Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Справочные, энциклопедические, биографические издания
Хусаин Фаизханов: У истоков общественного движения мусульман-татар — Великие реформы 1860-х гг.
06.05.2009

Великие реформы 1860-х гг. в России
и планы образовательной реформы у татар

 

Вторая половина XIX века стала периодом трансформации структуры миллета мусульман Оренбургского духовного собрания. Буржуазные реформы 1860-х гг. в России привели к уничтожению особого статуса частей этой этноконфессиональной общины. Отмена лашманской повинности и статуса государственных крестьян, кантонной системы, ликвидация особого статуса мусульманских городских общин обозначали переход татар в сферу действия общеимперского законодательства. Абсолютное большинство татарского населения, особенно сельского, находилось на территориях, где были введены земское и городское самоуправление. Практически вся экономическая деятельность татар сконцентрировалась в российских владениях или в сферах влияния России. Особый статус они сохранили только как представители нехристианской веры. Развитие промышленности в России предоставляло возможность для занятости на предприятиях, не принадлежащих мусульманам. Появление свободных профессий и государственных национальных школ способствовало формированию интеллигенции. Право свободного перемещения и развитие международной финансовой системы создавали возможности для зарубежных поездок.

В 1905 г. классик тюркизма Ю. Акчура высоко оценил роль реформ Александра II. По его мнению, эти реформы были вызваны европейскими революциями 1848 г. и, особенно, поражением в Севастополе в ходе Крымской войны 1853–1856 гг. Наиболее высоко Ю. Акчура характеризовал реформы земского и городского управления, то есть введение самоуправления. Из-за сопротивления бюрократии не было введено конституционное правление. Эпоха Александра III, проходившая под идеологическим влиянием К. П. Победоносцева, привела к борьбе власти с обществом и нерусскими народами.

В это время у татарского общества было два варианта развития: феодальный и буржуазный. Сама эта альтернатива привела как к возникновению движений, выступавших за реформы татарского общества, так и движений, стремившихся сохранить его стабильность, законсервировать оставшиеся социальные институты. В 1850—1880-е гг. ни одна из групп элиты не смогла создать общенациональные институты Нового времени, не были стабилизированы и средневековые структуры.

От Крымской войны (1853–1856 гг.) до русско-турецкой войны (1877–1878 гг.) Россия и тюрко-мусульманский мир находились в состоянии определенной конфронтации. Реформы Александра II привели к роспуску Казанской татарской ратуши и усилению контроля над Духовным собранием. С 1865 г. пост муфтия занимают светские деятели. Таким образом, уничтожается экономическое единство татарского мира, а муфтий перестает быть религиозным лидером миллета. В итоге, создается вакуум единой общенациональной власти. Отсутствие дееспособного муфтия, Правила 1870 г., устанавливающие контроль над мусульманскими школами, введение системы Ильминского, направленной на создание татарского христианского чиновничества, духовенства и интеллигенции, новая волна христианизации совпали с экономическим кризисом татарского общества, выразившемся в упадке промышленности и потере исключительного положения в торговле с казахскими степями и Туркестаном. В результате, идеологический кризис совпал с кризисом экономическим.

Реформы Александра II предоставили реальную возможность для развития светских институтов татарского общества. Вместе с тем, новые буржуазные институты фактически не изменили в ближайшие годы жизнь татар. Наиболее ценным нововведением для татар-крестьян стала отмена в 1859 г. лашманской повинности. Тем самым, особенно после отмены крепостного права, крестьяне получили все возможности для ухода из общин и свободы деятельности. В 1865 г., с упразднением кантонной системы, аналогичное явление происходит у башкир. Результатом реформ стало уменьшение земельных наделов, особенно в Башкирии. В татарских районах Заказанья с незначительными земельными наделами и низким качеством обрабатываемых земель почти не существовало возможностей для эффективного развития сельского хозяйства, особенно по сравнению с плодородными черноземными районами Самарской губернии и Приуралья. По городской реформе мусульмане могли оставлять только четверть гласных городских дум, что фактически даже превышало процент мусульманского населения в крупных городах Волго-Уральского региона. Сословная система выборов в земство приводила к тому, что мусульмане всегда составляли в них меньшинство. Ситуация могла бы измениться в случае введения самостоятельного волостного управления, однако оно не было создано. За исключением мирового суда, все остальное судопроизводство велось на русском языке. Были отменены ограничения по поступлению в учебные заведения, однако мусульмане не могли получать государственные стипендии. Поэтому за исключением немногочисленных земских стипендий образование могли получать только дети состоятельных родителей. Татарская старометодная система образования не имела ничего общего даже с начальным русским образованием. Сама привлекательность русского образования была ограничена малочисленностью мусульман на государственной службе и невозможностью преподавания в средней и высшей школе. Незначительные масштабы собственно татарской фабричной промышленности не давали спроса на инженерно-технический персонал. Даже в начале XX века преимущественным оставалось классическое образование для детей дворянства, интеллигенции и части духовенства и коммерческое – для детей буржуазии. Немногочисленные мусульманские интеллигенты принадлежали, как правило, к двум профессиям: врача (традиционной) и юриста.

