryczynski, Leon Najman Mirza. Tatarzy polscy a Wschod musulmanski // Rocznik Tatarski. T. 2. – Zamosc, 1935; Tyszkiewicz Jan. Z historii tatarow polskich 1794–1944. Zbior szkicow z aneksami zrodlowymi. – Pultusk, 1998.

Д. У.

«Союз татар Польши, Литвы, Белоруссии и Украины» – союз, созданный после Февральской революции, функционировавший летом–осенью 1917 г. и объединивший представителей общины польско-литовских татар в Пг. (значительно возросшей в годы I мировой войны за счет притока беженцев из оккупированных германскими войсками западных областей Российской империи). В Центр. комитет С. входили А. М. Ахматович (президент), Абрахам Мицкевич и Александр Мухарский (вице-президенты), Леон Кричинский (секретарь), Исмаил-Самуэль Александрович, Александр Александрович, Богдан Ахматович, Юзеф Базаревич, Михаль Полторжицкий, Александр и Мустафа Якубовичи. Согласно уставу, членом С. могли быть мусульмане без различия национальности. Центр. комитет располагался по адресу: Успенский пер., 5/15.

Члены С. приняли активное участие в политич. жизни мусульман России. От имени С. его председатель А. М. Ахматович вошел в состав Исполкома Всерос. мус. совета, стремившегося защитить политические, культурные и духовные интересы 30-миллионного мус. населения России, участвовал во всех его съездах и заседаниях.

В январе 1918 г. мус. делегация под руководством А. М. Ахматовича доставила в Уфу Коран Османа. Военную охрану осуществил «сводно-гвардейский мус. полк» под руководством капитана Александра Тальковского. В Уфе делегацию с Кораном Османа встретили Ибн. Ахтямов, С.-Г. Джантюрин, К.-М. Тевкелев, члены муфтията. На следующий день после прибытия делегации в Уфу состоялась торжественная передача мус. реликвии, сопровождавшаяся речами с обеих сторон.

С. был фактически запрещен большевистской властью весной 1918 г. Вскоре многие его организаторы и лидеры, представители польско-литовских татар, покинули Пг., оказавшись первоначально в Крыму или на Кавказе, а позднее, после окончания гражданской войны и создания самостоятельного Польского гос-ва, вернувшись на родину в Вильно, Варшаву, Гродно и др.

Лит.: Заббаров Х. На собрании литовских татар. Впечатление крымского делегата // Известия Всероссийского мусульманского совета. 5.10.1917, № 14; Устав Союза татар Польши, Литвы, Белоруссии и Украины. – Пг., 1917; Kryczynski, Leon Najman Mirza. Tatarzy polscy a Wschod musulmanski // Rocznik Tatarski. T. 2. – Zamosc, 1935.

Д. У.

Специальный выпуск журнала «Татарстан», посвященный 300-летию татарской общины в СПб., издан в Казани в честь юбилея города на Неве в 2003 г. Авторами очерков и статей, помещенных в с. в., являются обществ. деятели татарской общины города, краеведы, а также казанские журналисты и ученые.

Открывается с. в. приветствием президента Татарстана М. Ш. Шаймиева. В интервью с постоянным представителем РТ в СПб. и Ленинградской обл. Ш. К. Ахметовым обсуждаются вопросы сотрудничества двух городов-юбиляров: 300-летнего СПб. и 1000-летней Казани.

«Татарский след» в СПб. в одноименном очерке Ф. Назмеевой реконструируется через описание участия татар в строительстве новой столицы России, возведении Соборной мечети, сюжеты о нац. периодических изданиях, мус. учебных заведениях в нач. ХХ в., Юсуповском дворце и др. атрибутах, имеющих отношение к прошлому татарского народа и местной татарской общины.

Об основных этапах становления и развития данной общины рассказывает председатель ТКНА СПб. М. Искандеров. Продолжая тему, А. Сайтбагин знакомит с основными направлениями работы ТКНА СПб. и его местом в поликультурной мозаике Северной Пальмиры. С целью содействия подготовки к юбилею СПб. татарскими и мус. организациями ими был создан координационный совет по подготовке и проведению празднования 300-летия города; о проделанной работе рассказывает его председатель Ш. Бикбулатов.

В статье Р. Ахмерова «Тукай в Петербурге» воссоздаются приезд в город великого татарского поэта и взаимоотношения с ним лидеров татарской общины.

