Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Справочные, энциклопедические, биографические издания
Хусаин Фаизхан – первый татарский просветитель
23.09.2011

§1. Социально-политическая обстановка в Поволжье и Приуралье
во второй половине XVIII – первой половине XIX века

Это время перехода от Средневековья к Новому времени, становления буржуазных отношений в России. Население Поволжья и Приуралья, жившее в центре России, не могло остаться в стороне от новых веяний. Казанский край[1], в котором в отличие от многих губерний империи промышленность начала возникать еще в эпоху Петра I, постепенно втягивается в капиталистические отношения. Еще в XVI–ХVII веках зарождающаяся татарская буржуазия вместе с русскими купцами участвовала в колониальной эксплуатации юго-восточных окраин царской России: Средней Азии, Поволжья и Приуралья. Этой политике способствовало наличие традиционных связей татарских купцов со Средней Азией, Ближним и Средним Востоком, которые во многом оказались возможными ввиду общности культуры, языка и религии. Знание местных языков, обычаев, традиций, культуры способствовало торговле самих татарских купцов, а также проникновению российского капитала на восточный рынок, так как русские купцы опасались ездить со своим товаром в Среднюю Азию из-за боязни попасть в плен к казахам и быть проданными как невольники. Немаловажным обстоятельством поездки татар в Среднюю Азию являлась низкая пошлина с мусульман-торговцев в размере 2,5%, тогда как с христиан взималась пошлина 5%. Поэтому русские купцы для продажи своих товаров предпочитали нанимать татар[2].

Ввиду того что к середине XVI века в Средней Азии начался экономический спад, во многом из-за отказа купцов от шелкового караванного пути в пользу более дешевого морского, а к ХVII веку Туркестан оказался изолированным от остального мира – шиитскими сафавидами и московским православием, – для большинства тюркских народов Средней Азии расширение Российской империи на восток в ХVII–XVIII века, в котором нередко принимали участие татары, имела двойной эффект. С одной стороны, она несла разрушительные последствия: Российская империя уничтожила государственность многих народов Средней Азии. С другой из-за интеллектуальной и культурной деградации народов Средней Азии к XVII веку проникновение русских на восток, во многих случаях с помощью образованной части татарского населения, способствовало увеличению духовного потенциала местных жителей и приобщению среднеазиатского населения к русской и западноевропейской культурам.

Россия стремилась к прямой дороге в Китай и Индию и прилагала для этого немалые усилия. В 1731 году было подписано соглашение с казахским ханом Абулхаиром о присоединении к России Малого Джуза. Вскоре, в 1734 году, с основанием Оренбурга установилась постоянная караванная торговля со Средней Азией. А в 1744 году царское правительство основало Сеидовскую слободу – Каргалый как торговый центр между Россией и Средней Азией.

Значительные изменения произошли и в религиозной жизни мусульман России. 22 сентября 1788 года императрицей Екатериной II был подписан указ об учреждении Духовного магометанского закона собрания в Уфе, торжественное открытие которого состоялось 4 декабря 1789 года. Сначала религиозное учреждение именовалось Уфимским духовным магометанского закона собранием, и в 1797 году в связи с преобразованием Уфимского наместничества в Оренбургскую губернию Собрание вместе с другими государственными учреждениями на короткий срок переехало в Оренбург, а в конце 1802 – начале 1803 года возвратилось в Уфу[3].

Духовное собрание, являясь руководящим органом для мусульман Поволжья и Приуралья, контролировало деятельность религиозных служителей, назначало и смещало их с должности, занималось разбором дел, связанных с семейно-брачным и имущественным правом российских мусульман. Российский муфтий не избирался мусульманами, а назначался светской властью и был полностью ей подконтролен, хотя имел право выносить фетвы – решения по вопросам веры и жизни общества. Помощниками муфтия избирались три заседателя (кади), по примеру института османских кади, которые подчинялись муфтию. Кади избирались на три года и имели исключительно совещательный голос при муфтии, хотя могли заблокировать его решение.