В 1860-е гг., в условиях буржуазных реформ в России, Марджани и Фаизхани выступили с проектом создания группы одновременно светской татарской элиты и духовенства, обладающего основами современных научных знаний. После смерти муфтия Габдулвахида Сулейманова в 1862 г. Марджани стремился занять пост муфтия. Да и будущий муфтий С.-Г. Тевкелев также выступил сторонником реформы. В таком случае проект медресе являлся одной из составляющих реформы Духовного собрания. По первому проекту Фаизхани 1862–1863 гг. предусматривалось создание 10-ти классного медресе в Казани. Фаизхани предлагал поделить медресе на два отделения. В трех первых классах учащиеся должны были изучать тюркский, русский, арабский и фарси. Потом учащиеся духовного отделения изучали тафсир, хадисы, риторику, стилистику, математку и медицину (до уровня фельдшеров) и становились муллами без сдачи экзамена в ОМДС, причем они фактически приравнивались к русскому духовенству и освобождались от налогов и службы в армии. В отсутствие системы медицинского обеспечения муллы становились как бы религиозным аналогом фельдшеров Башкирско-мещеряцкого войска, выпускников Казанского университета. Тем самым образовывалась бы группа имамов и мударрисов, независимая от произвола верхушки ОМДС и принадлежащая к привилегированным слоям общества, то есть имевшая признанный государством статус. Вторая группа должна была получать образование по образцу русской гимназии наряду с арабской филологией и мусульманским правом-фикхом и иметь право поступления в университет. Таким образом, на основе среднего религиозного образования создавался общенациональный орган подготовки духовной и светской элиты.

Турецкий исследователь Ибрагим Мараш так выразил основные пункты учебной программы Фаизхани:

1) ликвидировать существующий в школе и медресе порядок;

2) распределить предметы по степени сложности от легкого к сложному;

3) ввести систему экзаменов;

4) обеспечить систему написания учебников на тюркском языке и тюркизацию языка преподавания;

5) ввести в учебные программы научные знания и русский язык;

6) обеспечить соответствие здоровым условиям учебных зданий;

7) ввести специализацию предметов.

Несколько позднее Ш. Марджани стремился провести реформу в своем медресе «Марджания». В 1926 г. Г. Сагди свел основные положения религиозной реформы Марджани к следующим шести пунктам:

1) двери иджтихада для каждого открыты;

2) таклид (следование догмам) должен быть полностью искоренен;

3) изъять из медресе старые, бесполезные, схоластические книги;

4) ввести в медресе преподавание Корана, хадисов, истории Ислама;

5) не возражать против введения наук (то есть светских дисциплин) и русского языка;

6) вернуть мусульман к основам мусульманской веры, мусульманской культуры эпохи пророка Мухаммада.

Таким образом, отличие в проектах Марджани и Фаизхани заключалось прежде всего в том, что первый предлагал готовить элиту религиозную, а второй общенациональную – светскую. Преимущество Фаизхани заключалось в том, что он изнутри представлял российскую высшую систему образования, понимал каким требованиям должны соответствовать шакирды медресе — будущие студенты. В 1860-е гг. складывалась система образования для всех слоев населения и будущая светская элита должна была найти место по крайней мере среди числа преподавателей государственных школ для мусульман.