Ислам имеет глубокие традиции в духовной культуре татарского народа, в течение веков выступал консолидирующим элементом в жизнедеятельности локальных этноконфессиональных общин в поликультурной среде. В совр. условиях усиливается роль религии в обществ. жизни. Об этом рассказывается в материале, посвященном ДУМ СПб. и северо-западного региона России.

В силу исторических обстоятельств СПб. стал малой родиной для многих поколений татар. Они стали участниками и свидетелями его славной истории и периодов горести и испытаний. В этом ключе о героизме блокадников-татар повествует Г. Лотфуллина в своей статье «Дорога жизни».

В сер. XIX в. Казань передала эстафету городу на Неве по созданию отечественного востоковедения. Традициям сотрудничества двух центров российского востоковедения посвящена статья Дж. Зайнуллина.

Приметой возрождения нац.-культурной жизни последних лет стали массовые нац. праздники. Своими наблюдениями о проведения Сабантуя – нац. праздника татар – в этот период с читателями делится журналист Р. Теляшов.

Гос. Эрмитаж как место хранения восточных коллекций и пропаганды через экспозиции и выставки духовной и материальной культуры мус. народов и сотрудничество на этом поприще с Татарстаном – эти вопросы обсуждаются в интервью казанского журналиста Я. Шафикова с директором гл. музея страны М. Б. Пиотровским.

Место и вклад каждого народа в достижения мирового сообщества определяются прежде всего его выдающимися деятелями культуры, науки, народного хозяйства. Придерживаясь концепции цивилизационного подхода изложения истории татарской общины, редакция журнала предложила вниманию читателей материалы об А. Баязитове, совр. деятелях культуры С. А. Салахутдиновой (Вельшаковой), Альберте Асадуллине, А. Ш. Гафуровой, Рашиде Гилазове; поэтессы Халида Гилазова и Лилия Насибуллина участвуют в юбилейном издании своими стихами.

С.в. богато и красочно иллюстрирован.

И. З.

Стипендии им. А. Тукаева. В 1913 г. Мус. благотв. обществом было разработано «Положение о стипендиях им. Абдулла Тукаева», которые предназначались беднейшим мусульманам, обучающимся на 4 или 5 курсах вузов СПб. Было учреждено две С. по 100 руб. каждая – одна студенту, другая студентке. Лица, пользовавшиеся др. стипендией, не имели права на ее получение. С. предназначалась для оплаты обучения; при наличии остатка сумма выдавалась на руки стипендиату. В случае оставления вуза или исключения стипендиата по неуспеваемости и др. причинам, а также при изменении его семейного или материального положения выдача С. прекращалась.

В 1913 г. С. были вручены слушательнице Психоневрологического ин-та столицы Мариам Поташевой (до завершения учебы) и студенту ун-та Усману Токумбетову (на год). В 1914 г. С. была выдана студенту Психоневрологического ин-та Ахмет-Лябибу Салимову, в 1915 г. – студенту того же вуза Абдулле Гисматуллину. В 1916 г. С. не выдавалась и была перечислена в спецфонд.

Лит.: Отчет мусульманского благотворительного общества в Санкт-Петербурге за шестнадцатый год его деятельности (с 1 января 1913 по 1 января 1914 года). – СПб., 1914; Отчет мусульманского благотворительного общества в Петрограде. Ч. 1, 2, 3. – СПб., 1917.

И. З.

Строительство Соборной мечети в СПб. (1906–13).

1. Выбор места для возведения мечети. На начальном этапе деятельности Комитета по постройке Соборной мечети в СПб. гл. проблемой стало приобретение земельного участка под здание Соборной мечети. По поводу предполагаемого места застройки в письме от 12.10.1906 г. его председатель А.-Г. Давлетшин доверительно сообщал оренбургскому муфтию М. Султанову следующее: «Город, если и представит безвозмездно свой участок, это будет далеко на окраине, и нам, по отдаленности, едва ли и придется им воспользоваться. Следовательно, неизбежно предстоит купить подходящий участок...».