Екатерина II открыла российский муфтият не только вследствие необходимости государственного контроля над мусульманским духовенством, участия татар-мусульман в многочисленных восстаниях против власть имущих из-за непризнания мусульманской религии, но и для достижения политических целей: а именно использования мусульманских лидеров-татар в мирной колонизации степных земель Средней Азии. Для внешней политики России в Центральной Азии необходимы были люди знающие язык, быт и традиции казахского народа, которым доверяли бы местные феодалы. В уфимской газете «Тормыш» от 5 апреля 1915 года отмечалось: «Но орудием в завоевании Россией этих стран послужили не правители ея – русские, как это бывало в других европейских государствах, но наши предки… татары»[4]. Роль тонких дипломатов как раз и играли первые три муфтия – Мухаммаджан б. Хусаин, Абдассалам б. Абдаррахим и Абдалвахид б. Сулайман, которые, будучи религиозными деятелями, активно привлекали в лоно российского муфтията мусульманское население Средней Азии и Казахстана[5]. Хусаин Фаизхан также в русле этой политики невольно выполнял государственный заказ – готовил к изданию казахско-русский словарь и учебное пособие.

В конце XVIII века послабление было сделано и татарской элите. Так, указом Екатерины II от 1 ноября 1783 года был разрешен прием на военную службу и награждение офицерским званием татарских мурз. Но наиболее значимым для татарской знати стал указ 22 февраля 1784 года «О позволении князьям и мурзам татарским пользоваться всеми преимуществами российского дворянства»[6]. Вместе с тем указом 1784 года татарские князья лишались одного из существенных прав русского дворянства – права покупать, приобретать и иметь крепостных или подданных христианского вероисповедания, составлявших основу политического и экономического дворянского сословия[7]. В 1796 году в Оренбургской губернии дворянские права получили 235 человек, а через год в родословные книги были внесены фамилии 4811 мурз семи губерний Центральной России[8]. В 1797 году документально подтвердили и получили утверждение в дворянстве 5646 человек 177 татарских знатных фамилий[9].

В 1781 году в Казани [в 1784 году в Каргалый (Сеидовской слободе Оренбургской губернии)] была организована Казанская татарская ратуша как орган самоуправления татарских купцов и мещан Старой и Новой слобод города, контролировавший экономическую жизнь татарской общины. С учреждением Оренбургского духовного собрания на Казанскую татарскую ратушу было возложено избрание его членов – заседателей (кади).

При ратуше были учреждены сиротский и словесный суды. В ее состав входили глава, два бургомистра, четыре ратмана, староста и двое судей словесного суда. В качестве глав избирались наиболее почитаемые и богатые татарские предприниматели. Все делопроизводство велось на русском языке, но языком обсуждения был татарский. Ратуша занималась гражданским судопроизводством: разбирала споры между торговцами в коммерческих делах, в делах о банкротстве; взыскивала иски по векселям и другим документам; занималась разделом имущества умерших между наследниками; участвовала в производстве суда между подведомственными татарами и другими людьми. Все эти дела разбирались в особом сиротском суде при ратуше совместно с уездным судом. Кроме того, старосты собирали налоги и вносили их в Казанское казначейство наряду с единовременными налогами, пожертвованиями во время войн и различных бедствий. Ратуша также занималась составлением списка рекрутов и представляла их казанским властям; выдавала паспорта жителям обеих слобод; проводила выборы кади для Духовного собрания мусульман, находилась на полном обеспечении ее членов, и ее власть распространялась только на членов общества[10].

Согласно указу Государственного совета от 27 октября 1854 года Казанская татарская ратуша была распущена. Последнее заседание состоялось 16 марта 1855 года. Поводом послужила Русско-турецкая война 1853–1856 гг. и связанная с ней боязнь царского правительства поддержки татарской общиной армии неприятеля. Никакой поддержки в действительности не было. Однако роспуском ратуши власти исключали даже возможность ее существования. Таким образом, Казанская татарская ратуша просуществовав более семидесяти лет, стала первым координационным органом предпринимательской и деловой активности татар, которые пытались сохранить татарскую идентичность в рамках Российской империи. С образованием Духовного собрания мусульман, Казанской и Каргалинской ратуши был достигнут своеобразный компромисс между государством и татарской элитой. Если, с одной стороны, ислам был официально признан, то с другой это обеспечивало лояльность мусульман и выполнение ими функций политических и экономических адептов Российского государства на восточном направлении.