Если в традиционных медресе преобладала учебная литература на арабском языке и фарси (начиная с букваря «Бидан») в лучшем случае с тюркоязычными комментариями, то Фаизани ставил вопрос о переводе преподавания в медресе на родной для учащихся тюрко-татарский язык. Для этого он создал «Краткую грамматику татарского языка». Не стоит забывать, что в это время из тюркских языков Средневековья, созданных на основе литературного языка Золотой Орды – чагатайского, еще только начинали формироваться современные литературные языки. Здесь были возможны различные варианты, но даже такой поборник татарского языка, как Каюм Насыри, говорил о «лахджа татар», то есть о татарском наречии (диалекте), а не о литературном языке (лугат), подобном арабскому или фарси. Фаизхани много сделал для сбора как словарного запаса, так и международной дипломатической корреспонденции и правовых актов на тюркских языках. Именно усилиями Фаизхани был поднят огромный пласт архивной документации, касающийся отношений России с мусульманскими государствами на Оке, Волге, в Сибири, Крыму и на Северном Кавказе. Из этих договоров и актов, встает облик как формирующейся вначале в лоне Золотой Орды московской государственности, так и всей последующей системы межгосударственных отношений России с государствами-наследниками Золотой Орды. Фаизхани показывает, что в основе этих отношений во многом лежали нормы международного права, а не право сильного в лице взаимных войн и набегов. Многие из этих документов были проанализированы, опубликованы и в наши дни уроженцем Нижегородчины Сагитом Фаизовым.

Материалы Фаизхани по казахскому и татарскому языкам включены в словарь Лазаря Будагова «Сравнительный словарь турецко-татарских наречий», остающийся до сегодняшнего дня лучшим словарем по живым тюркским языкам того периода. Создание грамматики татарского языка и публикация литературных памятников и официальных документов во многом заложили основу для татарского языкознания и литературоведения.

Одновременно Фаизхани занимался историей тюркской государственности в регионе на примере Булгарии, Казанского и Касимовского ханств. Именно здесь берет начало создание историй татарской государственности региона. Очень важны замечания Фаизхани о том, что в этническом плане татары – уроженцы Нижегородчины – практически не отличаются от соседнего мордовского населения. Здесь он возвращается к формулировке о возникновении народа булгар (сакалиба в арабских источниках) из рас тюрок и угро-финнов. В конце позапрошлого века эту версию поддержит выдающийся улем Хасан-Гата Габяши в своей «Муфассал тарих кавме тюрки» («Подробная история тюркского народа»). Именно государственность и религия, а не единство этнических корней образует единство татар, по Фаизхани. Действительно, гости Казани, и сегодня в недоумении задают вопрос о том, на какую расу похожи сегодняшние татары. Даже, раскиданные на миллионах квадратных километров русские, обладают большим сходством этнического типа, чем татары. Здесь мы уже не говорим о таких соседях татар как казахи, башкиры, чуваши, мордва, чей этнический тип неплохо просматривается. Но татары, как наследники былых государств Евразии могут выглядеть и как крайние монголоиды и как европеоиды, и как представители понтийского средиземноморского типа, и как угро-финны. Разговорные языки татар в различных регионах тоже очень сильно отличаются. Но все это не отменяет их принадлежности к единому миллету-нации.

История Фаизхани противостоит идеологии движения абызов. Последняя выражена прежде всего в «Таварихы Булгария» («История Булгарии») — агиографическое сочинение, первый памятник этнической истории у татар, созданной Хисаметдином Муслими. По мнению Ш. Марджани, «Таварихы Булгария» могло быть создано вскоре после 1785 г. К концу XVIII в. к татарам из  Средней Азии приходит культ святых (авлия), наряду с традицией каламистских сочинений. Их основной идеей является подчинение истории божественному промыслу, где прегрешения неизбежно караются божественным возмездием и окончанием «золотого века».

Муслими обосновывает законность власти булгарских ханов через принятие ислама ханом Айдаром от асхабов в эпоху пророка Мухаммада. Автор подвергает жесткой критике официальное духовенство: муфтиев, казыев, улемов Стамбула и Булгара. Восхваляются только суфийские шейхи. В этом можно увидеть скрытую критику «указного» духовенства ОМДС. Основной линией произведения является призыв к правоверию по образцу дар ас-саадат (первых веках хиджры), то есть типичные фундаменталистские и пуристские призывы. Отказ от правоверия приводит к падению Булгара от рук Тамерлана и затем фактически под власть русского государства, то есть переходу территории из «дар уль-Ислам» в «дар уль-харб».История Муслими носит религиозный характер, где причина уничтожения государственности булгар может объясняться только как божественное возмездие за отступление их от веры. Версия «Таварихы» давала религиозно безупречный ответ на вопрос о причинах утраты независимости и являлась логичным обоснованием бескомпромиссной борьбы за правоверие.