В 1906 г. во время пребывания в СПб. правителя Бухарского ханства – вассала Российской империи – Сеида Абдул-Ахад-хана татары обратились к нему за содействием в строительстве мечети. Эмир обещал помочь с приобретением земельного участка под мечеть и вскоре выделил на эти расходы 500 тыс. руб. Данный вопрос требовал безотлагательного разрешения – без приобретения участка невозможно было заказать проект мечети. В 1907 г. на сумму 137 500 руб. был приобретен земельный участок 540 кв. сажень по Кронверкскому просп., принадлежащий инженеру Долоцкому. Вторым приемом у вдовы И. Д. Васильевой был куплен соседний участок в 534 кв. сажень на сумму 160 тыс. руб.

После «высочайшего» утверждения осенью 1908 г. проекта мечети отсрочку начала строительных работ столичная пресса объясняла дороговизной строительных материалов в текущем финансовом году. Тем временем Комитет возбудил ходатайство по некоторым «формальностям», связанным с жизнедеятельностью будущей мечети. Речь, в частности, шла о разрешении провозглашения муэдзином с минарета азана – призыва к молитве единоверцев, «что встретило препятствие ввиду близости православных храмов».

«Религиозный православный синдром» имел, оказывается, более широкий резонанс. Вскоре свою принципиальную позицию относительно того, что «мечеть с минаретами среди ряда церквей и часовен не послужит к украшению города, а наоборот» высказали члены Особой комиссии (архитекторы), куда был передан проект на окончательное заключение. В нач. мая 1909 г. члены комиссии заявили, что «нельзя согласиться с правильностью выбора местности для постройки мечети, которая будучи сооружена на таком открытом и видном месте, вблизи и на виду Петропавловского собора, церкви св. Троицы и домика Петра Великого, нарушит целостность и исторический характер этой наиболее древней части СПб», одновременно отметив, что со стороны комиссии на возведение мечети на другом, «более подходящем месте... возражений не предвидится». Очевидно, визуальное впечатление от внушительного по размерам изящного исламского культового здания, имеющего отчетливые среднеазиатские контуры, вызвало замешательство архитекторов, воспитанников западноевропейской школы: столица Российской империи своей архитектурой должна была соответствовать офиц. идеологии царизма, выраженной в формуле «самодержавие, православие, народность».

В этой связи глубокий смысл приобретают действия эмира Бухарского. В 1906 г. Сеид Абдул-Ахад-хан лично обращался к императору Николаю II с ходатайством «о разрешении ему, в ознаменование дня, когда он впервые увидел наследника цесаревича, поднести петербургским мусульманам в дар соответствующий участок земли, дабы они построили на этом участке храм и возносили молитвы о Вашем, Государь, здравии». Очевидно, эмир, как искусный дипломат и политик, зная о трепетном отношении в императорской семье к наследнику, фактически играя на отцовских чувствах русского монарха, сумел успешно разрешить судьбоносный вопрос.

Т. о., доминирование в пр-ве и среди городской общественности имперских настроений привело к отсрочке срока торжественной закладки храма, запланированной на 1.05.1909 г. Комитет, понимая деликатность обсуждаемого вопроса и его обществ.-политич. значимость, 29.05.1909 г. изложил свои доводы в «Памятной записке по вопросу о месте, избранном под стройку мечети в СПб.». В представленном в МВД документе акцент делался на широкую информированность мусульман о месте постройки исламского культового здания, изменение которого вызвало бы среди них «нежелательные толки»; существование проекта мечети, составленного с учетом местного ландшафта. Особо было подчеркнуто мнение по данному вопросу эмира Бухарского, жертвователя средств на приобретение земельного участка: «Близость усыпальницы императорской фамилии и Троицкого собора, связанного с воспоминаниями о Петре I, эмир, преданный всей душой царствующему дому, не только считал недостатком, но думал, что новое место служения единому Богу, вблизи христианских святынь, должно явиться желательным соседством, и потому поручил купить это место».

16.06.1909 г. Техническо-строительный комитет МВД заявил, что «построение мечетей не ограничивается действующим законодательством ни относительно расстояния от них до ближайших строений, ни о выборе местности постройки, как это существует для церквей и молитвенных домов др. веро-исповеданий... местность, на которой предполагается построить мечеть, принадлежит частному лицу, а не пр-ву... а последнее не вправе запретить ему возведение мечети...». Было констатировано, что этот район застроен «обывательскими домами», не имеющими исторического значения. Претензии Академии художеств были признаны «малообоснованными». 27.06.1909 г. Николай II утвердил проект Соборной мечети.