К началу XIX века в руках богатых предпринимателей-татар было 11 мыловаренных, 3 козульных и 10 кожевенных заводов[11]. Татарские предприниматели не испытывали недостатка в рабочей силе, так как среди татарского населения в отличие от России, не было помещичьих крепостных крестьян. Только незначительная часть татарского населения в XVIII веке (7692 ревизские души) находилась в крепостной зависимости[12], а к 1781 году их осталось всего 1100 человек[13]. Крестьяне были зависимы не от помещика, а от государства.

Существовало два вида татарского сельского населения: ясачные и служивые (государственные) крестьяне. Ясачные платили ясак (налог), который Петр I заменил подушной податью, бывшей самым тяжелым налогом. Часто крестьянам приходилось платить за умерших, рекрутов (ревизии в то время проводились редко), татары платили и за тех, кто принял христианство, среди которых в основном были мордва, чуваши и мари. Служивые, или государственные, крестьяне также платили налог государству. Они находились на службе у царя. Одни, будучи военными с XVII века, потомками обрусевших татарских князей и мурз, которым были дарованы земли, другие – набранные на службу из массы ясачного населения. Татары-мишари Окско-Сурского междуречья с XIV века почти все были служивыми людьми.

Однако в начале XVIII века царское правительство прекратило эту практику и с изданием указа Петра I от 31 января 1718 года большую часть служивых татар приписали к корабельным работам при Казанской конторе адмиралтейства. Появилась новая категория людей – так называемые лашманы, или лесорубы. Именно они несли феодальную повинность в пользу государства по заготовке, обработке и вывозке корабельного леса. Им предписывалось для бесплатной заготовки леса брать служивых татар, чувашей и мордву. Поэтому в лашманах оказались некрещеные татары – преимущественно служивые мишари Казанской, Нижегородской, Симбирской, Пензенской, Воронежской губерний[14]. За крещеных эту повинность отбывали некрещеные татары. Работа в корабельных лесах продолжалась на протяжении многих поколений. Лес для строительства судов заготавливали не только под Казанью, но и за десятки верст от нее, а затем по рекам доставляли в Адмиралтейство. Это был каторжный труд, который взвалили на государственных крестьян, преимущественно нерусских, которые были приписаны к Адмиралтейству. Приписка к корабельным работам была вторым сильным ударом для служивых татар после насильственного крещения и лишения поместий. В 1719 году в Казанской губернии лашманов насчитывалось 23750 человек, что составляло почти половину государственных крестьян[15]. Тысячами татар угоняли на строительство крепостей, дорог, заготовку леса. Определенное число из служивых татар постоянно выделялось на эти работы. Поэтому значительная часть татарского населения, чтобы прокормить семьи и уплатить налог, уходила на заработки на сторону. Отходнические промыслы особенно были развиты у татар-мишарей. Ввиду этого обстоятельства недостатка в рабочей силе у татарских и русских предпринимателей в Казанском крае не было, что благоприятствовало развитию капиталистических отношений в Поволжье.

Самым тяжелым для татарского народа явилась экспроприация его земельных угодий – выселение коренных жителей с плодородных земель, овладение этими землями русскими феодалами, монастырями. Невыносимые условия жизни простого татарского народа, русификаторская политика царизма, обострение противоречий внутри общества были причинами не только для бегства, подачи челобитных, но и для участия татарского населения в многочисленных восстаниях против помещиков и власти имущих в первой половине XVIII века, в которых татарский народ выступал в союзе с русским.

Формирование капиталистических отношений в Среднем Поволжье и становление национального самосознания татарского народа вызывало и изменения в формах духовной жизни татарского общества. Само время диктовало необходимость изменения новых форм бытия: общения, обучения, воспитания. Обновление духовной жизни татарского общества проявляется во многих сферах его жизни. Так, в области просвещения изменилась методика преподавания учебных курсов.

В этот период некоторые татары обучаются в Казанском университете, приобщаются к русской и западноевропейской культурам[16]. Новое наблюдается и в семейном укладе: женщины выступают за равноправие с мужчинами в семейном быту, за открытие школ для девушек.