Марджани в «Мустафад ал-ахбар фи ахвал Казан ва Болгар» («Кладезь сведений о делах Казани и Булгара) «Мустафад аль-ахбар» во многом критикует версию Муслими. Однако в истории Марджани также ведется поиск причин поражения Казани и его виновников. Вначале Ш. Марджани называет две причины крушения ханства: внешнюю (наступление России) и внутреннюю (отсутствие внутреннего единства). Но чуть позднее он говорит только о внутренней причине, как о причине падения Золото-Ордынского государства и его преемников, обвиняет наехавших из других мусульманских государств нобилей в защите только своих благ за счет интересов государства.

Фаизхани преимущественно исходит из потребности изучения документов и создания фактографической научной, а не идеологической концепции, совмещенной с научной. Особое место здесь сыграла история Касимовского ханства, на основе которого в Волго-Окском междуречье во многом сложилась общность мишар. Для казанских историков, включая Ш. Марджани, касимовские ханы не были истинными властителями, а всего лишь оружием в руках московских великих князей и царей.

В дальнейшем внимание к истории тюркских государств региона переносится на историю тюркской расы, в рамках концепции тюркизма. На рубеже 1900–1910-х гг. вышел целый ряд исторических сочинений, посвященных тюрко-татарской истории эпохи независимости, прежде всего, в форме учебников. Это были «Казан ханлыгы» («Казанское ханство»), «Себер тарихы» («История Сибири») Х. Атласи, «Болгар тарихы» («История Булгара») и «Казан тарихы» («История Казани»), Г. Ахмарова, «Муфассал тарих кавме тюрки» («Подробная история тюркского народа») Х.-Г. Габяши, «Тюрек вэ татар тарихы» («Тюркская и татарская история») А.-З. Валиди, «Тюрки-татар тарихы» («Тюрко-татарская история») Г. Баттала.

Таким образом, Х. Фаизхани во многом заложил триединую концепцию образования, где наряду с религиозным и общенаучными дисциплинами возникало преподавание на татарском языке литературы и истории нации по примеру классического образования. Отметим, что эта концепция образования легла в основу как реформы медресе, так и с вычетом религиозного компонента, системы татфаков.

Так как проект Фаизхани не был осуществлен, но правительство все-таки создало светское учебное заведение для подготовки мусульманской интеллигенции в Казани – Казанскую татарскую учительскую школу (КТУШ) в 1876 г., Марджани занял в ней место преподавателя ислама. Марджани говорил: «Мы были причиной открытия этой школы, но наше предложение было в другом. В свое время правительственные чиновники обещали нам, что в Школу будут приниматься только шакирды, достигшие уровня изучения «Таузыйха» и «Муллы Джаллала» (т.е. игъдадия – среднего уровня образования в медресе) и потом они будут выполнять обязанности имамов». Таким образом, он стремился возродить проект Фаизхани 1860-х гг., если не на уровне гимназического, а затем и университетского образования, то хотя бы на уровне центра подготовки одновременно учителей министерской школы и мударрисов. Абсолютное большинство учащихся составляли дети духовенства, особенно из Приуралья, и (или) лица, достигшие хотя бы уровня игъдадия. Так как со временем требование исламского образовательного ценза было отменено, то Марджани в 1884 г. оставил пост вероучителя в КТУШ. Реально почти никто из выпускников Татарских учительских школ Казани и Уфы не стал имамом. В 1914 г. из 282 вероучителей министерских и земских училищ Уфимской губернии лишь 5 имели педагогическое образование. На 220 учителей тех же школ только 18 вероучителей преподавали общеобразовательные предметы и только 4-родной язык.