2. Закладка камня. Торжественная закладка Соборной мечети состоялась 3.02.1910 г. с участием эмира Бухарского, татарской национальной элиты (И. Гаспринский, редакторы столичных татарских газет, члены мус. фракции в Госдуме полковник Исмаил Муфтий-Заде, А.-О. Сыртланов, К.-М. Тевкелев, А. Еникеев, М.-Ш. Тукаев и др.), духовных лиц во главе с оренбургским муфтием М. Султановым (имам Твери Хусаин Сеид-Бурхан, имам мечети Москвы Б. Алимов, имам Челябинска Курбангалиев, военный мулла Кронштадта А. Алтонбаев) и представителей пр-ва и военных (директор ДДДИИ Харузин, члены руководства и командования МИДа, Гл. штаба, гвардии СПб. военного округа, Крымского дивизиона 2-й бригады гвардейской конной дивизии кн. Юсупов граф Сумаров-Эльстон, столичный градоначальник), сотрудники посольства Османского гос-ва во главе с послом Турхан-пашой, посол Персии Али Гулихан с секретарем миссии Асад-ханом, а также многочисленных мусульман. Мероприятие началось с молитвы, произнесенной ахуном А. Баязитовым. Затем он на русском яз. от имени всех мусульман империи поблагодарил власти за разрешение на постройку мечети и призвал единоверцев молиться за «преуспеяние» своего отечества. Председатель Комитета полковник Абдул-Азиз Давлетшин ознакомил собравшихся с надписью, выгравированной на серебряной доске на русском и татарском яз., в которой выражалась благодарность гл. жертвователю эмиру Бухарскому и всем лицам, участвовавшим в благотв. кампании. После официальной части торжества продолжились за завтраком в строительной конторе, где муфтий М. Султанов высказал слова признательности гл. инициатору и руководителю сбора пожертвований ахуну А. Баязитову.

ОМДС стремилось придать факту торжественной закладки Соборной мечети всерос. значение. С этой целью 29.12.1910 г. было распространено спец. воззвание, которое приходские имамы и ахуны огласили 29.01.1911 г. в мечетях во время праздничной молитвы. Мероприятие имело двойное назначение. По предписанию религиозного органа сначала произносились молитвы о здравии императора, о спокойствии и благоденствии страны, за эмира Бухарского, а также за др. жертвователей. Затем повсеместно производился сбор пожертвований. Еще на рубеже веков во время одной из командировок в столицу оренбургский муфтий М. Султанов обещал мусульманам СПб. «собрать своим распоряжением» с мусульман для строительства столичной мечети 25 тыс. руб. Очевидно, проведением данного мероприятия муфтию удалось исполнить свое обещание.

3. Финансирование строительства. М. Султанов предлагал немедленно приступить к возведению храма, подчеркивая, что строительство в столице мечети приведет к активности мусульман в пожертвованиях.

Желание форсировать ее возведение обострило финансовый вопрос. Масштабные строительные работы требовали значительных средств. В частности, в 1912 г., именуя Соборную мечеть СПб. гл. исламским храмом в империи, Комитет попытался получить единовременную безвозвратную ссуду из вакуфного капитала ТМДП. Свой отказ прав-во объяснило предназначенностью этих средств только для тер. Таврической губ., подтвердив свой ведомственный подход на сооружение столичной мечети, относящейся к округу ОМДС.

Одновременно с началом строительных работ Комитет занялся выискиванием путей для нормального функционирования здания и хозяйства мечети. Мус. община получила помощь от эмира Бухарского Сеида Мир-Алим-хана, пожертвовавшего в 1911 г. на приобретение доходного дома 75 тыс. руб. Прибыль от его эксплуатации, примерно 6 тыс. руб. в год, предназначалась на содержание мечети. Четко были прописаны статьи расходов: 1) на отопление, освещение, содержание в чистоте здания и флигеля; 2) на страхование здания; 3) на уплату налогов; 4) на содержание дворника, уборщика помещений и истопника и 5) на мелкие хозяйственные расходы.

Исполняя волю мутаваллията, в 1913 г. Комитет приобрел дом М. М. Добрыниной на углу Подольской ул. и Мало-Царскосельского просп. и доходный дом Е. Кольцовой (Дмитриевский пер., 12).