В 1834 году выпускник Казанского университета А. Никольский, обосновывая необходимость издания на татарском языке газеты, подчеркивает довольно широкую распространенность грамотности среди татарского населения. «У татар, – пишет он, – «по меньшей мере каждый седьмой грамотен. В женском поле эта пропорция идет еще выше. Мне даже в самых укромных уголках приходилось видеть татарок, которые очень порядочно знают по-персидски и арабски»[17]. Профессор К. Фукс, проработавший в Казани долгое время, отмечает приверженность татар к учению. «Татарин, – пишет он, – не умеющий писать и читать, презирается своими земляками и, как гражданин, не пользуется уважением других. Посему всякий старается как можно раньше записать своих детей в училище, где бы они научились по крайней мере читать и писать»[18]. Поэтому татарские печатные книги начиная с XIX века пользовались большим спросом у населения, которое было духовно подготовлено к получению светского образования.

Обновление затрагивает и татарскую литературу. Появляются жанры, похожие на западноевропейские и русские: роман, повесть. Рождаются драматургия, театр. Обновляется и литературный татарский язык: средневековый литературный язык трансформируется в современный, доступный каждому.

Изменяется в крае и отношение к господствующей средневековой мусульманской культуре. До XVIII века, чтобы получить или продолжить образование, татарская молодежь, которая обладала для этого необходимыми средствами, ездила в Среднюю Азию, на Ближний Восток. С открытием в Казани гимназии (1758) и университета (1804) отношение татар к европейской культуре меняется, становится более лояльным.


[1] Под термином Казанский край подразумевается территория современного Татарстана. Однако татарское население проживало и проживает в большем или меньшем количестве и в прилегающих районах, которые входили раньше в Казанскую, Симбирскую губернии. Поэтому используется также термин Среднее Поволжье, Поволжье и Приуралье.

[2] Михалева Г. А. Торговые и посольские связи России со среднеазиатскими ханствами через Оренбург (вторая половина XVIII – первая половина XIX в.). – Ташкент, 1982. – С. 46.

[3] Азаматов Д. Д. Оренбургское магометанское духовное собрание в конце XVII– XIX вв. – Уфа, 1999. – С. 25.

[4] Инородческое обозрение за июнь 1915 г. – Казань, 1915. – Кн. 11. – С. 882.

[5] Марджани о татарской элите (1789–1889). – Москва, 2009. – С. 38.

[6] Хайрутдинов Р. Татарская феодальная знать и российское дворянство: проблемы интеграции на рубеже XVIII–XIX вв. // Ислам в татарском мире: история и современность. – Казань, 1997. – С. 84.

[7] Корелин А. П. Дворянство в пореформенной России. 1861–1904. Состав, численность, корпоративная организация. – М., 1979. – С. 23.

[8] Гилязов И. А. Татарское крестьянство Среднего Поволжья во второй половине XVIII века: дис. ... канд. ист. наук. – М., 1982. – С. 100.

[9] Алишев С.Х. Исторические судьбы народов Среднего Поволжья XVI –начале XIX в. – М., 1990. – С. 115.

[10] Губайдуллин Г. С. Из прошлого татар // Материалы по изучению Татарстана. – Казань, 1925. – С. 98–99.

[11] Гобэйдуллин Г. Тарихи сэхифэлэр ачылганда. – Казан, 1989. – Б. 257.

[12] Гобэйдуллин Г. Татарларда сыйныфлар тарихи очен материаллар. – Казан, 1925.

[13] Алишев С. Х. Татары Среднего Поволжья в Пугачевском восстании. – Казань, 1973. – С. 18.

[14] Исторический обзор разных названий государственных крестьян // Журнал Министерства государственных имуществ. – 1857. – Часть 62. – Вып. 2.

[15] Алишев С. Х. Исторические судьбы народов Среднего Поволжья XVI – начала XIX в. – М., 1990. – С. 115.

[16] Михайлова С. М. Казанский университет и просвещение народов Поволжья и Приуралья. – Казань, 1979. – С. 51–52.

[17] Вестник Научного общества татароведения. – 1926. – № 5. – С. 12.  

[18] Фукс К. Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях. – Казань, 1844. – С. 113–114.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.