Вместе с тем, отсутствие реформированного медресе не прекратило традицию обучения выходцев из конкретных регионов у конкретных мударрисов. Интересно, что по списку известных учеников Ш. Марджани, составленному Бурханом Шарафом для сборника «Марджани» (1915), уроженцы горной стороны являются наиболее многочисленной группой. Это помимо братьев Хусаина и Габдельгалляма Фаизхани, уроженцы Тетюшского уезда Казанской губернии Гаясетдин б. Хабибулла и Гимран б.Сагит; уроженцы Симбирской губернии: Камалетдин б. Сайфетдин (преподавал в медресе «Мухаммадия»), Жамалетдин б. Габделлатыф, Губайдулла б. Рахматулла, Абубекр б. Йахуд (учился в Мекке, Медине и Египте), Сафиулла б. Габдулла (затем имам 1-го прихода Казани),  Шайхельислам б. Хамидулла ат-Текеви; уроженец Пензенской губернии Салих б. Муса. У Марджани помимо братьев Фаизхани учились еще двое уроженцев Сафаджая: Насретдин б. Калимулла   (ставший затем имамом в родном ауле) и Аббас б. Ашраф. Последний, как и Габделгаллям Фаизхани, учился затем в Казанской татарской учительской школе, затем окончил юридический лицей (вероятно, «Мулькие») в Стамбуле. Там Аббас б. Ашраф совместно с еще одним уроженцем Симбирской губернии Юсуфом Акчурой опубликовал биографию Марджани в газете «Маглумат». Пример братьев Фаизхани и Аббаса б. Ашрафа показывает заинтересованность уроженцев Сафаджая в дополнении религиозного образования светским.

Поэтому столь актуальной стала попытка джадидов создать российскую мусульманскую элиту Нового времени, одновременно дав им богословское и светское образование в нескольких отвечающих этим задачам медресе. Однако свою роль здесь сыграли и шейхи. Для рубежа XIX–XX веков наиболее значительную роль у татар играл шейх тариката Накшбандийа-халидия Зайнулла Расули, поддержавший реформы джадидов, и его мюриды. Самым известным среди них был ректор казанского медресе «Мухаммадия» Галимджан Баруди. На Нижегородчине, в свою очередь, ключевая роль принадлежала его мюриду, имаму Нижегородской ярмарочной мечети Габдулла Сулеймани. Его влияние было столь велико, что в 1917 г. даже органы национально-культурной автономии у татар Нижегородчины были впервые созданы мусульманским духовенством. Так, в начале апреля 1917 г. в Канавине он создал Нижегородский губернский мусульманский комитет. 12–18 августа 1917 г. на Нижегородском губернском мусульманском съезде в Канавине был избран губернский Милли Шуро (Национальный совет) опять-таки во главе с Габдуллой Сулеймани. Он же был избран депутатом Миллет Меджлисе (Национального собрания) татар от Нижегородской губернии. После избрания в 1917 г. муфтием Г. Баруди Габдулла Сулеймани стал казыем (судьей) Центрального духовного управления мусульман и выехал в Уфу. Образование в казанских медресе век назад для уроженцев Нижегородчины являлось скорее правилом. Так, в 1912 г. имамы всех приходов Чембилея получили образование в Казани, в медресе «Мухаммадия» и «Апанаевское», медресе при Азимовской мечети.

Фаизхани четко понимал, что причиной материальной и соответственно общенаучной слабости татарских медресе является отсутствие системы вакфов. Большая часть вакфов была конфискована еще сразу после уничтожения Казанского ханства, и окончательно этот процесс был завершен в период правления Анны Иоанновны в 1730-е гг. В этом заключалось коренное отличие имущественного положения мусульманского духовенства от православного духовенства, а также от духовенства в мусульманских государствах. По утверждению исламоведа О. Г. Большакова, «превращение вакфов в основной источник существования культовых учреждений (примерно с XII в.) способствовало профессионализации и консолидации лиц, связанных с мусульманским культом, в особую социальную группу, которую условно можно назвать мусульманским духовенством. В XIX в. в Османской империи примерно 1/3 всех земель относилась к категории вакфов».