Из мусульман Поволжья и Внутренней России крупные пожертвования сделали Махмут Хусаинов (5 тыс. руб.), Мирза Мухаммед Вагапов (2 тыс. руб.), Шакир Рамеев (2 тыс. руб.), кн. А. Б. Чингиз-хан (1 тыс. руб.), Закир Рамеев (1 тыс. руб.), Дебердеевы (больше 2 тыс. руб.), Муллагалей Яушев (1 тыс. руб.) и др.; из бакинских мусульман Г. З. А. Тагиев – 15 тыс. руб., Муртаза Мухтаров – 5 тыс. руб.

Рядом с Соборной мечетью было в 1911–13 гг. построено небольшое административно-бытовое здание (архитектор Н. В. Васильев). На 1-м этаже размещалось помещение для ритуальных омовений («тахарат-хана») с двумя отделениями (для мужчин и женщин), на 2-м – канцелярия и жилые помещения для имамов.

Для проживания приезжающих в столицу по разным делам мусульман недалеко от мечети на Конноостровском просп. по оригинальному проекту архитектора С. С. Кричинского (1913) эмир Бухарский Сеид Мир-Алим построил дворец-гостиницу (см.: Дом эмира Бухарского).

4. Открытие мечети. Открытие Соборной мечети имело политич. подтекст. На торжественные мероприятия в честь 300‑летия династии Романовых в столицу со всех концов России съехались до 100 депутатов от мус. общин. Кульминацией выражения их верноподданнических чувств стал общественный намаз 21.02.1913 г. в Соборной мечети, где отделочные работы были далеки от завершения. В торжественном мероприятии участвовали эмир Бухарский Сеид Алим-хан, хан Хивинский Сеид Асфандияр-Богатур со своими сановниками, заместитель внезапно заболевшего оренбургского муфтия ахун Хурамшин, члены мус. фракции Госдумы, а также все прибывшие на торжества депутаты и петербургские депутаты во главе с духовенством. Приезжающих в мечеть встречали члены Комитета в лице генерал-майора Али Давлетовича Шейх-Али, подполковника Байрашева.

На следующий день, 22 февраля, для принесения от имени мусульман России поздравлений по случаю 300-летия дома Романовых ахун М.-С. Баязитов, кандидат коммерции Ф. Байрашев и почетный гражданин Х. Янишев были представлены императору Николаю II (см.: Мусульмане на праздновании 300‑летия дома Романовых).

Крупные материальные пожертвования со стороны бухарских эмиров и бакинских промышленников, татарских предпринимателей, ОМДС и активистов столичной мус. общины позволили за относительно короткий срок построить Соборную мечеть. Она стала одной из достопримечательностей, неотъемлемой частью ландшафта города на Неве и архитектурным выражением многоконфессионального характера Российской империи. На счета Комитета, а затем Соборной мечети поступили 700 тыс. руб., из которых на земельный участок, строительные работы и оборудование были истрачены около 660 тыс. руб. На окончание работ недоставало более 100 тыс. руб., но часть задуманного авторами проекта не удалось реализовать: на завершение исламского культового строительства в СПб. негативно повлияла I мировая война.

Лит.: Аминов Д. А. Санкт-Петербургская Соборная кафедральная мечеть. Исторический очерк. – СПб., 1992; Его же. Татары в Санкт-Петербурге. Исторический очерк. – СПб., 1994; Загидуллин И. К. Исламские институты в Российской империи: Мусульманская община в Санкт-Петербурге. XVIII – начало ХХ вв. – Казань, 2003; Минареты над Невой. – Б. м., б. г.; РГИА, ф. 921, оп. 8, д. 717; ф. 1293, оп. 105, д. 37; Ровда Б. Восточная музыка, застывшая на невском ветру // Татарский мир. 2002, ноябрь, № 6; ЦГИА РБ, ф. И-295, оп. 3, д. 5402.

И. З.

Сулейманов Габдулвахид (Габдулвахид б. Сулейман б. Соглюк аль-Джабали аль-Ирбишчи, 1786–1862) – муфтий ОМДС. По происхождению из с. Бол. Рыбушкино (ныне Краснооктябрьского р­на Нижегородской обл.). Начальное религиозное образование получил от отца, ахуна С. Салюкова. Высшее религиозное образование получил в медресе Каргалы под Оренбургом у мударриса Габдуррахмана б. Мухаммад-Шарифа. Предположительно, с 1822 г. – гражданский имам-хатыб Первого мус. прихода СПб, первый указной мулла татарской общины СПб. С 1828 г. – преподаватель мус. вероучения для воспитанников Кавказского горского полуэскадрона, с 1835 г. – Царскосельского кадетского корпуса. В 1826 г. привлекался прав-вом для переговоров с ханами Большого и Среднего жузов. Состоял внештатным переводчиком ДДДИИ МВД.