В сходном положении находилось мусульманское духовенство Бухары, где в 1870-е гг. вакфы составляли 24,6% орошаемых земель, причем эта доля не изменялась до 1920 г. Духовенству также «принадлежала власть судебная (куззат) и надзирательская (ихтисаб), составление юридических заключений – фетв, выполнение функций муфтия (юрисконсульта), преподавание в медресе в должности мударриса (профессора)». В начале XX века в Бухаре было 360 мечетей, 140 медресе и школ, 360 мектебов, при общем населении города в 60.000 тысяч и при населении Бухарского ханства около двух миллионов человек. При критике сущности бухарской системы образования Марджани и Фаизхани понимали, насколько финансовая обеспеченность медресе является необходимой предпосылкой для проведения реформы собственно системы образования. Единственным источником обеспечения нужд медресе Фаизхани считал посредничество ОМДС. При этом он считал, что ОМДС в принудительном порядке обяжет приходы покупать издания, выручка от которых пойдет в фонд медресе. Это несколько напоминает продажу Коранов по завышенным ценам, проводимую при Екатерине II и направление полученной от этого выручки на строительство мечетей (и соответственно создание медресе) на границах казахских степей. Вдобавок ОМДС должно было увеличить сбор за никах (брак) с 9 копеек до 25 копеек и передать эту сумму в пользу медресе. Стоит отметить, что плата за соблюдение мусульманских обрядов типа брака была в то время, как правило, в сотни раз меньше, чем за аналогичные православные обряды. Вопрос об ассигнованиях казны и благотворительных взносах оставался неопределенным

Однако в реальности обеспечить самостоятельное функционирование медресе в современной России мог только мударрис. Именно с Марджани начинается история Казани как духовной столицы татар. Последователи Марджани и исследователи особо отмечали независимый характер великого ученого. До этого все городские медресе находились под патронажем одного конкретного бая, фактического хозяина махалли, который вмешивался и в их внутреннюю жизнь. Марджани впервые удалось создать классический тип медресе, в котором мударрис являлся абсолютно самостоятельной фигурой. Сам факт согласия ряда баев финансировать медресе, вопреки сопротивлению традиционных хозяев первой махалли Юнусовых, в лице купца-миллионера Ибрагима Юнусова, является важнейшим показателем изменений в жизни традиционной общины. Создание такого новометодного медресе как оренбургская «Хусаиния» также происходило под откровенным диктатом Ахмед бая Хусаинова в вопросах метода преподавания. Вместе с тем, Марджани отказался от другого способа подчинения себе, использованного шейхом Зайнуллой Расули. Формально будучи шейхом, он отказался брать мюридов. Таким образом, Марджани действительно создал новый тип взаимоотношений между мударрисом и главою прихода и между учителем и учениками. Модель Марджани представляла собой, прежде всего, модель научную и образовательную. Он создал на базе медресе мутаваллият (попечительский совет) и получил санкцию на его существование в Духовном собрании, то есть вывел медресе из-под подчинения конкретному баю. Это был первый случай такого рода в Казани. По инициативе Ш.Марджани, через кардинальное решение вопроса о прямом предназначении вакфов, их истинном собственнике, происходило строительство коллективной системы самоуправления в отдельно взятом мусульманском приходе.

Таким образом, планы реформы образования Фаизхани заложили основу для последующей реформы Гаспринского. В начале XX века джадидские медресе стали центрами подготовки новой элиты. К рубежу веков эти функции выполняли медресе «Хусаиния» и «Расулия» для Южного Урала, Степей и Туркестана, «Буби» для Прикамья, «Усмания» для Среднего Урала, «Мухаммадия» и «Апанаевское» для Поволжья. Выпускники этих медресе больше всего были востребованы городскими мусульманскими общинами. Особенно активную роль здесь сыграли мишаре, разбросанные по российскому пространству от Риги и Хельсинки до Харбина и Владивостока. Бывшее сословие служилых татар Нижегородчины дало много активных личностей, одновременно проявивших себя в качестве удачливых предпринимателей и активных общественных деятелей. Не случайно, что именно выходцы Нижегородчины возглавили мусульманские приходы таких крупных экономических центров императорской России как Москва, Хельсинки, Ярославль, Тверь. Именно у них практически все школы носили джадидский характер. Эти мектебы включали в свою программу наряду с преподаванием мусульманского вероучения основы научных дисциплин, татарского и русского языков. Решение о создании такого типа медресе и начальных школ было принято на III Всероссийском мусульманском съезде 1906 г. в Нижнем Новгороде. В 1917 г. на I Всероссийском мусульманском съезде в Москве принимается решение о создании тюрко-татарских кафедр при университетах. В 1917 г. медресе «Усмания» в Уфе было преобразовано в единый центр образования для Центрального духовного управления мусульман. Таким образом, Х. Фаизхани во многом заложил триединую концепцию образования, где наряду с религиозными и общенаучными дисциплинами возникало преподавание на родном татарском языке, литературы и истории нации по примеру классического научного образования.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.