В июне 1840 г. указом Николая I назначен муфтием, председателем ОМДС. С. разработал несколько проектов по реформированию этого учреждения, стремился ограничить полномочия его заседателей. В 1841 г. разработал и издал «Правила семейно­брачных отношений».

С. был сторонником преподавания светских предметов в мус. учебных заведениях, обучения мусульман в Казанском ун-те, автором брошюры о полезных свойствах лекарственных растений. С. выписывал русские и турецкие книги и газеты.

С 1856 г. С. – директор Оренбургского попечительского комитета о тюрьмах. За усердие по службе он и трое его сыновей были удостоены звания тархана.

Его сын Шарафутдин Сулейманов продолжил дело отца, став имам-хатыбом, мударрисом и старшим ахуном Уфимской Соборной мечети.

Лит.: Хабутдинова М. М., Сенюткина О. Н. Сулейманов Габдулвахид // Ислам на Нижегородчине. Энц. словарь – Н. Новгород, 2007, с. 161–62.

М. Хаб., О.С.

Султанов Магомед-Мирза Султанович   председатель МРОМ Архангельска. Род. 20.05.1962 г. в Махачкале, аварец. В 1981–85 гг. учился в Полтавском кооперативном ин-те. В 1985 г. по распределению был отправлен в Архангельск для работы зам. председателя Приморского райпотребсоюза. В 2004 г. возглавил МРОМ Архангельска. С 2008 г. – член Совета национальностей при главе администрации Архангельской обл.

Женат, имеет 3 детей.

М. См.

Сыртланов Али-Оскар (Галиаскар) Шахайдарович (1875–7.08.1912) – политич. деятель, депутат Госдумы 3-го созыва от Уфимской губ.

Род. в семье дворянина Белебеевского уезда Уфимской губ., депутата Думы 1-го и 2-го созывов Ш. Сыртланова; по материнской линии – внук Хусаина Фаизханова. По официальным документам – башкир, по родному яз. – татарин. Образование получил в оренбургском Неплюевском кадетском корпусе и Александровском военном училище. После окончания последнего был зачислен в л.-гв. Литовский полк. В 1903 г. с отличием окончил Александровскую военно-юридическую академию. Получив высшее образование, поступил на службу по военно-судебному ведомству, исполняя обязанности помощника адвоката. Выступал защитником на процессе в отношении адмиралов З. П. Рождественского и Н. И. Небогатова, генерал-лейтенанта А. М. Стесселя, обвиненных в поражении армии и флота в Русско-японской войне. В конце 1906 г. С. вышел в отставку в чине капитана запаса военно-судебного ведомства, после чего занимался адвокатской практикой в СПб. Позднее выступал защитником по делу бывшего депутата Думы 2-го созыва К. Хасанова, по делу медресе Иж-Буби.

В 1907 г. Ш. Сыртланов передал ему часть земельной недвижимости (350 десятин), вследствие чего С. смог баллотироваться в Думу 3-го созыва. В Думе вошел в мус. фракцию, являлся членом комиссии по делам гособороны (товарищ секретаря комиссии) и переселенческой комиссии. Выступал в качестве докладчика по двум законопроектам. Один из наиболее активных мус. ораторов. В качестве депутата занимался проблемами мус. паломничества (хаджа). Несмотря на молодость, в политич. плане придерживался достаточно умеренных взглядов, за что подвергался критике в татарской прессе.

С. принадлежал к числу наиболее активных и влиятельных деятелей в мус. среде СПб. В 1910 г. он был избран председателем Мус. благотв. общества СПб., возглавляя его до своей трагической гибели в августе 1912 г. в Уфе.

Погиб в результате семейного конфликта с Д. Шейх-Али, который вскоре был помилован.

Лит.: Мусульманские депутаты Государственной думы России. 1906–1917 гг. Сборник документов и материалов. – Уфа, 1998; РГИА, ф. 1276. оп. 9, д. 773; Султанбеков Б. Ф. История в лицах. – Казань, 1997; Усманова Д. М. Мусульманские представители в российском парламенте. 1906–1917. – Казань, 2005.

Д. У.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.